Года три назад по делам службы довелось мне поездить по разным отдалённым уголкам области. Центральный офис присылал мне машину, водителем которой был молодой человек лет эдак 30 с небольшим хвостиком. Парень очень общительный и смышлёный, а так как времени у нас в пути было предостаточно, мы успевали вдоволь наговориться.
Звали его Андрей, был он женат и растил двоих детей. Всё у него хорошо складывалось, жену свою хвалил, она у него и собой была недурна, и характером покладистая, и хозяйка и мать замечательная. Да и детишки радовали, он их любил очень. Словом всё у парня для счастья было. Он в своё время отслужил в армии, характер имел боевой, за себя постоять умел, работящий, непьющий. Мне интересно с ним было общаться. Всегда он был подтянутый, вежливый, улыбчивый, шуток и прибауток знал вагон.
Но вот как то приезжает он за мной, а на нем, что называется, лица нет. Бледный какой-то, невеселый. Мы перед этим месяца три не виделись. Дорогой рассказал свою историю. У него сильно заболела дочка, участковый врач поставил неправильный диагноз, соответственно и лечение было назначено неверное, время шло, а ребёнок таял на глазах. Обезумевшие от горя родители бросились искать помощи где только можно. В результате своих поисков они вышли все таки на хороших, толковых детских докторов, которые и спасли малышку. Нет нужды рассказывать чувства отца и матери, когда их любимое дитя тяжко болеет.
Выздоровление шло медленно, шаг за шагом, день за днём ребенок набирался сил. "И вот тогда я понял, что значит родителями быть," - делился со мной Андрей. "Себя вспомнил, какой я негодяй был в 15 лет. Мать уму-разуму меня хотела поучить, что-то втолковать пыталась, а я ей грубил, говорил, иди ты, мама, знаешь куда... Не понимаю, почему мать терпела моё хамство? Нет уж, я не потерплю, чтобы мои дети со мной так обращались, когда вырастут. Вот с дочкой своей я столько пережил, а она мне лет в 15-16 скажет: иди, папочка, сам знаешь куда и не учи меня жить! Ну нет , я такого отношения не допущу!" Андрей кипятился, говоря всё это, а я его слушала и думала: "Нет, голубчик, всё ты стерпишь, такова уж она, наша родительская доля."