Нет больше той любви,
как если кто положит душу свою за друзей своих.
(Евангелие от Иоанна 15:12, 13)
Аллею из 84-х клёнов посадил перед своим домом Анатолий Ислентьев - отец гвардии рядового, гранатометчика 6-й роты 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии Владимира Ислентьева. В память о сыне и его товарищах, которые 29 февраля - 1 марта 2000 года на высоте 776 приняли неравный, смертельный бой с отрядом чеченских боевиков.
Мамой Владимира - Валентиной Васильевной и его старшим братом Виктором, живущими в деревне Пятчино Стругокрасненского района. Они рассказали, каким запомнился им Владимир, а ещё о своей семье, воспитавшей героя. Разговор получился трудный: воспоминания заставили кровоточить незаживающую душевную рану. Накануне и после него Валентина Ислентьева долго не могла уснуть.
Старенький дом 1947 года постройки на улице Ислентьева, в котором живёт Валентина Ислентьева, мы нашли без труда, по кленовой аллее. Деревца дружно пошли в рост.
Семья Ислентьевых всегда была уважаемой в округе - её отличают трудолюбие, честность и порядочность. Всё, что имели – нажили честным трудом. Двоих сыновей подняли, да ещё каких! А то, что жилось в молодости родителям будущего героя-десантника не сладко, кому это интересно? В деревне на всех одна судьба.
Юная Валентина, окончив 7 классов, пошла в доярки. Десятилетка находилась в Стругах Красных за 15 километров, ездить туда было не на чем. На ферме многие годы всё приходилось делать вручную - доить коров, кормить, поить, навоз лопатами убирать. Тележек и тех не было. Наверное, и дальше бы работала на пенсии, но совхоз развалился.
- Я пела очень хорошо, - признаётся Валентина Васильевна. – Бывало, что-нибудь делаю на огороде или в саду и пою романсы. Много их знала. Заприметил меня пожилой питерский дачник – музыкант. Стал уговаривать маму отдать меня на прослушивание в Ленинград. Общежитие обещал выходить. Да куда там? Мама в колхозе работала, денег не платили. Так я и осталась в деревне, продолжая петь в самодеятельности.
С мужем Анатолием познакомились на танцах. Он служил срочную службу во Владимирском лагере. В этих краях солдаты пили лес – оборудовали полигон. На танцы Анатолию приходилось бегать в самоволку за 25 километров в одну сторону. Во Владимирском лагере и Стругах Красных тоже проводились танцы, но приглянулась Анатолию Валентина. Да и ей пришёлся ухажёр по душе – подтянутый, в форме – с иголочки, вежливый, культурный. Местные парни другие были - маленькие, невзрачные, всегда выпившие. К концу дембеля Анатолия перевели служить под Выборг. Место ему то очень понравилось и он решил обосноваться там, а Валентину забрать к себе. Как раз, командир предложил остаться сверхсрочником. Дал Анатолию увольнительную на трое суток, чтобы тот уговорил любимую переехать, а та ни в какую. Уж больно любила свою деревню, да и мать не могла оставить на старости лет. Пришлось Анатолию самому переехать к любимой в деревню Пятчино. Не испугался ни тяжелой работы в совхозе, ни жить в маленьком домике тёщи. Здесь он без труда нашёл работу - трудился на машине, тракторе, а когда было надо, собирал урожай зерновых на комбайне.
Анатолий всегда был рядом с Валентиной - на танцах, в гостях, на репетиции в клубе. У них родились двое сыновей, вначале Виктор, потом Владимир. Братья были разные по характеру. Виктор – более жёсткий. На основаниях старшего брата он всегда отчаянно защищал младшего. Владимир имел мягкий характер, принимал близко к сердцу проблемы людей, переживал за них. Рос ласковым, светлым ребёнком с доброй душой. Просыпался всегда с улыбкой. Став взрослым, по-прежнему доверял матери свои тайны. Делился проблемами, спрашивал жизненного совета. Но однажды он не внял материнским мольбам и слезам, пошёл ей наперекор, когда на войну уходил. Были на то причины…
С малых лет мать рассказывала сыновьям об истории страны. Красной нитью через материнские рассказы проходила мысль о том, что русских победить невозможно.
- Бывало, сяду напротив мальчишек и рассказываю им о татаро-монгольском иге, почему нас тогда захватил враг и как от него избавились, о декабристах, Ленине, Сталине, подвигах Памфиловцев, генерала Карбышева, Зое Космодемьянской, Молодой Гвардии, предательстве Власова. Ну, и, конечно, о том, что пережила наша семья во время Великой Отечественной войны. Как прикатили немцы на мотоциклах в деревню - на шеях золотые цепи, на пальцах - золотые перстни. Хохотали, играли песни на губных гармошках. Сразу полезли в дедовский сад за яблоками. Как жили с родителями в большой - в три наката землянке и ночам пекли хлеб для партизан. Кто-то донёс и деда Андрея Фёдоровича с родным братом за это расстреляли. Как рвались снаряды, мины, свистели пули над землянкой, когда наши гнали немцев из-под Ленинграда. В неё забежали два молоденьких немецких солдата, в истоптанной обуви, обмотанной тряпками, из-под которой торчали голые пальцы и бросились к печи. Хватали не сварившуюся картошку, жадно ели со словами: «Гитлер капут. Топ – топ Ленинград». Как моя мать с братом дом строили. Лошадей не было. Лес рубили и скатывали вниз с горки, брёвна верёвками на себе тащили. Как пришлось перевозить построенный, обжитый дом на новое место, так как на прежнем военные решили обустроить полигон.
Сыновья внимательно слушали маму, смотря на неё своими глазёнками, что-то запоминали. Однажды спросили, почему нельзя победить русских?
- Наверное, потому, что мы больше других любим родину», - ответила я.
Ислентьевы жили дружно: их сплотили общие интересы – сбор грибов, ягод. Анатолий Александрович еще охотой с рыбалкой увлекался. Всем приходилось много работать по хозяйству.
Владимир по окончании школы не хотел уезжать в город, решил связать судьбу с деревней. Выучился в училище механизации на механизатора широкого профиля. Учёба ему давалась легко, и он мог продолжить образование в вузе. Но, как и родители, прирос корнями к земле - матушке.
Повзрослевшие братья стали ходить в клуб на танцы. Мама иногда приходила посмотреть на них. Владимир и Виктор любили приглашать её танцевать.
- Я говорила им, что мне неудобно, пыталась отказаться, - вспоминает Валентина Васильевна. – Тогда другие матери начинали уговаривать, чтобы я не отказывалась, ведь сыновья этим оказывали мне уважение. Как-то раз на новогодней дискотеке так ребята натанцевались, что сели по бокам от меня, положили головы мне на плечи и задремали. Хороших сыновей мы вырастили с мужем, грех обижаться на них. Слово грубое в адрес родителей никогда не сказали.
И всё было бы хорошо, если бы сыновья не подоспели к новым войнам. Виктор во время срочной службы чудом не попал в Афганистан. Кто знает, как бы сложилась его судьба. Владимир, будучи контрактником, пошёл на Чеченчскую войну сознательно.
Но прежде ему довелось пройти срочную службу в Германии. В чужих краях Владимир служил в автобате. Скучал по дому и родным – в то время срочники служили два года. «Мама, нас здесь хорошо кормят. Служба проходит спокойно, условия быта весьма хорошие. Но, ты знаешь, здесь всё, какое-то чужое… Даже небо. У нас оно совсем другое – близкое и родное», - писал сын в одном из писем домой.
Однажды в письме Владимир попросил родителей срочно прислать перевод на 200 рублей. Тогда это были большие деньги. Он переехал на перекрёстке своим огромным Уралом немецкую легковушку. В аварии никто не пострадал, но Владимиру выставили счёт за ремонт немецкой машины. ДТП с русскими военными машинами тогда были нередки. Немцы в шутку даже поговорку придумали: «Выезжая на перекрёсток, посмотри налево, посмотри направо, нет ли русского Урала».
После армии Владимир вернулся в родную деревню. Женился на красивой девушке Ирине, которая родила ему сына. Она работала в садике, он - водителем в совхозе. Жили в собственной двухкомнатной квартире. В годы лихолетья совхоз развалился. Молодая семья перебралась жить в Струги Красные к родителям жены. Работа кочегаром никак не устраивала Владимира, другой же не было. Его родители, живущие натуральным хозяйством, звали назад в деревню. С коровой, поросятами, как-нибудь прожили бы. Но Ирина вернуться с ребёнком в деревню отказалась. Её можно было понять.
Семью нужно было кормить и Владимир пошёл служить по контракту во Владимирский лагерь – на локационную станцию. Для этого учился девять месяцев. Но не сошёлся характером с командиром и тот стал его выживать. Владимир всё чаще стал посматривать на старшего брата Виктора, служившего по контракту в ВДВ. В итоге тоже стал десантником, хотя врачи и не пропускали. Владимиру пришлось проявить изрядную настойчивость.
Службу в дивизии от родителей скрывал. Говорил, что устроился в Пскове, будет ремонтировать машины. Но однажды приехал домой в военной десантной форме. Мать выронила из рук подойник, узнав, что сын не просто устроился служить по контракту, а в подразделение, готовившееся воевать в Чечне. Заплакала, пыталась удержать Владимира. Стала уговаривать бросить всё… А тут за ним и машина приехала. Сын вырвался и выскочил на улицу. Но вернулся и протянул отцу меховые рукавицы со словами: «Это тебе на память от меня».
Следующей ночью Владимир с товарищами отбыли в Чечню. Накануне, вечером, мать с братом передали ему в дорогу разных вкусностей. Валентина Васильевна проводила взглядом Владимира, торопившегося в часть. Она знала, что видит его последний раз.
- Провожая тогда брата в командировку, я сказал ему в шутку: «Ты не геройствуй там особо. Береги себя», - сказал Виктор. – Владимир оглянулся и ответил серьёзно: «Ну, это уже как получится». Кто же знал, что всё так и будет…
Он оказался в Чечне спустя 2,5 месяца после того, как первый раз переступил порог дивизии. На командировку Владимир возлагал большие надежды. По возвращении домой рассчитывал на заработанные деньги собрать сына в школу, что-то прикупить для дома, мечтал о машине. Командование обещало дать квартиру. Нехорошее предчувствие не покидало его, но он пытался это скрыть. Перед командировкой Владимир уничтожил практически все свои фотографии.
- Не могу объяснить, почему, но, как только я узнала об этой командировке, сразу поняла, что война заберёт у меня сына. Он не из тех, кто себя бережёт, - призналась Валентина Васильевна. – Перед отправкой Владимир неожиданно предложил сходить на кладбище помянуть бабушку. Возвращаясь назад, он стал вспоминать детство. Как катался с братом с горки на санках. Как я пела ему колыбельную. Запомнилась ему эта песня про воробышка из репертуара Анны Герман. Он вспоминал детство, а сердце моё обливалось кровью. Я с жадностью ловила каждое слово сына. Всматривалась, стараясь лучше запомнить черты его лица.
Владимир недолго находился в Чечне. Даже письма не успел прислать домой. Знакомые утверждали, что видели его в одном из телерепортажей из Чечни. Он с товарищами переносил ящики с боеприпасами. Но родители этого сюжета никогда не видели. И вдруг, как гром с ясного неба – по телевизору сообщили о гибели 6-ой роты. Родные бросились выяснять, жив ли Володя. Виктор целую неделю мотался то в военкомат, то в часть. Никто толком ничего не говорил, кроме того, что был бой и много погибших. Дальше с родными Владимира стали происходить вещи, которым нет объяснения. С разницей в несколько дней им снились странные сны.
За несколько дней до боя Виктору приснился сон по местному поверию, предвещавший беду. В нём соседка собирала на перекрёстке мясо. Он спросил у неё, зачем ей столько? Та ответила: «Тушёнку сделаю и законсервирую». Сон сбылся - Володю привезли в цинке.
Еще Виктору было видение: на поле он увидел силуэт чёрного всадника со склонённой головой, которую скрывал капюшон. Виктор не поверил глазам и прошёл к бане, чтобы посмотреть на поле с другого ракурса. Чёрный всадник продолжал не спеша свой путь. Откуда ему было здесь взяться? Когда всадник скрылся, Виктор пошёл на то место, но следов лошади не нашёл, хотя выпал снег.
Было видение и Валентине Васильевне, но уже спустя время. В то утро она рано проснулась и выглянула в окошко, посмотреть светает или нет. Надо ли идти доить корову или еще можно полежать. Оборачивается, а в комнате Владимир стоит – в свадебном костюме, красивый и весёлый. Мать спросила: «Откуда же ты такой, сынок?» и попыталась его обнять, а он словно растворился в воздухе. А другой раз сын уже во сне пришёл к матери. Переступил порог и стоит в чёрном плаще до пола. Ни рук не видно, ни ног. Капюшон закрывал лицо. Она попыталась сдёрнуть с головы капюшон, но не получилось. Мать во сне попыталась схватить Владимира, чтобы он не ушёл в свой мир. Схватила, а под плащом пустота.
Был странный сон и у отца. Он плакал во сне так, что разбудил Валентину Васильевну. Ему приснилось, что он шёл в тесном ущелье между, тракторов в телегах, которых лежало много оружия. (Позже выясниться, что они на самом деле были – авт.). Где-то в глубине ущелья отец услышал голос сына, просившего его о помощи. Он ответил сыну во сне: «Сынок, подожди немного. Сейчас помогу. Иду…». Потом сына замолчал, и отец проснулся. Голос сына настолько был реальным во сне, как и всё происходившее в нём, что Анатолий Александрович не мог прийти в себя.
Тёще Владимира тоже приснился страшный сон. Она стоит среди гор на берегу горной реки с очень чистой и быстрой водой. Течением в её сторону несло человеческую голову, как будто отрубленную топором…
Валентина Васильевна часто бывала в музее части. И Виктор там бывал. Они всегда надеялись узнать подробности боя, о том, как погиб Владимир. Будучи снова в музее, Виктор обратил внимание на молодого сержанта, который странно на него смотрел.
- Я подошёл к нему, а тот удивлённо спрашивает: «Вовка, что ли»? - рассказывает Виктор. – Тут до меня дошло, что он перепутал нас. По молодости мы с братом были очень похожи. Я стал расспрашивать, что, да как было в бою. Оказалось, этот солдатик обязан Владимиру жизнью. Брат был старше по возрасту многих солдат, поэтому сослуживцы звали его «дедом». Так, вот, во время боя Володю ранило в ногу. Несмотря на это, он вынес на себе из-под осколков гранат и пуль лейтенанта, спрятав его между скал. Затем этого самого паренька. И снова пошел назад – в ад. Там шла рукопашная. Наши, кто ещё уцелел в окопах, рубились с боевиками сапёрными лопатками. По словам сержанта – командира Владимира, он приказывал деду остаться. Кричал ему: «Куда ты идёшь. Останься. Там – месиво. Ты ничего не изменишь. Они тебя на части порвут». А Владимир в ответ: «Ты мне здесь не указ. Пойду, может быть, ещё, кого удастся спасти». Владимир был не из тех, кто мог бросить товарищей. Кстати, лейтенант тот умер от переохлаждения и потери крови.
Другими подробностями родные Владимира не располагают. Кроме того, что разбирать тела наших ребят поручили срочникам. Они не смогли это сделать. От увиденного молоденькие солдатики падали в обморок, их рвало. Пришлось направить контрактников.
Что переживали Евлентьевы – невозможно описать словами. Жизнь для родителей потеряла смысл. Старший сын не разрешал матери плакать, чтобы она не изводила себя. Очень переживал за её здоровье. Муж, наоборот, увидев на глазах жены слёзы, бывало, подойдёт к ней, обнимет и скажет: «Ты плач, плач. Кричи. Не держи в себе боль». И мать героя кричала во весь голос. Это не унимало её невыносимые душевные страдания, но, хотя бы снимало спазмы в горле, да и сердцу легче становилось, которое, казалось, вот-вот разорвётся. А то шла на могилу Владимира и там плакала в голос. Отец тоже страдал. Порой ляжет на кровать и заплачет. Если бы Владимир был бы жив, Анатолий Александрович по сей день бы ходил по белому свету. Переживания раньше срока свели его в могилу.
- Володя любил клёны. Вот, муж и посадил их перед домом, а ещё на горке, в память о сыне, его товарищах и так получилось, что и о себе, - пояснила мама героя-десантника Валентина Васильевна. - Возил из леса по одному деревцу на велосипеде, привязав к раме. А у самого уже здоровья совсем не было. Задыхался, но помощь старшего сына Виктора не принял. Посадить аллею клёнов стоило мужу больших усилий ещё и потому, что эти деревья редко встречаются в здешних хвойных лесах. Нужно было исходить и исколесить многие десятки километров по лесу, прежде чем найти клёны. Порой, Анатолий возвращался домой за полночь. Ямку аккуратную выкопает, посадит молодое деревце, оброет, польёт. Опасаясь за сохранность аллеи, огородил её сеткой. Муж спешил, понимая, что его жизнь подходит к закату. По моей просьбе районные власти установили в аллее памятную доску.
Прошли годы. Сын Владимира – Стас вырос, работает дальнобойщиком. В память об отце – герое он бережно хранит его Орден Мужества. Здоровье больше не позволяет Валентине Васильевне часто выступать перед школьниками на уроках мужества. Но она не отказывает им в общении, если они сами навещают её, понимая, что лучшая награда, погибшим десантникам – это светлая память о них. Заезжают на годовщину и власти. До сих пор она вспоминает встречу с Президентом России Владимиром Путиным, с которым лично общалась. Валентине Васильевне очень нужна моральная поддержка.
- Героев надо знать. Молодое поколение нужно приобщать к общей боли. Оно должно проникнуться гордостью за страну, в которой, несмотря ни на что, еще не перевелись патриоты. Такие, наши герои-десантники. Такой мой сын. Я говорю о ребятах в настоящем времени – они для меня живые, хотя и ушли на небо, - Валентина Васильевна хочет сказать еще важные слова, но её речь обрывается. Она закрывает рукой лицо и снова плачет.
Дай Бог этой скромной, русской женщине прожить ещё долгие годы. Вот, только хотелось бы обратить внимание властей всех уровней на то, в каких бытовых условиях живёт мать, воспитавшая для страны героя. Неужели родина, ради которой ей сын пожертвовал самым дорогим – своей жизнью, не может выделить ей благоустроенную квартиру? Это не утешит горе матери, но позволит жить в цивилизованных условиях, как подобает человеку её статуса. Человеку, перед которым псковичи в неоплаченном долгу.