На этот вопрос ответил скончавшийся позавчера нобелевский лауреат по экономике Кеннет Эрроу. Его ответом стала доказанная им теорема невозможности. Согласно последней, не существует удовлетворительного способа учесть предпочтения людей при принятии общественных решений путем голосования.
Эта теорема стала обобщением давно известного парадокса Кондорсе, который состоит в том, что если объединить транзитивные предпочтения (не менее) трех индивидов относительно (не менее) трех альтернатив, мы получим нетранзитивные общественные предпочтения. Иными словами, если имеется три избирателя, каждый из которых имеет наилучшую альтернативу, эти избиратели не смогут выбрать из трех альтернатив. Если они суммируют свои предпочтения, получится, что каждая из альтернатив уступает какой-то другой при попарном сравнении.
Пусть, например, мама, папа и дядя Федор выбирают из трех альтернатив – остаться дома, поехать на курорт или отправиться в Простоквашино. Для мамы лучше всего курорт, затем будет дом, и хуже всего Простоквашино. Для папы порядок предпочтений будет выглядеть как: дом – Простоквашино – курорт, а для дяди Федора: Простоквашино – курорт – дом.
Итак, каждый в отдельности имеет наилучшую альтернативу, но, если мы позволим им голосовать, любая из альтернатив может оказаться наилучшей в зависимости от того, из каких двух альтернатив будут выбирать. Если семья выбирает между курортом и домом, выбран будет курорт, при выборе между домом и Простоквашино, выберут дом, и, наконец, если выбирают между Простоквашино и курортом, выбор падет на Простоквашино. Таким образом, для этой семьи ни одна альтернатива не является наилучшей, если сравнивать ее с прочими доступными альтернативами.
Как в таких условиях может быть сделан выбор? Здесь возникает такой феномен как власть устанавливающего повестку дня. Если ты располагаешь правом выносить альтернативы на голосование, то это право оказывается равносильно диктаторской власти. Ведь ты сможешь вынести на голосование такую пару альтернатив, из которых выберут наиболее предпочтительную для тебя. Если этим правом наделить маму, она вынесет на голосование курорт и дом. Папа в аналогичном положении предложил бы выбор между домом и Простоквашино, а дядя Федор – выбор между Простоквашино и курортом. Таким образом, семья сможет принять решение только при наличии диктатора.
Вообще, ругать демократию, говорить о ее неосуществимости, несправедливости и т. д., казалось бы, должно быть свойственно идеологам авторитаризма, таким как Константин Победоносцев, называвший демократию "великой ложью нашего времени". Но как раз строгие результаты относительно невозможности демократии – парадокс Кондорсе и обобщающая его теорема – были предложены мыслителями совсем другого толка. Ни Кондорсе, ни Эрроу не были предубеждены против демократии, и свои результаты они получили, пытаясь сформулировать позитивные принципы ее функционирования.
Трудностями принятия коллективных решений можно объяснить то, почему демократические устройства общества крайне редко встречаются в истории. Хотя может казаться, что наше время является золотым веком демократии, согласно Д. Мюллеру, автору обобщающего труда по общественному выбору, лишь очень незначительная часть современных стран является демократическими.
Исторический опыт демократии весьма показателен. В колыбели демократии, древних Афинах, политическими правами обладало лишь меньшинство населения, а окончательные решения определяли влиятельные люди. В Новгородской республике также голосовали лишь граждане, причем решения принимали путем крика и кулака, а также с оглядкой на мнение авторитетных граждан. Эта демократия нередко приводила ко всяким нелепым решениям, типа изгнания Александра Невского из города вскоре после его блестящей победы на Неве.
А как функционируют современные общества на основе демократических институтов? Многие страны, как наша, являясь демократическими, скатываются к авторитаризму. Как правило, это можно только приветствовать, поскольку в противном случае многие ключевые решения бы просто блокировались эффектом "лебедь, рак и щука". В традиционных демократиях за общественными решениями скрываются стратегическое голосование, коалиции, контроль над СМИ, соревнование в политической рекламе и т. д. Иными словами, как и предполагает теорема Эрроу, общественные решения не являются агрегированием индивидуальных предпочтений и, фактически, могут быть решениями отдельных людей или меньшинств.
Если вернуться к нашему примеру с семьей из советского мультфильма, той же теоремой можно объяснить чрезвычайную хрупкость семейных отношений в наше время сравнительно с прошлым. По сюжету, когда мама настояла на своем, их ребенок сбежал из дома, а папа позднее стал размышлять о том, что мог бы "не женится никогда". Современные семьи из-за их попыток принимать решения демократически очень часто становятся лебедем, раком и щукой. В конечном счете, это приводит к тому, что члены семьи в лучшем случае начинают жить друг с другом, как соседи, а часто и просто расходятся.
Традиционная семья, основанная на почитании авторитета отца, не знала таких проблем. У этой семьи не было неопределенности относительно того, кто "будет определять повестку дня" и связанных с этим ссор. Институт семьи с самого начала признавался как авторитарный режим. Жена и дети понимали, что, если они будут оспаривать решение отца, это будет бунтом, восстанием против установленного порядка. В современной же семье аналогичные действия рассматриваются как священное право. На практике, однако, такая семейная демократия заканчивается либо скрытой диктатурой, либо всеобщим одиночеством.