Она раньше никогда не видела огромных мертвых черепах. После бушевавшего ночью шторма все побережье было завалено большими обточенными водой камнями, поросшими зеленью бревнами, полусгнившими канатами и ракушками в виде кувшинчиков. Среди всего этого добра, выплюнутого морем во время ночной стихии, глаз сразу цеплял блестевшие на солнце панцири не переживших бурю черепах. Это были большие черепахи, каких она видела только в передачах про животных. И вот теперь эти Тортилы из телевизора, как ни в чем не бывало лежали на побережье, поблескивая своими костяными домиками на спинах. Практически у всех погибших черепах были разбиты головы, и, разглядывая их, она догадалась, что эти морские жители, видимо, не справились со штормом и их побило о камни. Подойдя поближе, она принялась изучать диковинные панцири. И обнаружила, что рисунок на черепашьих панцирях устроен по одному и тому же принципу. Ни одной лишней линии, ни одного неверного штриха. Маленькие полукольца около головы постепенно увеличивались в диаметре и ближе к хвосту образовывали замыкающий виток замысловатых линий, каждая из которых являлась плавным продолжением следующей. Края панциря были окаймлены костяными выпуклостями в виде продолговатых лепестков, которые, смыкаясь возле головы, образовывали венчающий черепашью шею костяной бант. Зрелище было завораживающее. Она не знала, как долго потрясенная простояла возле погибших черепах. Ее не пугали не разбитые черепашьи головы, колыхающиеся от то и дело набегавшей небольшой волны, ни специфический запах, исходивший от этих огромных истерзанных морем туш, ни кружившее над ними воронье, только и выжидавшее, когда она наконец отойдет от них. Она не могла оторвать глаз от панцирей. «Как устроила природа! – восхищалась она, не отводя глаз от замысловатого костяного рисунка. – Какая гармония и какая удивительная пропорциональность линий, цветов и оттенков!» Потрясенная величественность созданного природой, она вдруг подумала, как вероломно и совершенно бессмысленно разрушил эту гармонию шторм. И вдруг поймала себя на странной аналогии. Эти черепахи – жители моря, они здесь дома, они здесь хозяева. И эти хозяева не смогли справиться с закипевшим ночью морем. Что же говорить про нее? Прожив в Израиле уже почти четыре года, она так и не смогла свыкнуться со своим отъездом. Она не смогла ни с кем подружиться здесь, потому что эти люди были слишком далеки от всего того, что согревало ей душу. Она ловила себя на мысли, что муж, ради которого она переехала сюда из России, совсем чужой человек, живущий в совершенно иной системе координат, системе, в которой нет ни одного маячка, способного задеть ее струны. На что она надеялась? У нее не было, как у этих черепах такого прочного и красивого панциря, куда можно было бы спрятать голову от навалившихся невзгод. И даже они, эти погибшие черепахи с костяным бантом у головы, не убереглись от стихии, будучи у себя дома полноправными хозяевами. Что же будет с ней в этом бушующем море новой жизни, где она каждый день чувствует себя не в своей тарелке? И не разобьет ли и ей голову о камни проблем все то, что называется теперь ее новой жизнью за границей?