XX
— Ты спишь?!
Мужчина открыл глаза. Над ним со всех сторон нависали лица, лица. Ближе всех была Эльвия. Она была очень встревожена, но единственная пыталась ему улыбаться.
— Где я? Что со мной? Почему здесь, на земле? — не понимал он ажиотажа вокруг своей персоны.
Встал. Отряхнулся, осмотрелся. Увидел наполовину опустошённую верфь, повернулся к собравшимся.
— Разве мы остановили строительство? Почему так мало построено? Где брёвна?
— Это мы у тебя хотим узнать, где они, — Мордал всем своим телом выступил из толпы и внимательно окинул стоящего перед ними Ноя. — Ты же их сторожил! Неужели забыл?
Тот растерялся: он совершенно ничего не помнил. Последнее, что всплыло в его мозгу, — эээ, миска салата… вкусного, кстати. И… всё. Как ни напрягал память, больше не проявилось ничего. Это было ужасно.
Видя беспомощность мужа, Эльвия тихо взяла его за руку.
— Ты помнишь. Ты же помнишь? — собрав все свои магические силы, она заглянула Ною в самую душу. — Вспомни, расскажи нам, дорогой, что с тобой приключилось этой ночью…
Ладонь начало покалывать — ощущение, будто тысячи иголочек пробежали по каждой его клеточке, — она потеплела и… Поразительно… Он и правда вспомнил! Удивлённо перевёл взгляд с ладони на жену — надо же, женские чары бывают и такими, — затем на собравшихся и... принялся говорить.
— Я сторожил. Ходил неустанно вокруг площадки, не спал. Охранял. Ближе к полуночи… кхе, кхе… услышал странное: что-то скрипело, ломалось и падало.
— Падало? — Сим недоумённо посмотрел на непримятую траву около ковчега. — Если бы что-то здесь упало, остался бы след. Вмятины, например. А их нет…
— Да, сынок. Падало. Но не на землю, а на лапы. Люди, я выяснил, кто разоряет наше строительство. Муравьи!
Люди посмотрели на Ноя как на нездорового.
— Муравьи?! — послышались вопросительно-сочувствующие реплики с разных сторон. — Эти букашки унесли наши брёвна?! Да сколько же их было — полчища?
Ной молча оглядел всё вокруг — селян, недостроенный ковчег, плато, небо. Вздохнул. И вернув взор свой обратно к людям, сказал им то, чего раньше они не знали.
— Не полчища, а отряд. Чёрные, с огромными светящимися зелёными глазами, муравьи эти были не крохи, а с меня ростом. Ходили на задних лапах совсем как мы с вами, передние же несколько пар им служили руками. И ещё я заметил их командира. Он стоял наверху и показывал, кому и что следует делать. И все делали. Быстро и без лишних движений.
— А потом? — не удержался кто-то в задних рядах.
— А потом… — Ной вздрогнул. — Потом меня пронзил резкий, тонкий как лезвие свист, и я отключился.
Над поляной повисло молчание. Мутанты ростом с человека? Откуда?! Зачем им деревья? И есть ли от этих диковинных муравьёв угроза для людской жизни? Командир, дисциплина… Странно как-то. Что делать? Что же делать?
Солнце уже почти достигло зенита, а Ной с помощниками всё ещё не пришли к единому мнению. Кто-то предлагал напасть и убить, кто-то выступал только за капканы. Слышались речи о захвате в плен одного командира или, наоборот, всего отряда. Эльвия сказала, что желательно сделать оберег из древесной золы — насыпать из неё круг шириною в полметра.
— Он защитит нас от волшебства и коварства. Заодно узнаем, откуда и куда пролегает их путь.
— Оберег — это хорошо. Будем следить. Постараюсь справиться сам. Да, да, не возражайте, — Ной встал. — Несите золу — у кого сколько накопилось дома…
К закату всё было готово.
Ной отпустил всех отдыхать, а сам остался дежурить. С берушами39 в ушах — спасибо жёнушке, позаботилась — он чувствовал себя гораздо увереннее.
.
Примечание:
39) Беруши — противошумные вкладыши в уши.
.
.
.
XXI
Всё произошло, как и в прошлый раз. Едва луна выглянула из облаков, появился отряд. Так же быстро, как и накануне, муравьи по брёвнышку растащили оставшиеся стены ковчега. Так же слаженно отправились с добытым в обратный путь.
И… Ной отправился вместе с ними. Незаметно пристроившись к последнему бревну, человек зашагал с насекомыми в ногу.
Долго шли. Он уже порядком устал, а дорога всё не кончалась. Казалось, муравьи способны идти бесконечно… Но только Ной так подумал, движение прекратилось. «Стой! Ать, два». Он осторожно выглянул из-за впередистоящего и обомлел: прямо перед ними высился огромный, выше трёх человеческих ростов, муравейник.
— Ещё немного, ребятушки, и мы уже дома, — командир поднял вверх одно из своих крыльев. Ной, увидев это, вынул из ушей беруши — послушать, что тот говорит своим собратьям.
— Вперёд! — командир махнул отряду крылом. — Раз, два. Раз, два. Левой, левой! Раз, два…
Муравейник оказался вратами. За ними изумлённому Ноеву взору открылось что-то невероятное: все цвета радуги сошлись воедино — красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Дома, дороги, фонтаны… Всё такое яркое, радостное. Особенно на фоне белой травы. Белых деревьев. Белоснежных сказочных облаков… Ах!
Муравьи спустились с пригорка и направились прямиком в центр необычного поселения — туда, где у самого высокого здания, у дворца, слышался перестук молотков и взвизгивала пила.
— Раз, два. Левой, левой! Раз, два…
Подойдя ближе, Ною стали понятны эти рабочие звуки: во дворце полным ходом шёл ремонт крыши. Брёвна — те самые, сульфуруусы, у людей давеча украденные, — под навесом распиливались на небольшие пластины — деревянную черепицу. Затем их, готовые, частями поднимали наверх — у него даже шея затекла смотреть туда, — а уже там они чешуйками укладывались друг к дружке вплотную.
Тихонечко отделившись от бревноносцев, взяв для вида в руки что-то тяжёлое, Ной перебежками поднялся по лестнице на самый верх. Сверху ведь, с крыши, удобнее сориентироваться…
Увиденное поразило его до глубины души. От дворца во все стороны город расходился дорогами — Ной насчитал шесть широких ровных цветных и ещё несколько серых кольцевых и узких линейных. А за пределами городских стен… там тоже было на что посмотреть. Впрочем, Ноя больше занимал всё-таки город.
Цветные проспекты вели к секторам точно таких же оттенков, в каждом из которых посередине площади располагался красивой лепки фонтан, а серые улочки… они, по-видимому, предназначались для общего пользования. Ну, или являлись сугубо рабочими. Потому что по ним никто из цветных муравьёв не ходил. Только чёрные, как те, с которыми он здесь, в радужном насекомьем царстве, очутился. Чёрные единственные носили в руках тяжести, да и вообще что-либо носили. Они одни выполняли грубую физическую работу. Ими единственными руководили начальники с белыми крыльями за спиной.
Цветные же… О, эти муравьи, помимо того что одевались в яркие одежды, самой природой оказались сочно окрашены. «Деление по цветам… отдалённо напоминает касты в Индии», — неотчётливо промелькнуло в голове Ноя, едва он пристальнее стал всматриваться в лежащий внизу живописный красочный город.
Город… Каждый цвет в нём принадлежал исключительно одному городскому району. Если, к примеру, сектор заявлен оранжевым, то только его оттенки имели место там быть. Если зелёные краски, то, соответственно, лишь они существовали в секторе зелёного цвета. Ной никогда раньше ничего подобного не видел. Такое строгое цветовое разграничение…
По оранжевой части города — благо, она находилась ровно перед глазами, и можно было подробно всё разглядеть — угадывалось, что в ней жили культурные муравьиные особи. Жрецы, поэты и разные музыканты. Фантазийного вида дома, витиеватой песней фонтан. К тому же у входа в этот район он заметил любопытную арку... Надо отметить, арки стояли перед входом в каждый из городских секторов. Точнее, взгляд Ноя упал не на саму конструкцию, а на то, что крепилось на самом её верху: изображения лиры, бумаги с чернильницей и пером, жертвенника на треноге с горящим под ним жарким пламенем.
Жёлтый — самых солнечных оттенков — по-видимому, отводился ремёслам. Разноликие дома с заковыристыми флюгерами — тут и подкова, и сапог, и инструменты различные. И самоцветы на арке, и прочие богатства… Разнообразие заявленных в жёлтом секторе ремёсел яснее ясного сообщало, что в нём обитают деловые создания.
Зелёный — Ной повернул голову правее — точно принадлежал врачам. На вершине их арки-входа серебром светилась широкая чаша, ножку которой задумчивыми кольцами обвивала почти как живая красавица-змея. Ной вспомнил, что раньше, в другой своей жизни, он не раз видел подобный знак у врачевателей в зелёных халатах. К тому же с той стороны — ветер принёс слабый аромат — пахло травами и лекарствами…
Голубая часть города, правее зелёной, похоже, была закреплена за муравьями-аграриями. Лопаты, серпы, добрый мешок с урожаем на нежно-лазоревом арочном фоне довольно внятно гласили миру об этом. Впрочем, и без них ошибиться было никак невозможно: голубая мельница у реки подсказывала правильный ответ.
Ной с интересом перевёл взор дальше. Синяя часть… А, тут и думать нечего — солдатская вотчина. Воины квартировали в синем районе! Кираса, мечи, несколько копий… Они грозно сверкали над синего цвета прямыми улицами и строгих линий вместительными домами. «Неужели… эти мутанты ещё и воюют? Хм. Надо бы держать себя осторожнее».
Ной повернулся к следующему цвету. Фиолетовый. Граничит с оранжевым сектором и... «О! Фиолетовый — знак философии. Похоже, у муравьёв там обитель знаний и мудрости». И верно. Всмотревшись, Ной заметил на макушке арки перед фиолетовой частью города линейку, циркуль, книги, несколько разных колб, транспортир... «Учёные!» Наличие у насекомых образования вызвало в нём уважение. И… белую зависть. Потому что у людей — Ной снова припомнил до мелочей изученную им деревню и её жителей — школы не было и в помине. Не говоря уже об учёных и поэтах… Да и вообще… Деревня — вовсе не город. Он вздохнул.
— Какой, однако, странный муравей, — неожиданно раздалось у его левого бока. И тут же на глаза упала непроглядная пелена.