9в – Военка сборы
На следующей неделе у нас были стрельбы — лафа! Пистолет ТТ расстояние до мишени пятнадцать метров, мишень № 4 — натянутая на веревке и епчающаяся на ветру. Выстрелов давалось три и оценивалась стрельба так: шестьнадцать очков – тройка, девятьнадцать очков – четверка и двадцать два очка - пятерка. Половина дня проходили инструктаж, что на человека не наводить, при стрельбе глаза не закрывать, при вопросе поворачивать только голову, руку с пистолетом не поворачивать. Зрелище стрельбы взвода, напоминало посещение цирка, так как многие никогда не стреляли из боевого оружия, не то что из ТТ 1935 г. выпуска, курок которого был настолько тугой, что пока на него жали, дуло уже почти упиралось в землю.
В общем, из двадцати семи человек 1десять вообще не попали в мишень, пятерки отсутствовали. Когда выкрикнули мою, последнюю по алфавиту фамилию, я спросил:
– Товарищ майор, если я выбью больше чем двадцать два очка — у меня же не будет шестерки, может снимите за это трое суток ареста?
Как уже писал, я занимался подводным плаванием, а в то время, это был военизированный вид спорта и одним из видов троеборья была стрельба из "Марголина" на 25 метров, так, что я стрелял прилично и по мишени №4 с учетом веревки, с 15 метров из ТТ ну 28-29 очков выбил бы точно. Но этого майор не знал, он думал, что я буду стрелять, так же как и все, на удачу. Майор немного поколебался и на всякий случай поднял "планку" до двадцати семи очков, тогда я сказал, что это очень много и за это надо бы снять весь срок ареста. Во взводе, с подачи Николаева, который был не только замкомвзвода
моим другом и знал что я умею стрелять, прошел ропот, мол, трепло, куда ему 27 очков, накажите его товарищ майор прибавьте ему еще пару суток за хвастовство. Так и решили, если я выбью 28 очков, то с меня снимется шесть суток, если 29 или30, то все двенадцать суток, а если я не смогу выбить 28 очков, то — трое суток прибавляются. Обратившись к взводу, он сказал примерно так:
– Я думаю, это справедливое решение, боец должен с оружием в руках искупать свою вину.
Он еще долго говорил, а потом приказал стрелять. Результат был двадцатьл девять очков. Майор долго смотрел на мишень, а потом заорал, что я его обманул, так как не сказал, что умею стрелять, на что я возразил:
– Во-первых, вы не спрашивали, а во-вторых вы хотели, чтобы я впервые взяв в руки оружие побил мировой рекорд?
Взвод был в кайфе, кричали чтобы сняли весь арест, но Терцвадзе решил иначе, он сказал, что будем стрелять из всей обоймы и с расстояния 25 метров, и он снимет весь арест, если я у него выиграю и прибавит еще трое суток, если – проиграю. Взвод был против, выкрикивая, мол, вы же обещали, но все было бесполезно. Стреляли по обойме. Я выиграл два очка и внутри ликовал, майор был зеленый как его пилотка, но держался, только ус подрагивал.
После обеда, было построение, и на нем Терцвадзе заявил, что за отличную стрельбу я награждаюсь значком "Стрелок отличник" и дополнительно в знак поощрения с меня снимается двенадцать суток ареста. Все кричали ура, хлопали меня по плечу, но я знал — главное впереди.
Как то пришел в часть азербайджанец и спросил. Кто ни будь из студентов, умеет чинить телевизор? Я обрадовался, что можно подзаработать, домой попасть уже не получается, денег на магазинчик и сгущенное какао нет — пошел ремонтировать. Неполадка была ерундовая, да и запасной неработающий телик как склад имелся, через полчаса все было в ажуре. Хозяин сорвал мне пару груш, пару яблок, и — поблагодарил. Магазин накрылся, но теперь сразу несколько человек из села пришли за мастером. Я собирал друзей по три-четыре человека, шли, сначала хорошо кушали, а потом я ремонтировал телик, так мы и кушали вкусно и телевизоры ремонтировали, все были довольны, но тот, кто сообщил о моих самоволках за прошлый месяц, видимо не попал в число "обедающих", и малява пошла на вверх.
За вымогательство обедов из местного населения и оскорбление звание комсомольца, мне влепили пять суток, а когда я заявил, что не являюсь комсомольцем, то получил еще трое суток. За то, что я, после просмотра кино, в части был летний кинотеатр, пошел провожать домой жену командира роты, когда тот был на курсах повышения квалификации и опоздал на перекличку — получил еще трое суток, но то, того стоило, хорошая была у ротного жинка и провожать, сама напросилась, а задержаться пришлось, так как не только же мужу повышать квалификацию. Но на губу меня майор не сажал — собирал аресты, зараза.
За восемь дней до окончания сборов, начались экзамены. Сдавали повзводно, я был в первом взводе, но у меня экзамен не приняли. Вздыхая, майор Васильев, хороший мужик был, сказал, что этот чудак на букву "м" хочет тебя продержать до последнего дня, принять экзамен последним, а потом посадить на губу на все сутки, что у тебя будут. К началу экзаменов у меня уже собралось 1волсемьнадцать суток. Кто сдавал экзамены, собирал манатки и уезжал домой. Потом сдавала второй взвод, потом третий. Затем повторилось все то же самое, только уже сдавали те, кто не сдал с первого раза. Потом был третий круг.
Тогда, я расслабился, у меня было почти бесконтрольная неделя, так как Терцвадзе был на экзаменах. Навещал жинку ротного, шастал на бахчи тех, кому ремонтировал телики и пару раз притаскивал громадные арбузы и дыни, ели с удовольствием. Эта неделя была самая спокойная.
Настал последний день экзаменов, осталось три студента и я. Наконец и у меня приняли экзамен! Ну, что я знал, то знал, поставили, отл. Я и глазом моргнуть не успел, Терцвадзе вызвал старшину, у меня, от перспективы, волосы дыбом встали, а эта зараза майор, пишет и издевается, мол молодец Якунин, ответа на отлично я от тебя не ожидал, видимо, со страху. Пришел, старшина, снял с меня ремень и повел... и тут пришло дерзкое решение, говорю:
– Сегодня все уезжают, а в палатке у меня вещи остались, может, я возьму их, упакую и сдам в каптерку?
Мы пошли к нашей палатке на 40 человек. Старшина, остановился у входа покурить, а я пошел, собрал вещи в рюкзак, подлез под брезент с другой стороны и сиганул что есть мочи. Появившийся забор, я перемахнул как мастер спорта, сердце выпрыгивало из груди, радовался как ребенок! Все, сейчас на вокзал и свобода.
К несчастью, перемахнул на территорию склада, чьего не знаю, но охранял его волкодав, бегавший по проволоке на цепи и достававший почти все уголки, кроме маленького пятачка размером св два метра, где я стоял, прижавшись к какой-то двери, а волкодав лежал в полуметре следя, что бы я не шевелился. Оба ждал хозяина.
Минут через десять старшина понял, что я сбежал и в части начался переполох. Тут же отправили людей на вокзал, осмотрели все в округе, кроме этого склада, так как туда не пускал волклдав. Бегали до вечера Терцвадзе матерился на чем свет стоит. А я уже почти падал в обморок, и отчаянно сожалел, что не сижу на губе и не ем что, там дают. Вдруг открылся засов ворот и появился охранник, гражданский азербайджанец, отогнал пса и спросил:
– Это из-за тебя? Что наделал? - узнав, что сбежал от ареста, улыбнулся – сегодня не уедешь, ищут всей частью. Ты же мастер, я видел тебя у родственника, отрегулируешь телевизор, а завтра, отвезу тебя на другую станцию.
Еще посидели в его сторожке часа два, тихонько пошли к нему домой. К тому времени пришла его жена, работавшая в офицерской столовой, рассказала, Терцвадзе был злой как шайтан, он собирался посадить меня на губу и дожидаться того, что бы я умалял его простить и отпустить, но он не отпустил бы, а собирался позвонить жене, дождаться её и заставить ей просить за меня прощение в моем присутствии. И тут все развалилось.
Утром Карим на своем колхознике отвез меня на другую станцию, купил мне билет и дал пакет с едой. Ехал домой в полной армейской амуниции с сапогами, но без ремня. Сапоги я долго носил, под брюками, мне нравилось.
В конце сентября пошел на кафедру и спокойно взял свой военный билет старлея.
Продолжение следует:
По морю памяти 1, 2, 3а, 3б, 4а, 4б, 5, 6, 7а, 7б, 8, 9а, 9б, 9в,
Ну, что подписываемся на канал и ставим лайк!
Гога Генацвалин (Юрий Якунин)