Что вальсы Штрауса для русского слуха по сравнению с сочетанием двух удивительным слов: Русская Америка! Отринем пошлый Брайтон с его бесчисленными шквалами эмиграции, в нашей американской истории есть Форт Росс и река Славянка, Новоархангельск и редут Св. Дионисия, его сиятельство граф Резанов и бессмертная «Юнона».
Ах, было время! И была нашей Аляска, и Калифорния чуть-чуть только не обрусела. Задумаешься о том героическом времени, глянешь на карту, и нет-нет да мелькнет горькая мысль: как же так? Почему не уберегли? Отчего остановились на холодной Камчатке? Зачем отдали геополитическому противнику роскошные территории на западном берегу Тихого океана?
Так вышло, что главным символом Русской Америки стал Форт Росс – военная крепость, расположенная в пятидесяти милях к северу от Сан-Франциско. Росс принято считать передовым форпостом России в Северной Америке, и потому у обывателя, не вникающего в подробности, возникает дежавю: дотянулись вредители, сдали военную базу американцам. Накал усиливается, если любознательный россиянин вдруг узнает, что Форт Росс был не только военной, но и сельскохозяйственной базой и снабжал продовольствием русские поселения на Аляске. Тут следует неизбежный вывод о том, что какие-то мерзавцы заморили голодом русскую Аляску и тем вынудили за гроши продать ее хитрющим американцам.
Даже всезнающая Википедия в соответствующей статье ответов не дает, просто констатирует: в 1841 году Форт Росс был продан и русские покинули Калифорнию.
Да зачем же?! Для чего ликвидировали форпост и надежный тыл, кормивший северные русские поселения? Может быть, дела шли скверно? Разорились? Терпели военные поражения? Диверсия? Вредительство?! О чем думал царь-батюшка в своем Петербурге? Ох, темна мать-история государства Российского. В любое место ткни палку – прорастет вопросами без ответов; всюду нестыковки да белые пятна.
Бытует версия, что на освоение Калифорнии у России не было ресурсов. Между тем, один французский путешественник в начале девятнадцатого века писал, что Калифорния будет принадлежать тому, кто не постесняется загнать в Монтерей один линкор и высадить двести человек десанту. В 1846 году капитан Джон Фремонт на практике подтвердил правоту этого предположения, захватив Калифорнию силами, полусотни пехотинцев и двухсот моряков ВМФ САСШ.
В начале же века для России тем более не было ничего невозможного: с божьей помощью высадили бы сколько надо: двести, пятьсот, тысячу. Нет линкоров? На шитиках добрались бы, на плотах, вплавь наконец! Нам ли привыкать! Но почему-то не высадили. Лежала перед нами Калифорния – богатая, плодородная и совершенно беззащитная, а мы пофлиртовали и ретировались. Да отчего же?!
Что ж, попробуем разобраться, и для начала ответим на вопрос: а как русские вообще оказались в Америке?
Здесь большого секрета нет, в Америку нас привела страсть столичных франтов к необычайно красивым и практичным мехам представителей северной фауны: морского котика и калана.
Путь промысловика, как путь воина - тернист и смертельно опасен: скудный провиант, короткое малоснежное лето и совершенно реальный шанс получить стрелу в позвоночник. Это теперь наивный чукча стал главным героем детских анекдотов, а в середине XVIII века чукотские аборигены для русских первопроходцев были вроде команчей для американских пионеров: бойцы свирепые, умелые, они свою землю задешево не отдавали. Может, потому и выжили в отличие от миролюбивых алеутов, которых охотники, добравшиеся до Тихоокеанского побережья, чуть было не истребили превентивно, не вступая в переговоры.
Цель оправдала средства: северные меха стали приносить прибыль достаточную, чтобы на двух берегах Тихого океана стихийно возникли небольшие поселения русских промысловиков, а новым бизнесом заинтересовались серьезные коммерсанты.
Долгое время сибирские купцы конкурировали за монопольное право добывать пушнину и торговать ею. Победителем в бою тяжеловесов стал клан одного из богатейших промышленников своего времени Григория Ивановича Шелихова.
Был Григорий Иванович купец, предприниматель, владелец заводов, газет, пароходов, основатель первых русских поселений на Камчатке и Аляске, и в 1799 году на правах победителей его наследники и последователи создали знаменитую «Российско-Американскую Компанию». Надо сказать, что в названии этого предприятия крылось некоторое преувеличение, ибо американская сторона была не в курсе, что она в чем-то участвует. Впрочем, чисто географически все было верно.
Любопытный нюанс: одним из мажоритарных акционеров Компании стала царская семья. Цена победы, так сказать. Ничего личного. Однако, для понимания причин и следствий всего, что происходило далее, участие в концессии российских монархов учитывать необходимо, ибо на всех землях, где «Российско-Американская Компания» получила монопольное право на добычу пушнины, она действовала не просто от имени и по поручению государства, но подменяла его собой, фактически исполняя государственные функции. Главное управление Компании вскоре из Иркутска переехало в Петербург, что весьма упростило доступ к министрам иностранных дел и торговли, с коими согласовывались стратегические решения по защите интересов Компании и расширению сферы ее деятельности.
В том же 1799 году ближайший друг и соратник Шелихова, а также его партнер и акционер «РАК» Александр Андреевич Баранов, сам весьма успешный купец и промышленник, создает на американском берегу промысловые поселения, из которых наиболее значимым становится город Новоархангельск (ныне Ситка). Честно признаться, так себе город: крепость правителя, церковь и домов две дюжины, численность населения – соответствующая. Впрочем, промысловику в городе делать нечего, его, как всякого хищника, ноги кормят. Мех калана и котика быстро вошел в моду, а мода пересекла границу России. На аукционах в Лондоне цена одной шкурки калана доходила до семидесяти фунтов! Отличный бизнес.
Одно плохо: на Аляске, простите, жрать нечего.
Беда с продовольствием, совсем беда. Картошка с редькой кое-как родятся, а чтобы яблок или медку – извините. Ни хлеба нет, ни квашеной капусты, какие тутк лешему яблоки. Без витаминов и солнца народ поголовно страдает цингой, через очень короткое время у любого здоровяка иммунитет исчезает, как не было; пустяковый порез не заживает месяцами, гноится до самых костей.
Конечно, руководство «РАК» и лично Баранов позаботились о том, чтобы из Иркутска на Аляску регулярно уходили продовольственные обозы, но эти полумеры положения не спасали. Сначала продукты преодолевали тысячи верст на санях из Иркутска в Охотск, потом перегруз на корабли, морской переход, разгрузка, распределение… Помножьте все это на стратегию сокращения издержек, плюс ловкость приказчиков-заготовителей. Груз прибывал в Новоархангельск испорченным чуть менее, чем полностью. Русская Америка могла прекратиться, толком не начавшись, если бы не две романтические истории. Первая случилась в 1794 году, когда государыня Екатерина Великая положила свое августейшее око на графа Резанова.
Николай Петрович Резанов, отпрыск обедневшего дворянского рода, к тому времени сделал блестящую карьеру при дворе. К тридцати годам он управлял канцелярией Гаврилы Романовича Державина, и выполнял личные поручения императрицы. Фаворит государыни Платон Зубов не стал надеяться на авось и сплавил потенциального конкурента от греха в Иркутск, инспектировать деятельность купца Шелихова.
По прибытии к месту службы в 1795 году граф немедленно влюбился в пятнадцатилетнюю дочь своего подопечного Анну и попросил ее руки. Эль шкандаль! Мезальянс: дворянин и купеческая дочка. И что с того? Анна Шелихова стала графиней, Резанов стал обладателем серьезного приданого. Не прошло и года, как Григорий Иванович преставился, и Николай Петрович внезапно унаследовал многомиллионное состояние. Таким образом, клан Шелиховых возглавил влиятельный петербургский вельможа, что и стало залогом будущей победы над конкурентами.
В 1806 году Резанов посетил Новоархангельск и нашел его в ужасающем состоянии. На свои деньги он выкупил у заезжего американца бриг "Юнона", построил тендер «Авось» и лично отправился за продовольствием, в поисках которого добрался до самой Калифорнии, то есть преодолел более трех тысяч километров. Неужто не нашлось поставщика поближе?
Увы. Сразу южнее Аляски простиралась колоссальная и бесхозная Территория Орегон, которая включала в себя нынешние штаты Вашингтон, Орегон, изрядный кусок Монтаны, больше половины Оклахомы, и всю Британскую Колумбию. Чтобы оценить масштаб, взгляните на карту. Полноправными хозяевами Территории Орегон были индейцы: тлинкиты, банноки, нэ-персе, кламаты, модоки и еще дюжина племен поменьше, но столь же воинственных, недружелюбных. Они даже друг с другом не ладили, а с чужаков и вовсе снимали скальпы без лишних формальностей. Впрочем, это не помешало «Российско-Американской Компании» основать на территории нынешней Британской Колумбии несколько военно-коммерческих поселений, которые выменивали у тлинкитов шкурки бобра и выдры.
Здесь «Российско-Американская Компания» вступила в жесткое конкурентное противостояние с британской «Компанией Гудзонова Залива». Оба конкурента стремились закрепиться на осваиваемых землях, и наперегонки воздвигали на побережье фортеции и редуты, которые так же нуждались в снабжении. И потому граф Резанов в поисках съестного дошел до Сан-Франциско, где и повстречал красавицу Кончиту: Вознесенский, Рыбников, Таганка, ты меня на рассвете разбудишь.
О, литературный вымысел! Как часто сходит он за историческую правду.
Не мог граф Резанов в 1806 году зайти в Сан-Франциско, ибо в то время не существовало такого города. Сан-Франциско появится ровно через сорок лет, в 1846 году, когда капитан армии САСШ Джон Фремонт – великий Землепроходец - во главе отряда повстанцев возьмет столицу Калифорнии город Монтерей, арестует мексиканского губернатора Хосе Кастро и провозгласит Калифорнию независимой республикой. Именно тогда жители небольшого поселения Эрба Буэна решат переименовать свой городок, и дадут ему имя святого Франциска.
И не мог в 1806 году граф Резанов найти в том местечке пышного двора испанского наместника. Эрба Буэна был маленьким рыбацким поселком, куда время от времени заходили китобои и контрабандисты: первые чтобы пополнить запасы пресной воды; вторые, чтобы сбросить беспошлинный хабар. Столицей же Калифорнии был Монтерей. Именно там располагалась резиденция губернатора.
Все прочее в знаменитой истории любви – чистая правда.
Губернатор был вполне гостеприимен (еще бы, чай не каждый день русские аристократы посещали задворки цивилизации), но в поставках продовольствия Резанову отказал категорически: Испания состоит в военном союзе с Францией, а Россия совсем наоборот. Долгие переговоры результатов не принесли, и Николаю Петровичу пришлось открывать второй фронт – любовный. Увы, но Анна Григорьевна, жена графа, к тому времени преставилась, и Николай Петрович прибыл в Калифорнию в статусе вдовца. «Ежедневно куртизуя гишпанскую красавицу…», русский граф увлек пятнадцатилетнюю дочь губернатора. Под воздействием красочных рассказов графа о пышном дворе Петербурга, где она будет блистать, став русской графиней, юная Кончита совершенно потеряла голову и со всей южной страстью насела на отца. Тот подчинился воле дочери, а в результате в Новоархангельск отправилось продовольствия «…более 4500 пуд, в числе которых получил я сала и масла 470, и соли и других вещей 100 пуд». Виктория, господа! Любовь, любовь, ты правишь миром.
Итак, граф Резанов проложил путь в Калифорнию, но тиражировать успешную модель было некому. Сам Николай Петрович через год умер по дороге в Петербург, а второго богатого филантропа среди русских вельмож не сыскалось. Идея создания русского форпоста вызревала еще шесть лет, в течение которых трижды А.А.Баранов снаряжал в Калифорнию экспедиции, имевшие целью выбрать место для постройки форта. Все три возглавил исследователь Иван Кусков. Во время третьего похода он приглядел отличное место на побережье на пятьдесят миль севернее Эрба Буэна. И в августе 1812 года на калифорнийской земле была заложена крепость Росс.
Здесь следует обратить внимание на дату.
Скажи-ка, дядя, ведь в том самом году у царя Александра Первого были трудности посерьезнее, чем транспортировка персиков из Калифорнии на Аляску, не так ли? Скажу больше: русский флаг в Калифорнии взвился ровно в тот момент, когда войска Наполеона измеряли строевым шагом Смоленскую губернию, а уже через неделю вошли в Москву. Как сказал поэт, до того ль, голубчик было? Не поленись, читатель, отыщи в сети список войн и конфликтов, в которых принимала участие Россия в XIX веке. Страна воевала, не зная роздыху и сроку, а тут купцы со своей Америкой. Конечно, пушнина давала отличные поступления в казну, но при этом деятельность РАК постоянно провоцировала дипломатические конфликты с Англией, Испанией, Соединенными Штатами, а впоследствии и с Мексикой. Департамент иностранных дел только и занимался заматыванием и замыливанием претензий европейцев к русским промысловикам, а международное положение, между прочим, и без того напряжено: Наполеон в Москве! Словом, разбирайтесь, господа-купцы и промышленники со своей Америкой самостоятельно, а Петербург с божьей помощью будет разгребать дипломатические последствия.
Это все к тому, что не мог царь Александр уделять освоению новых земель сколько-нибудь пристального внимания. Много раз письменно и устно ему намекали, что недурно бы объявить Калифорнию российской губернией, но самодержец благоразумно воздерживался от радикальных решений. Америка далеко, а европейские партнеры рядом, и все страшно нервничают, когда кто-то отщипывает свой кусочек Нового Света. Поэтому, хотя Петербург был в курсе событий все, что происходило в Русской Америке, было заслугой частного капитала.
Таким образом, в 1812 году захватывать Калифорнию прибыло две дюжины солдат при трех орудиях. Для аннексии штата контингент слишком мал, но для защиты интересов одной отдельно взятой фирмы достаточен. С военными на калифорнийский берег высадилось около восьмидесяти северных индейцев, принадлежащих к разным народностям и этническим группам.
Первым правителем Форта Росс был назначен тот самый Иван Кусков – человек отчаянной храбрости и предприимчивости. Очень скоро Форт Росс стал одним из самых процветающих предприятий. Русские первыми завели в Калифорнии культурное виноградарство и высадили фруктовые сады, разбили пшеничные и картофельные поля. Для заведения скотоводства закупили у испанцев производителей.
Кстати, Испания выразила обеспокоенность появлением на их территории русского форта, и в 1816 году Кускова навестил губернатор штата Пабло Висенте де Сола с предложением убираться восвояси. Кусков дипломатично послал губернатора к известной матери, объяснив, что северная граница Калифорнии не определена, местные индейские племена испанцам не подчиняются и вообще, он находится здесь по приказу начальства, а стало быть, и покинет Калифорнию только по его же приказу. Испанский министр иностранных дел Хосе Луйанд затеял соответствующую переписку с Петербургом, которую наши бюрократы успешно замотали. Впоследствии испанцы еще не раз предпринимали попытки деликатно выставить русских из Калифорнии, но всякий раз получали один и тот же ответ: покинем край сей только по приказу из столицы.
Между тем, в конце 1830-х население Форта составляло около трехсот человек, в хозяйстве было более полутора тысяч голов крупного рогатого скота, около тысячи лошадей и мулов и столько же овец. Ежегодно производилось около тонны шерсти, которая шла на экспорт. Ремесленники колонии производили мебель, двери, рамы, черепицу из секвойи, телеги, колеса, бочки, «коляски о двух колесах», выделывали кожи, коих в Новоархангельск каждый год поставлялось до сотни штук, обрабатывали железо и медь. Более того, русские заложили судоверфь, на которой строились суда, некоторые из которых продавались испанцам, не имевшим до того времени здесь ни одного корабля. В 1816 —1824 построены были три брига и одна шхуна водоизмещением до двухсот тонн. Прибавьте к этому традиционный пушной промысел, садоводство, виноградарство, производство зерновых и картофеля.
Излишки урожая уходили на Аляску, но в отчетах Компании Форт Росс традиционно числился убыточным активом. Еще бы, на таком-то расстоянии от начальства!
Объемы торговли с Новой Испанией в разы превышали товарооборот с ключевым клиентом – Новоархангельском. Капитан Ротчев, последний правитель Форта Росс, в 1838 году докладывал в Петербург, что население Калифорнии составляют двадцать тысяч индейцев, пять тысяч мексиканских фермеров и тысяча американских переселенцев. Все они нуждались в промышленных товарах, которые производили умельцы из Росса, а скотоводством в Калифорнии трудно было кого-то удивить. Скобяной товар здесь был куда более востребован, чем сельскохозяйственная продукция, поэтому ее доля в общем производстве была невелика, и продовольствие, поступавшее на Аляску из Росса, проблему снабжения так и не решило. Зато Форт служил постоянным раздражителем для хозяев Калифорнии – сначала для испанцев, а с 1821 года - мексиканцев. Потомки ацтеков тоже не испытывали восторга от присутствия русских на их земле и регулярно намекали на ретираду. Но наши по отработанной схеме отправляли оппонентов в Петербург. Впрочем, в 1835 году правительство Мексики предложило России признать Росс взамен на признание Россией Мексики. Царь Николай подумал и отказал: Росс и Мексика за горами, за морями, а Европа тут, под боком.
1838 год стал для Форта знаковым.
После тридцати лет упорной борьбы боссы «Российско-Американской Компании» и «Компании Гудзонова Залива» наконец сообразили, что конкуренция обходится слишком дорого и заключили договор о сотрудничестве. Среди прочего, «Компания Гудзонова Залива» взяла на себя обязательства снабжать продовольствием русские поселения на Аляске, которая, кстати, тоже постепенно становилась обузой, ибо поголовье калана и морского котика сокращалось стремительно и неуклонно, прежних прибылей уже не было, а расходы сохранялись.
В 1838 году капитан Ротчев прибыл в Форт Росс, имея задачу продать его. Он вступил в переговоры с правительством Мексики, а из главного управления Компании предложение о покупке Росса поступило «Компании Гудзонова Залива». Кроме того, по неподтвержденным данным предложение было сделано правительству САСШ. Однако ни те, ни другие, ни третьи покупать крепость не стали. Все знали, что русские уходят, и Форт со всем его хозяйством достанется бесплатно тому, кто будет владеть Калифорнией.
По иронии судьбы в том же 1838 году в Калифорнию пробрался удивительнейший персонаж того времени Джон Саттер. Швейцарский немец, отставной капитан германской армии, мечтавший создать на ровном месте сельскохозяйственную империю. Если бы этот человек написал книгу о бизнесе, она стала бы бестселлером на все времена. Уже через пять лет его называли не иначе, как Император Калифорнии. В 1841 году он купил Форт Росс за тридцать тысяч долларов с рассрочкой на четыре года. До сих пор нет ясности, какую сумму Саттер выплатил и платил ли он вообще. Сей факт красноречиво свидетельствует о том, как в Форте обстояли дела с финансовой отчетностью. Новый хозяин мгновенно вывел новый актив в прибыль, устроив в нем что-то вроде оптово-розничного склада.
Мимоходом заметим, что секрет продажи Аляски лежит в той же плоскости. К 1867 году пушной зверь в нашем северном краю был выбит практически полностью, а иной ценности в ледяном полуострове никто не разглядел. В то же время, слабые места во владении Аляской были очевидны: удаленность, невозможность защитить в случае вооруженного конфликта, растущие расходы на содержание поселений при падающих доходах.
Вот, собственно, и конец истории.
Странно, читатель, не правда ли? В этом тексте три тысячи слов, но ничего не сказано о сражениях и военных подвигах. Нет здесь места геройской смерти во славу Отечества, нет рассказов о храбрости и стойкости русского солдата. И вообще, апофеозом можно считать пункт договора между бывшими конкурентами о том, что, если Россия и Великобритания начнут военные действия друг против друга, все условия контракта останутся в силе и подлежат исполнению обеими сторонами, как если бы их державы пребывали в состоянии мира. Каково?
Ни Александр I, ни следом за ним Николай I никогда не рассматривали Форт Росс, как стратегический военный объект или плацдарм для захвата всей Калифорнии. Извините мне возможно лишний цинизм, но теперь в припадке патриотического отчаяния мы принимаем колхоз за военную базу. Политика сокращения издержек требовала избавиться от убыточного непрофильного актива, и эффективные менеджеры во главе с царской семьей приняли единственно верное решение, ибо интересы государства второстепенны, если вступают в конфликт с интересами купеческими.
После того, как Калифорния вошла в состав САСШ, а именно в 1853 году, министерство иностранных дел России предложило правительству Союза погасить долг Джона Саттера за Форт Росс. Соединенные Штаты признали претензию русских обоснованной, но платить отказались.
Ничего личного, господа.
Просто бизнес.
