Глава 1. (Часть II)
Заметил ли сам Сергей, что покинул Москву, и долгие недели-месяцы мотался по Европе? Пишу об этом полушутя – но слишком уж отстранённо он наблюдал проходящее сквозь него. Вся эта видимая безразличность для самого Бахметова сильно напоминала роль спящего: изменить в видениях всё равно ничего нельзя, и перевернуть картинку невозможно. Что делать – приходится досматривать сон до конца.
Вокруг сознания, тем временем, без всяких аллегорий трещали тектонические узлы истории; культурные слои клочьями летели по сторонам света, прогнозируемо превращаясь в испарения начинавшей гнить почвы. Бахметов озирался вокруг и с ужасом чувствовал, что всё изменилось, что Европа стала другой, и он стал другим – лучше или хуже – об этом Сергей пока не думал – просто всё реально оказалось другим. Впечатления лезли из каждого угла, и не всё увиденное нравилось.
Дело даже было не в том – нравилось или нет – просто всё было каким-то чужим, и порой отталкивающим. Будто прошёл период инкубационной оценки происходящего, и вдруг появилось понимание его глубинной сути. И вот эта самая суть не нравилась. Вроде, всё было привычным с детства; но слишком многое внезапно обнажило страшную гримасу лицемерия; и, увы, явных недоговорок о слишком важных вещах.
Бахметов, возможно, и раньше чувствовал эти недоговорки, но каков сейчас виделся их масштаб! А вокруг, тем часом, – в суде, комиссиях, дружеских коктейлях – бесконечно жужжали и жужжали самодовольные голоса – от них, кажется, не было никакого спасения. Больше всего поражало именно частое самодовольство обладателей голосов – рамки приличий, слава Богу, сдерживали устремление всем навязать позицию силы; но не являлись серьёзной преградой для подчёркивания самости.
В воздухе висело ощущение тревоги; и голоса, быть может, под самодовольством скрывали страх перед дурной неизбежностью. Неизбежность же чувствовалась всё острее с каждым днём. Вот это усиление повисших над куском Земли вибраций человеческих слов для Бахметова было, наверное, самым тягостным ощущением – никто из людей будто не хотел молчать, и даже останавливаться в излиянии потоков навязывания миру собственной воли. Противоречия раздирали тела бормочущих мантры убеждений, но никому до того не было дела – главным желанием каждого, видимо, оставалось убедить окружающий мир в способности говорящего говорить. Вокруг Бахметова кипели страсти.
– Европа должна отбросить палки скандинавских лыжников без лыж – хватит чувствовать себя стариками! – из разных углов рвался клич спасительных для хора идей, но его тут же глушили брезгливые стенания разноязыкой самости, честолюбиво сметавшей всё мешающее стенать.
– Кому-то кажется, что мы в тупике, – в мимикрии обличения звенели со всех сторон голоса с всегдашним осознанием правоты. – Но в тупике весь мир, а мы всего лишь в авангарде движения. Если грамотно управлять процессом, можно перевести поезд на новый путь; а новые рельсы уложены.
– Все ли готовы встраиваться за нами?
– Не готовы лишь думающие о том, что в глобалистском мире можно идти по собственной колее.
– Дело не в желаниях самостоятельности, а в адекватности того, кто объявил себя машинистом.
– Мир встал на голову, – перебивая настраивавшихся говорить, врывались в уши новые громкие и тихие голоса. – Россия присоединяет Крым, и тыкает нам в нос наши декларации о правах граждан – тех же жителей Крыма. Москва учит нас основам демократии!
– Поделом. Со времён Сталина перепуганные войной магнаты выдали Европу замуж за дядю Сэма. Брак неравный, но выгодный для обоих. Кобыла под присмотром дяди щиплет травку; взбрыкнёт – уздечку дадут вперёд. Но как отпустить её с привязи?
– Европа ведёт самостоятельную политику!
– Философия обоснований пристроенной опытной жены. Но Штатам – с любой стороны хорошо – и конкуренты в узде; и Россию, в случае чего, можно пугать голой супружьей сами знаем чем; и эксперименты с правами человека здесь можно обкатать с целью обессиливания человечества – ну, ни в Китае же их проводить!
«Обессиливания» – в мучениях думал Бахметов; кажется, сам участвуя в этих беседах. – «Но что даст силу развития? Ну не отсутствие же этих самых прав! Как, как во всём разобраться?»
АЛЕКСАНДР АЛАКШИН. МОСКОВСКИЙ РОМАН. СПб., 2014. С. 17 –19.
"МОСКОВСКИЙ РОМАН" – ПРОДОЛЖЕНИЕ "ПЕТЕРБУРГСКОГО РОМАНА".