И. Бобров // «Сталинский сокол» № 20 (318) от 10.03.1945 г. [4]
Две цифры — 750 и 850 боевых ночных вылетов на маленьком, но грозном бомбардировщике «По-2»... Жизнь во фронтовых землянках, заметенных пургой, на душистых весенних лугах, изрытых траншеями, жизнь в полетах в полуночном небе сначала над степным русским раздольем, потом над предгорьями Кавказа, над пестрыми городками Польши и, наконец, над военными дорогами неметчины.
Две простые советские девушки. Две молодые русские героини — гвардии майор Евдокия Никулина и гвардии старший лейтенант Руфина Гашева. Летчица и штурман. Одна — светлая, подвижная, с мягким блеском глаз, другая — с копной каштановых волос, чуть задумчивая. Но обе одинаково неутомимы, сильны телом и духом, беспощадны к врагу.
Руфина, студентка Московского университета, убирала с подругами в Подмосковье сено, когда немцы рвались к Смоленску. 14 октября ей исполнялось двадцать лет, и она решила, что с этого дня начнет новую жизнь. Лекции не шли в голову. Она уехала в город Энгельс, в авиационную школу.
Двадцатидвухлетняя Евдокия Никулина была опытной летчицей Гражданского флота. В памятное утро 22 июня, пролетая над одним из западных городов, она увидела вспышки орудии. Приземлилась, и ей сказали: началась война. Евдокия вскоре ушла на фронт, а потом прибыла в Н-ский авиаполк, расположенный в Энгельсе.
Там, в тихом волжском городке, девушки встретились и подружились. Началась совместная боевая жизнь. Крылья верного «По-2» пронесли их сквозь дым пожарищ над Кубанью, Донбассом, Белорусью, наконец, над военными дорогами неметчины. Светящиеся бомбы, сбрасываемые ими, теперь гневным светом озаряют землю грабителей и насильников, а бомбы, начиненные фугасом, поднимают на воздух вражеские склады, переправы, вагоны, машины.
— Нас, летчиц «По-2», немцы называют «ночными ведьмами», — рассказывает с улыбкой Руфина Гашева. — Они говорят, что мы черные, худые, мрачные...
Гашева и Никулина, пройдя сквозь войну, сохранили мягкость и нежность, свойственные советским женщинам. Лишь едва заметная морщинка появляется на лбу, когда они начинают вспоминать свой длинный боевой путь.
Он славен и полон опасностей, этот путь...
Кубань. Ночь. Сильная немецкая оборона — «голубая линия». Множество прожекторов, зениток. Но дан приказ лететь. Под завесой ночи подкрадывалась Руфина, к цели, ловила в прорезь вражеский прожектор, подавляла его бомбой. На следующую ночь новый приказ — бомбить по скоплениям пехоты, по танкам. Опять два-три вылета до наступления рассвета.
Однажды сбили самолет Руфины. «По-2» сел на территории противника. Руфина выскочила из кабины. Немцы увидели ее, открыли по ней огонь. Девушка бросилась в канаву, притаилась. Потом долго ползла, сутки, может быть, двое... Днем отсиживалась в болоте. Это было под первое мая. Третьего вышла к своим. Четвертого снова полетела на задание.
И опять длинной чередой потянулись боевые дни, вернее ночи...
Крым. Черное море. К Керчи подходили немецкие корабли с боеприпасами и десантом. Сорвать операцию противника — только этой мыслью и жила в те дни Руфина Гашева. Ей было приказано освещать с воздуха корабли противника светящимися бомбами, чтобы дать возможность наземным войскам вести огонь по немцам. «При возможности, — сказали ей, — можете бомбить сами». Какую радость пережила она, когда в первом же вылете увидела, как погружается в морскую пучину корабль врага!
Дружба с пехотой — — характерная черта боевой деятельности Гашевой. Если она вылетала бомбить по переднему краю, пехотинцы трассирующими пулями указывали ей. направление: где, в каких траншеях засели немцы... По если враг вблизи линии фронта начинал обстреливать ее тихоходный самолет, пехотинцы выручали бесстрашную девушку и открывали по немецкой точке бешеный огонь из автоматов.
Бывали случаи, когда Гашева совершала по десять-двенадцать вылетов за ночь. Это очень тяжело. Голова словно наливается чугуном, взор туманится, но подремлет Руфина, на топчане в землянке при мерцании коптилки — и снова в воздух.
* * *
Немцы превратили в руины Смоленск — родной город Евдокии Никулиной. И она сказала себе: «Я не обрету покоя, пока хоть один немецкий солдат останется на моей земле».
Однажды Никулина, вылетела на железнодорожный перегон. Над маленькой станцией ее самолет — обстреляли.
— Обождем, может, поезд подойдет, — услышала летчица голос штурмана. — Отойдем и будем наблюдать.
Поезд действительно скоро показался на перегоне. Никулина снизилась и крикнула переговорное устройство:
— Штурман, бросай!
Метко сброшенная бомба заставила состав остановиться. Три-четыре вагона горели, сваливаясь с насыпи. Немцы метались в панике, освещенные заревом пожара. Это была месть за Смоленск.
— Сейчас мы работаем в Померании, — говорит Евдокия Никулина. — Мы стараемся летать до тех пор, пока цель не поражена, пока не появятся под нами пламя пожара, дым взрыва.
Евдокию Никулину тяжело ранили на Кубани, на «голубой линии».
— «Голубая линия» была сильно укреплена, — рассказывает она. — Ночью десятки прожекторов ловили «По-2». Мне приказали произвести разведку, и я вылетела. На обратном маршруте нас осветили шестнадцать прожекторов. Немцы открыли по бомбардировщику интенсивный огонь. Я начала маневрировать.
— Меня ранили, — сообщил штурман. — Посмотри, правая консоль горит.
Тут и я почувствовала боль. Пуля пробила ногу и прошила бензиновый бак. Бензин течет на рану. Такая невыносимая боль, что, кажется, лучше выброситься. Гляжу,, мой штурман — девушка, — потеряв сознание, свесила голову за борт. Я напрягла остаток сил, стараясь скольжением сбить пламя. Бензин продолжал течь, пламя готово было охватить весь самолет. Выключитть мотор не хочу: каждый оборот винта приближает нас к дому. Подошли к своей территории. Тёмно. Где садиться? Что со штурманом? Молчит. Нога моя онемела. Не думаю о грозящей опасности, все внимание туда, на дорогу. Там два тусклых глаза — притушенные автомобильные фары. Решаю: сяду около автомашины. Шофер сообразит, остановятся. Приземлилась. Кое-как вылезла. Трясу за плечи свою подругу. Боец из автомашины отвез нас в полевой госпиталь, положили на операционный стол. Когда подруга очнулась, она тихо прошептала: «Почему же ты мне не сказала, что и ты ранена?» «Будем снова летать», — ответила я и забылась крепким сном.
«Настанет день, и мы будем бомбить немецкие города», — с этой мыслью проснулась Никулина на больничной койке. По многим фронтовым дорогам пришлось прошагать ей, много сотен километров прочертить в ночном небе на неутомимом «По-2», пока сбылась ее мечта. И какие же это были радостные ночи, — пусть темные, непроглядные, озаренные вспышками орудий, — ночи над Германией!..
Никулина летала из Дейч-Айлау к Балтийскому марго бомбить окруженную немецкую группировку. В немецком городке Мариенвердер она ходила по улице Адольфа Гитлера мимо домов, от которых уцелели только остовы. Вот он, этот долгожданный час! И она вспомнила боевые ночи над Тереком, когда плыли доски, стропила, трупы немцев... Вспомнилась встреча в далеком Энгельсе с задумчивой девушкой Руфиной... Метелицы на фронтовых аэродромах, мерцание коптилки в землянках, серые шапки зенитных разрывов, огненные трассы, посылаемые рукой немецкого автоматчика, переправы, обломки «Титров», Моздок, Кубань, пенистый Терек, Дон, рождение боевой дружбы с Руфиной — всё вспомнилось Евдокии Никулиной, когда в часы досуга она, как победительница ходила по немецким городам.
* * *
Я встретил двух героинь на Пушкинской площади в Москве. Был вечер — канун 8 марта. Фронтовые шинели скрывали их золотые звезды Героя и боевые ордена.
Москва салютовала фронту, на котором воевали Гашева и Никулина. Звездный фейерверк рассыпался в московском небе и играл разноцветными отблесками на бронзовом Пушкине.
Подруги, взявшись за руки, зачарованно смотрели на разноцветный водопад огней.
«Где сейчас мои питомцы Юшина, Горбачева, Рыльская? — вспомнила двадцатитрехлетняя Руфина о своих ученицах. — Я любуюсь Москвой, а они, вероятно, в эту минуту бомбят прусские города. Скорее бы возвратиться на фронт!
А огненный водопад продолжал рассыпаться в небе брызгами. Ухали орудия. Москва салютовала и им, двум героиням.
Казалось, сам бронзовый Пушкин, уронив голову на грудь, внимательно слушал торжественные залпы салюта.
http://pressa-voiny.ru/1945/3/10/54588.html
Фото: цветообработка Klimbim: https://klimbim2014.wordpress.com/