Симптоматика
В разные периоды времени предлагалось и применялось (в научных исследованиях, методологических разработках, медицинской статистике, повседневной клинической работе, официальном медицинском документообороте и т.д.) множество классификаций депрессии. В свою очередь, каждая из них отражала существующие на тот момент представления, традиции национальной психиатрической школы, воззрения автора, – и включала множество типов этого расстройства: депрессия тоскливая, тревожная, реактивная, невротическая, соматизированная и соматогенная (соотв., проявляющаяся телесно-физиологическими нарушениями или ими обусловленная), апатическая, адинамическая, апатико-адинамическая, тревожно-тоскливая и т.д.; депрессия с ипохондрическими, параноидными, нигилистически-бредовыми, галлюцинаторными включениями; по типу течения – рекуррентная, единственный эпизод, биполярное расстройство… К слову, последнее заболевание относится к т.н. «большой психиатрии», до сих пор часто именуется устаревшим названием «маниакально-депрессивный психоз» и характеризуется циклической сменой четко очерченных клинических фаз, – возбуждения и угнетения, – зачастую в явной зависимости от времени года.
Многие выдающиеся исследователи занимались также проблемой атипичных депрессий (ироничная, улыбающаяся, депрессия без депрессии, латентная, ларвированная, маскированная и т.д.).
Предпринималось немало попыток выделить патогномоничный, т.е. присущий любой депрессии (и не присущий никакому другому заболеванию) симптомокомплекс – ученые и клиницисты искали различные «сугубо депрессивные» триады, тетрады, констелляции симптомов, и это действительно имело бы огромное значение и для диагностики, и для терапии, и для понимания депрессии вообще.
Фундаментальные, базовые представления о депрессивной симптоматике остаются, в основном, прежними. Угнетенность высшей нервной деятельности проявляется стойко подавленным настроением, снижением активности (в том числе речевой) и продуктивности (в том числе интеллектуальной, что не означает ни слабоумия, ни распада структурной логики мышления), заторможенностью, ослаблением или полным отсутствием интереса к происходящему. Достаточно типичными являются витальная (жизненная) тоска, тревога и страх перед будущим, «тяжесть» или «камень» в груди, животе, душе, голове и т.д.; утрата целей и смысла существования, суицидальные мысли, иногда навязчивые, и суицидальные действия – либо из-за чувства бессмысленности дальнейшей жизни, либо с мотивом «одним махом прекратить невыносимые муки» (во многих случаях депрессивные переживания действительно очень тяжелы и совершенно не вписываются в расхожее выражение «сам себя накручивает»); мучительное чувство вины, заниженная самооценка, представления о себе как об обузе для окружающих, а о собственном болезненном состоянии – как о заслуженной каре. Практически всегда в той или иной степени присутствует ангедония, – неспособность получать радость и удовольствие от всего того, что раньше радовало; утрата красок мира. Многие больные жалуются на то, что не могут сдержать слезы – по поводу и без; в более тяжелых случаях пациенты, напротив, не могут заплакать («внутри словно всё зацементировано»), описывают крайне тягостное чувство отсутствия каких бы то ни было эмоций (т.н. психическая анестезия). Очень распространены также такие симптомы, как диссомния (нарушения сна, напр., прерывистый сон, трудности с засыпанием, внезапные пробуждения, отсутствие чувства бодрости по утрам) или инсомния (стойкая и практически полная бессонница), изменения аппетита (резкое повышение или, чаще, снижение: «приходится себя заставлять», «пища безвкусная, как трава»), резкое ослабление или полное отсутствие полового влечения, снижение потенции у мужчин, дисменорея или аменорея у женщин. Не утратила значения триада Протопопова: мидриаз (расширение зрачков), тахикардия (ускоренное сердцебиение) и склонность к запорам. Кроме того, многие больные с тяжелыми эндогенными депрессиями отмечают тенденцию к сухости кожи, выпадению волос, ломкости ногтей, пересыханию языка (симптом Осипова).
В целом, перечислить все известные, наблюдаемые, подмечаемые, регистрируемые психиатрами и патопсихологами симптомы депрессии, наверное, невозможно. Однако стоит добавить, что ни один симптом и ни один депрессивный симптомокомплекс до сих пор так и не стал общепризнанным патогномоничным ключом.
Диагностика
Основной диагностический инструмент психиатрии – клинико-психопатологический метод, включающий тщательное изучение анамнеза, беседу с пациентом и отдельно – с его ближайшими родственниками, сопоставление субъективных жалоб (или их отсутствия, что тоже не редкость) с имеющимися анамнестическими сведениями, наблюдениями среднего и младшего персонала за поведением больного (если пациент госпитализирован); анализ мимики, речи (темп, содержание, словарный запас, целенаправленность, соотношение спонтанной и отраженной речи, логико-семантическая адекватность суждений и мн.др.), степени критичности пациента, динамики состояния в ходе терапии. Во многих случаях целесообразным, очень информативным (в плане оценки состояния основных психических функций) и потому необходимым является экспериментально-психологическое обследование.
Большое значение в диагностике депрессий, – да и в современной медицине вообще, особенно в дисциплинах психоневрологического направления, – имеют клинические шкалы. Они представляют собой бланк с перечнем симптомов, признаков, значимых феноменов, выраженность каждого из которых врач оценивает в баллах, – или же, в анкетно-опросном варианте, оценивает сам пациент. Общая сумма, а также суммы по отдельным группам или рубрикам, позволяют судить о степени тяжести состояния и о структуре симптоматики (например, о доминирующих переживаниях – тоска, тревога, фиксированность на здоровье и т.п.). Одной из первых таких шкал, получивших широкое распространение во всем мире, стала шкала Гамильтона (1960) – обширная, подробная и включающая множество психопатологических феноменов. Она применяется по сей день; в то же время, разработано множество других инструментов такого рода, более компактных и в какой-то мере отражающих патоморфоз депрессии (патоморфоз – тенденция к изменению типичной клинической картины заболевания с течением времени).
Следует, однако, заметить, что применение подобных формализованных диагностических инструментов, незаменимых в масштабных научных или скрининговых исследованиях, в клинике может привести именно к формализму, к недооценке сугубо индивидуальных характеристик и нюансов. Поэтому окончательный клинический диагноз никогда не устанавливается на основе одной лишь шкалы или опросника: во всех случаях это серьезная кропотливая работа лечащего врача, требующая учета массы факторов и показателей, а иногда и коллегиального клинического разбора или кафедрального консилиума.
В последнее время в публикациях, в т.ч. отечественных, вопрос о диагностике или, вернее, о распознавании депрессий (особенно атипичных или диссимулируемых, т.е. умышленно скрываемых пациентом по тем или иным мотивам) поднимается в аспекте смещения модели оказания медицинской помощи к амбулаторным формам. Врач общей практики действительно должен быть хорошо подготовлен к тому, что депрессивное расстройство, причем значительной выраженности, может скрываться за сугубо терапевтическими (гастроэнтерологическими, кардиологическими и т.д.) жалобами, особенно если они не подтверждаются объективными исследованиями, и это вовсе не симуляция, не аггравация (утрирование симптоматики) и не попытка реализовать потребность «хоть в ком-то, кто выслушает, поймет и поговорит» (а выглядит порой именно так). Депрессия многолика, изменчива и коварна, но, повторим, в любом случае она подлежит медицинскому вмешательству: его отсутствие может закончиться очень печально.