Фёдор буквально вылетел из дверей проходной, на ходу нервно застёгивая куртку. «Сволочи, вот же сволочи!» - стучало в его голове, в то время как алкоголь медленно, но уверенно растекался по всему телу, всё сильнее и сильнее подогревая желание выпить. Выпить немедленно. Взять бутылку водки, сорвать пробку, и запрокинув голову, приложиться губами к горлышку, жадно глотать «огненную воду»! Снова почувствовать резкий прилив крови ко всем частям тела, за которым последует такое блаженное расслабление всех мышц, весёлую приподнятость и лёгкость, свободу от навалившихся проблем. Ноги сами принесли Фёдора к магазину, и он решительно рванул на себя дверь.
В вино-водочном отделе, где помимо разных алкогольных напитков в бутылках стояли конусообразные стеклянные колбы, наполненные вином марки «Золотая осень» и соками, как всегда стояла очередь из подвыпивших мужиков и детишек. Обычно отцы, любившие выпить, покупали себе стакан «Зоси», а своему чаду – сок. И счастливые мальчишки и девчонки на строгий вопрос матери: «Вы где это были?» - честно отвечали: «Мы с папой ходили в магазин сок пить». На что, находящийся «под шафе», глава семейства с важностью говорил: «Вот видишь, ребёнок витаминами заряжался, а ты всё - алкаш, алкаш».
Внутри у Фёдора всё бушевало, от злости и обиды желание выпить становилось всё сильнее и непреодолимее. Наконец-то подошла его очередь.
- Что будете брать? – спросила продавщица.
- Бутылку, - начал говорить Фёдор и замолчал, перед его мысленным взором возникло лицо жены с широко открытыми зелёными глазами, что так отрешённо и беспомощно смотрели на него.
- Так что берём? – нетерпеливо повторила продавщица.
- Два стакана яблочного сока, - выдохнул Фёдор.
Продавщица удивлённо посмотрела, затем презрительно «хмыкнула» и налила сок.
- 20 копеек, - недовольно буркнула она, - бери, не задерживай!
Фёдор залпом осушил стаканы и вышел из магазина. На душе была пустота. Он медленно побрёл в сторону дома, а в голове одно за другим всплывали воспоминания.
Вот он молодой высокий сильный весёлый буровик, недавно получивший «старшего бурового мастера», выводит из ЗАГСа маленькую хрупкую девушку с огромными зелёными глазами – теперь уже жену Машу. Они познакомились около года назад в небольшом сквере, что находится у теперь уже их дома. Ранней осенью Фёдор, возвращаясь после работы в общежитие, увидел на лавочке строго одетую миниатюрную девушку, которая сидела и горько плакала. В тот момент она была похожа на маленького обиженного ребёнка, и он не смог пройти мимо. Это была Маша, молодая учительница русского языка и литературы, которая только две недели назад пришла работать в школу после окончания института. Её сразу же поставили вести уроки в восьмых классах, где дети в силу своего возраста противнее всего. Обрадованные молодой и совсем неопытной учительницей прыщавые мальчишки вели себя нагло и развязно, срывали уроки и совсем её не слушались.
Та искренность и непосредственность, с которой девушка рассказывала о своём «горе» при этом громко всхлыпывая, навсегда покорили сердце Фёдора. Они начали встречаться и Фёдор, «накрутив» пару раз уши в подворотне «классным хулиганам», быстро навёл порядок.
Надо сказать, что родителей у Маши не было и жила она с бабкой, которая спустя полгода после их свадьбы померла от старости, оставив молодым свою квартиру. Фёдор для Маши был не просто мужем, он стал ей и «отцом», она любила и верила ему безгранично. Это не только льстило самолюбие Фёдора, но и налагало большую ответственность, и он любил её не только как женщину, но и как ребёнка.
Жили они хорошо, буровики много зарабатывают, вот только детишек всё никак не было, да Фёдор начал понемногу спиваться. Он даже сам не заметил, как это произошло. Сначала он пил только, когда был в поле на смене (они работали две недели через две: две на выезде и две дома). Практически все буровики так делали, да и что здесь удивительного: обычная жизнь с её проблемами оставалась где-то там, далеко, а здесь были только ты со своей бригадой, тяжёлый труд, приносящий хорошие доходы, что вызывало чувство глубокого удовлетворения, и природа. Нет над тобой придирчивых начальников, нет глупых, никому не нужных партсобраний с их моральным обликом советского человека, нет ворчливой жены, которая постоянно от тебя чего-то требует, нет орущих и болеющих детей. Есть только ты и твоя работа. Это был другой мир, где ты чувствовал себя абсолютно свободным и счастливым. Буровики привыкают к такой жизни: две недели ты муж, заботливый отец, опора всей семьи, а две недели ты свободная личность, которая имеет полное право посте тяжёлого 12-ти часового рабочего дня спокойно выпить, чтобы натруженные мышцы расслабились, и отсутствие бытовых условий жизни не замечалось. Тем, кто выходил на пенсию, впоследствии было очень тяжело адаптироваться к обычной жизни.
Сначала появился этот так называемый «зуд», когда за два дня до смены Фёдор становился немного раздражительным и суетливым. В это время в его голове «крутилась» только одна мысль: скорей, скорей бы уже прошли эти последние два дня, там будет выезд и долгожданная пересменка, на которой все прибывшие «надирались до поросячьего визга». Позже он уже не мог «продержаться» две недели дома без спиртного, ему нужно было хоть пару раз хорошенько выпить. Постепенно количество «трезвых дней» всё сокращалось и сокращалось, и вот наступила та «точка невозврата», когда алкоголь, хоть в малых дозах, тебе необходим ежедневно.
Фёдор «заскрипел» зубами, из горла вырвался еле слышный тяжёлый стон, похожий на стон раненого зверя. Он как раз проходил через сквер возле их дома, ноги подкосились, мужчина тяжело «упал» на лавочку и обхватил голову руками. «Сволочи», - снова зло сорвалось с его губ.
Сначала Маша робко с какой-то детской надеждой заглядывала ему в глаза и говорила:
-Федя, не пей так больше. Хорошо?
- Хорошо, не буду, - отвечал он, потупив взгляд.
Потом она плакала, умоляла, заламывая руки…
А он примиряюще бормотал:
- Да ладно, ну, что ты так расстраиваешься, я же совсем немного выпил, так для настроения. Не буду, не буду, не плачь.
Потом он заметил, что его Маша из жизнерадостной немного наивной молодой женщины с искрящимися изумрудными глазами, стала превращаться в маленькую затравленную мышку, во взгляде которой читался испуг и отчаяние. Фёдору было всё ещё стыдно на неё смотреть, но «точка невозврата» была уже пройдена, и он ничего не мог с собой поделать, пока ТО воскресное утро, полтора года назад, не перевернуло всю его жизнь.
Тем утром Фёдор ещё трезвый сидел на кухне и нехотя «ковырял» завтрак. Есть абсолютно не хотелось, он думал только о том, как бы побыстрее пойти в магазин и купить пива для начала. Маша сидела напротив, не отрываясь, в упор смотрела на него широко открытыми, остановившимися глазами и молчала. Это раздражало. Наконец-то он «впихнул» в себя завтрак и встал из-за стола.
- Фёдор, послушай меня, - раздался тихий голос Маши, который моментально вернул его на стул.
За все те годы, что они жили вместе она никогда его так не называла, всегда Федя, Федька… Ему вдруг сразу же стало как-то не по себе и он с тревогой посмотрел на жену.
- Я долго думала, прежде чем сказать тебе, но всё же решила, что ты должен всё знать.
Её голос звучал безжизненно и отстранённо, а лицо было похоже на восковую маску. Он испугался.
- Помнишь, как мы мечтали с тобой о ребёнке? Так вот, я беременна, но я не хочу рожать этого ребёнка. Идти мне некуда, родни у меня нет, а я не хочу, чтобы ребёнок рос с постоянно пьяным отцом. Пусть его лучше вообще не будет. В общем, я всё решила и в понедельник иду на аборт. Я хотела не говорить тебе об этом, но потом подумала, что это будет неправильно. Ты должен это знать.
Маша медленно встала со стула и тихо вышла из кухни.
Будто граната разорвалась в его голове. Стрелки часов уже давно перевалили за полдень, а Фёдор продолжал сидеть за кухонным столом, опершись локтями и обхватив голову руками. Наконец, он решительно поднялся и прошёл в комнату. Маша стояла возле специальной доски и гладила бельё. Он упал на колени и обхватил её ноги руками.
- Маша, не делай этого, - тяжело прохрипел его голос, - прости меня, я брошу пить, обещаю.
Маша безучастно стояла с утюгом в руках и молчала.
- Я знаю, ты мне не веришь, я столько раз тебе это обещал… Но теперь всё будет по-другому… Признаюсь тебе честно: я не смогу бросить прямо сейчас, мне нужно два месяца. Машенька, милая, прошу тебя, потерпи ещё два месяца, я выйду от этой зависимости, выйду! Постепенно, но выйду! Я слово тебе даю! Поверь мне в последний раз!
- Хорошо, Федя, я потерплю ровно два месяца. Но хочу, чтобы ты знал: если ты не сдержишь своё слово, аборт тогда уже поздно будет делать, а жить дальше я просто не смогу, я повешусь, - отрешённо ответила Маша.
На следующий день Фёдор «выставил прощальную» всем своим коллегам по работе и дворовым собутыльникам, ужравшись на прощанье «до поросячьего визга». А затем началась тяжёлая борьба человека с алкоголем.
Первый месяц он постепенно уменьшал количество поступающего в организм алкоголя. Организм «отчаянно сопротивлялся» такому решению. Ощущение «недопитой рюмки» неотступно преследовало Фёдора и днём и ночью, мозг отказывался чётко воспринимать действительность и без конца посылал сигнал: «Ещё сто грамм, ещё сто грамм… Ну, хотя бы 50 грамм, чёрт возьми!» Не раз и не два посещала Фёдора подленькая мыслишка напиться «до не могу» хоть ещё разок, но он держался. На втором месяце он, сведя дозу алкоголя к минимуму, уже по несколько дней подряд мог вообще не употреблять. И если сам организм, как бы уже практически «очистился» от алкоголя и не требовал новых вливаний, то мозг продолжал «усиленно сопротивляться», требуя хоть на третий, хоть на четвёртый день выпить рюмку. К середине второго месяца Фёдор осознал, что так может продолжаться долго, практически до бесконечности, пока он «не сорвётся». Именно тогда он решительно выпил свои последние сто грамм и поставил в своём сознании жирную точку.
Маша, которая в первый месяц его выхода из многолетнего запоя, ходила как привидение, начала понемногу «оживать». Её тусклые глаза грязно- зелёного цвета сначала робко, а потом всё уверенней и уверенней заблестели лучиками изумруда. А спустя полгода это уже была его родная Маша, с огромными широко открытыми глазами, в которых всегда светилась безграничная вера в справедливость и любовь. Всё-таки они смогли вернуть, казалось бы, утраченное навсегда, счастье! И появившийся на свет здоровый сынишка, был лучшее тому подтверждение. Сейчас ему уже семь месяцев и он радостно тянет свои крохотные ручонки к вернувшемуся с работы папе.
Единственное чего не знала Маша, так это то, что их счастье может разлететься на мелкие осколки в любой момент, стоит только Фёдору выпить сто грамм. А Фёдор знал. Он ясно отдавал себе отчёт, что стоит ему только раз немного выпить алкоголя и он «сорвётся», ибо те ощущения прилива сил и радости жизни, которые вызывает спиртное, ничем заменить нельзя. Мужчиной он был весёлым и общительным, любил посидеть на праздники с друзьями и коллегами за одним столом. Но он легко решил этот вопрос. Фёдор, как и раньше, активно участвовал во всех праздничных посиделках и веселился вместе со всеми от души, лихо опрокидывая в рот одним махом рюмку, в которой была вода. И его все понимали и поддерживали. Так казалось Фёдору до сегодняшнего дня…
Фёдор выпрямился, его лицо искривила ироническая ухмылка. «Наверное, я заразился Машкиной наивностью», - с горечью подумал он.
Дело в том, что сегодня на работе они праздновали юбилей одного из сотрудников и в самый разгар веселья перед очередным тостом кто-то незаметно заменил его рюмку с водой на рюмку с водкой. От такой неожиданности Фёдора на несколько секунд буквально парализовало, как в замедленной киносъёмке он видел, что несколько человек, сидевших рядом, вытянули шеи с любопытством наблюдая за его реакцией… В следующее мгновение он «похолодел» от страха, когда почувствовал как по его «изголодавшемуся» организму медленно расползается полузабытое блаженство. Не говоря ни слова, Фёдор встал из-за стола и ушёл.
Сейчас, когда действие алкоголя закончилось, он с ужасом осознал, что только чудом избежал «срыва» и что он совсем не уверен в том, что сможет устоять при следующей подобной «случайности».
- Нет, ребята, так дальше дело не пойдёт, - медленно, качая головой, произнёс Фёдор вслух и решительно направился к подъезду.
Машка с «горящими» глазами в радостном возбуждении старалась заставить сына открыть рот, чтобы показать папке прорезавшийся зубик. Малыш вертелся на руках и прижимал ладошки ко рту, а Фёдор стоял и улыбался, в голове всё больше и больше «набирала силу» только одна мысль: «Это того стоит».
На следующий день Фёдор решительно положил на стол директору заявление об увольнении, чтобы начать жизнь с нового листа. Жизнь, в которой окружающие не будут знать, что он бывший алкоголик; жизнь, в которой он сможет зарекомендовать себя совсем по-другому; жизнь, где он сможет прямо смотреть в глаза своей жене и сыну; жизнь, в которой они будут им гордиться.
Теперь он точно знал: у него получится!
(Рассказ основан на реальных событиях, имена изменены)
