Как двое студентов на каникулах, они шли под весенним солнцем, разглядывая местность, где оба оказались впервые. Вокруг гуляли другие пары и целые семьи с детьми, кто-то фотографировался, иногда долетали отрывки разговоров на иностранных языках. Она достала из сумки телефон. Четыре неотвеченных вызова. Сделала знак рукой и отошла на полметра, чтобы перезвонить.
Он достал свой неизменный Парламент, вытянул очередную сигарету и не зажигая её, прислонился к перилам, внимательно наблюдая за Ней. Как Она улыбается (совсем по-другому), каким спокойным голосом говорит, наверное, с одним из сыновей и каким ласковым - с другим. А может, с отцом этих детей. Как она ходит по мостовой вперёд и назад по диагонали, будто в каком-то сложном танцевальном рисунке. Как гладит прядь своих пшенично-пепельных волос и поправляет стильные очки. Как щёлкает магнитным замком сумки. Эта девочка перед ним - состоявшаяся женщина, красивая и счастливая, под очками в уголках её глаз поселились весёлые морщинки. Но в этих лучах зенитного солнца у неё не было возраста. Она старше почти на 2 года, значит, ей сейчас ...
Она закончила разговор, быстро написала что-то на экране, что-то включила, смахнула, выключила (как ловко), убрала трубку и вернулась. Поглубже закуталась в свой красивый шарф, от которого исходил тонкий аромат цветов и свежей травы. Он положил так и незажженную сигарету обратно в пачку. Пару десятков метров до Кафе они молчали. У окна оказался свободный столик, чем они и воспользовались.
- Чем твои парни занимаются?
Она рассказала вкратце об успехах детей, умолчав, конечно, что самое классное время они проводят вместе со своим отцом, а ещё лучше - всей семьёй, дома, на отдыхе или за городом, о том, какой заботливый отец достался её детям, лучше, чем она могла представить в самых смелых мечтах.
Снова зазвонил телефон - на этот раз у него (неудивительно, её аппарат всегда на беззвучном режиме, с самого младенчества детей). Он широко и довольно улыбнулся:
- Женька. Дочь.
Теперь была ее очередь увидеть спутника в неизвестном доселе статусе. Отец. Отец-одиночка. Он что-то рассказывал ей в переписке об этой истории, но она не углублялась в детали, для неё это было личным табу. Снова смешанные чувства...с такой заботой прозвучало из его уст имя дочери, такая радость в глазах, что она на секунду задумалась, каким бы отцом мог стать он общим детям, не расстанься они тогда... и какой-то привкус горечи и безысходности в этом был. А может, даже капля ревности. О чем ты думаешь!!! У тебя самой дети, чудесные дети, которых ты обожаешь, равно как и их отца. Так почему эта ревность просачивается из подсознания? К матери, оставившей ребёнка, которая и матерью-то по сути не является?
Ответ нашёлся совсем на поверхности: её собственный отец после развода с матерью женился повторно на женщине, у которой уже был сын такого же возраста. И в доме отца она навсегда стала чужой. И это желание исторической справедливости было вполне обосновано и подкреплено личным детским опытом.
- Хочешь познакомиться с Викой? Сейчас дам трубку (До неё долетела эта неожиданная фраза)
- Привет!
- Привет, Женя. Как твои дела?
- Хорошо! Я у бабушки в гостях. А ты - Вика, да?
- Да.
- А ты приедешь к нам в гости? Папа говорил, ты знаешь моих бабушку с дедушкой.
- (Господи, что сказать-то ей) Да, Женя, давно не видела их. Передавай привет.
- Хорошо, пока.
Официант принес заказ и бутылку красного вина, разлил по бокалам.
- Рома, ты что ребёнку рассказывал про меня?
- Не волнуйся, ничего лишнего. Но я бы реально хотел вас познакомить.
Столик у окна - это очень удобно, особенно когда ты не знаешь, что сказать собеседнику. Свидание вслепую, неинтересная деловая встреча...или встреча с первой любовью. Можно просто периодически переводить взгляд за стекло - на прохожих, дома и подвижную картинку - и не испытывать никакой неловкости при этом.
- Я не пью красное, у меня от него потом болит голова.
Он сделал глоток вина и отставил бокал. Она отследила глоток глазами, препарируя этот простое действие на десятки кадров. За рулём. Вино за рулём.
Всё было достаточно вкусно, как полагается на Кавказе, и достаточно посредственно, как бывает в туристических местах. Особенно кофе. Он оплатил счёт наличными и позвал её в машину.
- Останови здесь. Такой красивый вид с обрыва.
- Как скажешь.
Он припарковал BMW на свободном островке, обошёл машину и помог ей выйти. Ветер в горах, ещё совсем не летний, проникал под одежду, он крепко обнял её обеими руками. Она вспомнила Их первый встреченный совместно рассвет - на противоположном от шумного города берегу реки в небольшой возвышенности. Солнце появилось слева, он тогда обнимал её так же крепко. И они были так же свободны, как в этот миг. Их третья кинолента резко изменила свою скорость. Никто не видел этого, даже они сами.
Поцелуй, перехвативший дыхание сильнее, чем ветер, который дул прямо в точку соприкосновения их лиц, пытаясь их разделить.
Вечность.
Тихий (хвала немецкому автопрому) щелчок замка двери.
Ещё один поцелуй.
Вечность.
Мягкая чёрная кожа заднего сидения, которая коснулась нижней части спины.
Поцелуй, вечность.
Холодные пальцы, дрожь её тела под одеждой, горячие ладони.
Сотня поцелуев. Губы, мочки ушей, шея, запястья, живот.
Пуговка джинсов.
Тысяча поцелуев, вечность.
Её робкие, как много лет назад, руки. Его ...всё те же.
Ещё один миг, и кинолента снова начала вращаться. Быстрее и быстрее. Она не могла, не хотела, не успела сказать: «Нет». ТАК она не ощущала себя ещё никогда. И назад дороги уже не будет.