Христина каждый день выходила на большой перекрёсток, вглядывалась в дорогу. Представляла, как первая увидит папку и бросится ему на шею. Но он всё не шёл, и десятилетняя непоседа быстро теряла терпение. Долго не могла усидеть на одном месте и часами бегала на горе с подружками. Не зря мама называла её «ял касти».[1]
Июль был уже на исходе. До нового урожая картошки оставалось три-четыре недели. Подружки собирали борщовник, который в большом количестве рос около речки. Складывали траву в мешок, не забывая отправлять целыми горстями в рот нежнейшую зелёную мякоть. Чтобы трава быстро не завяла, мешки с борщовником хранили в погребе, потом доставали и ели, как лакомство. Их занятие прервала соседка Феня, которая появилась неизвестно откуда и заорала, как оглашенная:
– Христинка! Христинка! Твой отец вернулся!
Христина взвалила мешок на плечи, и с криком: «Папа вернулся, папа вернулся!» – бросилась домой. Бежала, не замечая тяжести за плечами, ей не терпелось увидеть отца. Ругала себя последними словами, что прозевала самое главное событие в своей жизни и теперь не узнает, с какой стороны он пришёл в деревню.
Давно отпразновали победу, почти все солдаты возвратились домой два года назад, а их отец не вернулся. Похоронки мама не получала, всё надеялась и ждала. Всё время повторяла: «Дядя Варман вернулся, а Кирука нет, а ведь их вместе забирали на фронт. Христина папу помнила смутно. Большой, сильный, с тёплыми и крепкими руками, он усаживал её на колени и перебирал непослушные вихры. Когда уходил на войну, ей было четыре годочка. Папа в тот день приволок откуда-то огромный фанерный ящик.
– Доченька, я тебя с собой заберу. Как же я без тебя там буду?! Давай, дочка, забирайся в чемодан. Посмотрим, как ты в него поместишься.
Христинка с удовольствием забралась в ящик, накрылась сверху крышкой и сидела там, как в домике, пока не уснула. Сквозь сон слышала, как отец переложил её на кровать. Когда проснулась утром, мама топила печь.
– Мама, а где папа?
– На войну ушёл.
Маленькой Христинке казалось, что война это такое место, куда папа обычно ходил на работу, но где-то подальше. И что он обязательно вернётся с гостинцами, не зря же он такой большой чемодан с собой прихватил. Но проходил день, наступал другой, а папа не возвращался. Мама лишний раз доброго слова не скажет, не то, что папа. Христинке казалось, что с приходом отца всё в доме изменится волшебным образом, и что он обязательно привезёт в своём чемодане павлинов, таких, которых она видела у Фивы Антоновны на свадьбе. И тогда они тоже заживут не хуже других.
Христину окружали простые вещи и утварь, все вокруг ходили в холщовых платьях, хозяйки сами ткали и шили свои незатейливые наряды. Никто особо не выделялся, пока в деревне не появилась новая учительница – Фива Антоновна. Христина ходила к ним по-соседски сепарировать молоко. Самое большое впечатление на маленькую девочку произвели занавески и ширма, перед кроватью. Несколько минут она стояла, не дыша, разглядывала волшебные цветы и сказочных павлинов на шёлковом поле. Ничего красивее в своей жизни она не видела. Это были дары брата Фивы, который дошёл до Берлина и привез с собой трофейные материалы и занавески невиданной красоты.
Христина залетела во двор, но там ничего не изменилось. Папа не появился, чемодана тоже не было видно. Заскочила в избу. Мама, высоко задрав подол платья, мыла полы. Христина перевела дыхание и выпалила:
– Мама, мама!!! Говорят, наш папа вернулся!
Марья разогнулась, полоснула дочку взглядом иссиня-чёрных глаз и в сердцах сказала:
– Коли вернулся, пускай домой возвращается.
Дочь стояла как вкопанная и смотрела недоумённо на маму, она почувствовала кровную обиду за отца. Вместо того, чтобы орать от радости и бежать навстречу папе, она самым обыденным образом драила полы, взбивала подушки и перину, как будто ничего не случилось. Невиданное дело! Но, зная характер мамы, Христинка промолчала: лучше под горячую руку не попадаться. Она боялась матери пуще огня.
Мария резко схватила ведро и, громко хлопнув дверью, выскочила во двор. Дочь увязалась следом, ей не терпелось увидеть отца, но он всё не шёл. Мария с шумом выплеснула воду через плетень на картофель и, набрав чистой воды, резво пошагала в дом. Христине не сиделось на месте, она хвостиком слонялась за ней. Порывалась несколько раз расспросить про папу, но не решалась. Мама шоркала тряпкой, как ни в чём не бывало, нарочито гремела чугунками. Христинка видела по её лицу, что та сама не своя.
К вечеру пришёл отец. Дочка сидела ни жива, ни мертва. Мамино выражение лица ничего хорошего не предвещало. Отец с порога сказал:
– Ну, доченька, собирайся. Я приехал забрать тебя. Поедем на поезде в Крым. Там тепло, там груши растут, сливы и абрикосы. Знаешь, какие они вкусные? Тебе обязательно понравятся.
– Папа, папочка! – бросилась на шею отцу дочь, гладя его по голове. – А ты привёз павлинов и цветы?
– Каких таких павлинов?
– А таких, как у Фивы Антоновны. У них такие хвосты длинные и разноцветные, и короны на голове.
Мария возилась у печи и ни слова не сказала мужу, которого не видела семь лет.
Кирук, посмотрев на насупившуюся жену, сказал:
– А ты что, Мария, живая что ли? Про тебя же написали, что померла ты.
– А тебе, значится, живая жена не нужна?! Тебе мёртвую подавай!
– Ну, вот смотри письмо, – тряс бумажкой перед её носом Кирук. – Вот тут чёрным по белому написано, что Мария Филиппова померла, а дочь Христина осталась одна на всём белом свете. Вот я и приехал её забрать.
– Куда забрать, чёрт лопоухий? У неё пока мамка имеется!
– Я на Украине живу. У меня жена есть и дочка. Вот и заберу туда Христинку.
– Она что тебе, кукла бессловесная?! От родной матери дитя вздумал отнимать! Не отдам!
– Это ты придумала такое письмо написать?! – взбесился Кирук. – А если бы у меня сердце прихватило от такой новости?! Не подумала об этом, птичья голова?!
– Нет, не я! – сверкнула глазами Мария. – У меня бы на это ума не хватило! Братца своего Петюка и Сёмку Потёмкина можешь поблагодарить! Это они состряпали грамоту, чтобы тебя, старого сластолюбца, от толстомясой бабы оторвать и домой вернуть. Бесстыжие твои глаза! Променял нас на кусок сала!
– Не менял я никого. Я лежал без сознания. Лушка меня и подобрала. Выходила. Не хотел я ничего такого. Само собой всё закрутилось. Меня забрали в трудовую армию. Сама знаешь, я уже немолод. Таких, как я, уже на передовую не посылали, а отправляли на работу в шахты, на заводы. Когда немцев попёрли, я работал помощником машиниста, кочегарил на паровозе. Попал в плен. В Крыму немцы всех загнали в вагон и состав погнали в Германию. Машинист надоумил меня бежать. Говорит: «Тикай, Кируха, я один справлюсь». Состав уже скорость набрал, а я всё не решался прыгать. А он меня силой подтолкнул и говорит: «Лучше на родине погибнуть, чем в плену сгинуть. Что здесь погибнешь, что в плену, какая тебе разница». Я на полном ходу и сиганул с поезда. Упал в траву и потерял сознание. Сколько я там провалялся, не знаю. Привела меня в чувство женщина. Позвала меня с собой, приютила. Так я и оказался у Лушки. Стали жить вместе. Потом дочь появилась. Уже и не верил, что обратно домой когда-нибудь попаду.
Красивое лицо Марии исказилось в гневе, чёрные глаза полыхнули ненавистью. Её взгляд мог бы испепелить мужа на месте.
– Предатель! Возвращайся в свою Украину! Там сытно, а здесь голодно. Уже второй год едим одну лебеду. Небось, твоя толстозадая Лушка гладкая и сытая, не то, что я! Вся отощала на колхозной работе.
– Езжай-езжай, продажная шкура! – с остервенением продолжала Мария.
Она в сердцах скинула фартук на пол и осталась в одном платье. Шёлковый платок слетел на пол вместе с фартуком и роскошные косы расползлись по её узкой спине. В свои сорок с лишним Мария имела тонкую талию и статную фигуру.
Кирук молча смотрел на рассвирепевшую Марию, не узнавая в ней свою покорную прежде жену.
Христинка схоронилась на печке и слушала, как ругаются родители. Она жалела папу до слёз, но ещё больше жалела маму. Мама только с виду казалась суровой, а по ночам не раз лила слёзы по папке. Мария со злостью расстелила кровать мужу, а сама залезла на печь к дочери. Мама с папой затихли.
Христинке не спалось, ей вспомнилось, как однажды, в сочельник, она лежала в кровати и ворочалась, как веретено. В окне висела полная луна и освещала кухню. Сон никак не шёл. Мама заперла дверь на щеколду, потом открыла печные вьюшки. Христинка лежала и думала: «Чё это мамка посреди ночи собралась печку топить?» Молча наблюдала во все глаза, что же будет дальше. Мама сунула голову в печь и заголосила: «Ки-и-иру-у-ук, тавра-а-ан киле-е-е!»[2]
В её плаче слышались отчаяние, стон и боль. Затем громко всхлипнула и опять пронзительно завыла: «Ки-и-иру-у-ук, таврă-ă-ăн киле-е-е!». И так с надеждой призывала мужа своего три раза. Потом закрыла задвижку и, опустошённая, без сил упала на кровать.
Это и не мамин крик был вовсе, а вой раненой волчицы, плач лесного зверя. Всё перевернулось в душе дочери: и страх, и недоумение. Ей хотелось обнять и пожалеть маму. Ничего не поняла маленькая девочка, но чувствовала, маму сейчас трогать нельзя.
На следующий день соседка тётка Аграфена у колодца спросила у Марьи:
– Я вчера вышла во двор и услышала с вашей стороны какой-то жуткий вой. Я чуть валенок не потеряла от страху.
– Наверное, это ветер выл, а тебе всякая чушь и причудилась, – отмахнулась Мария от соседки.
Кирук взбесился, когда узнал, что его обманули самым подлым образом. Оказалось, что это родной брат состряпал фальшивое письмо в военкомат. На самом деле его жена Мария жива и здорова, да ещё и научилась без него зубы показывать.
Христина не раз становилась свидетельницей их ссор.
– Дай документы! – стучал по столу отец.
– Не дам! – отвечала мама.
Когда Кирук выпивал, ложился на кровать и, уставившись в потолок, печально затягивал русские песни. Христинка не раз замечала слёзы на его щеках. Тогда она тихонько заползала к нему под бочок и, прижавшись, с любовью утирала ему набежавшие слёзы. Душа Кирука разрывалась между Лушкой и кровинушкой Христинкой. Его тянуло назад в рай, но неведомая сила крепко держала его рядом с Марией в их доме.
[1] -вездесущая ( чув.,)
[2] Кирилл, вернись домой! (чув.,)
Содержание книги "Цвета холодных лет":
Глава 1. Как нас раскулачивали
Глава 2. Стражник
Глава 3. Утро
Глава 4 Фотография перед смертью
Глава 7. Как женщины выживали в войну
Глава 8. Посылка для папы
Глава 12. Вилами за честь
Глава 14. День Победы. Несчастливые
Глава 16. Сватовство Альтук
Глава 17. Голодный апрель.
Глава 18. Китайский шёлковый платок.
Глава 20. Ведьма
Глава 21. Баня в апреле
Глава 25. Возвращение блудного мужа
Глава 26. Как спасали Фиву
Глава 28. Грех
Книгу "Цвета холодных лет" можно заказать по почте, можно скачать на моём сайте www.dinagavrilova.ru
можно скачать аудиокнигу