Двое врачей сидели вечером перед открытым окном ординаторской: кардиолог Петр Андреевич и гинеколог Иннокентий.
Иннокентий – молодой, энергичный, полный карьерных замыслов врач, возрастом немного за 30 лет, внимательно слушал своего старшего коллегу. Петр Андреевич, бывший военный врач, работал в центре уже около 10 лет. В жизни много всякого повидал, но вчерашняя встреча с женщиной выбила его из колеи. Об этом-то происшествии он и рассказывал Иннокентию:
‒ Понимаешь, она во всем странная. Едем вчера на машине, провожаю ее до дома. Приглашает зайти, но предупреждает, что кроме кофе, сливок и хлеба в доме ничего нет. Я-то ведь прекрасно понимаю, что это фигура речи такая. Она заваривает кофе, говорит: «Доставайте сливки и хлеб из холодильника». Я открываю дверцу, а там и правда кроме хлеба и сливок нет больше ничего. Вот ты такое себе представляешь?
‒ Не-а. Но ещё я думаю, что тебя не это больше всего взволновало. Да мало ли почему у человека может быть хреново с деньгами! Колись давай, от чего ты сегодня целый день пришибленный какой-то?
‒ Да ладно, психотерапевт ты наш доморощенный. Слушай. Сидим, общаемся. Она так загадочно улыбается и спрашивает, не могу ли я разрешить ей мои руки потрогать.
И когда от её вопроса у меня глаза на лоб вылезли, она поясняет:
‒ У меня 16 лет не было мужчины. Ни мужа, ни любовника, ни просто ухажера. Я их не хотела, и они это чувствовали. А теперь я хотела бы путем физических прикосновений удостовериться, что на моей кухне сидит самый что ни на есть настоящий мужчина, и у меня не сносит от этого крышу, да и вообще никакого стихийного бедствия не происходит.
И знаешь, Кеша, мне стало страшно, по-настоящему. Только я подумал, что сидела, наверное, она говорит:
‒ Нет, в тюрьме я не была. Просто я так жила. Дайте мне несколько секунд. Я хочу вспомнить, что такое мужские руки.
И вот она стоит передо мной, дотрагивается слегка до моих рук, глаза её закрыты, а слёзы ручьём текут. Кеша, это было четыре секунды, у меня перед глазами часы на стенке висели. И говорит мне потом:
‒ Я, наверное, измучила вас, простите.
Ушел я оттуда. Знаешь, после всего моего военного опыта я думал, что ничему в жизни уже не удивлюсь, а тут до сих пор не понимаю, что это было.
‒ А было, Петр Андреевич, вот что. Получила она бешеную травму какую-то от мужика. Или от мужиков, что даже вернее. Она добровольно ушла в полное воздержание на 16 лет. И вот, имея перед собой интересного мужчину, она предпочитает просто постоять рядом. Четыре секунды она держит твои руки в своих. Это сильно, это очень сильно. Там такая проблема может сидеть, о-о-о! И от такой женщины надо или бежать, не оглядываясь, или сделать всё, чтобы ей помочь. Мой тебе совет – не общайся с ней. Здесь нельзя пообщаться слегка, недельку, не тот вариант.
- А не пошёл бы ты, Кеша?
- Примерно такого ответа я и ждал…