Жаргон преступного мира, его тайный язык появился с появлением преступности. Кстати, поэт, отчаянный босяк, гуляка и романтик ХV века Франсуа Вийон создал одиннадцать баллад на языке французских уголовников – кокийяров. До сих пор даже в самой Франции эти тексты до конца не переведены на «нормальный» литературный язык и не поняты. А Сервантес в «Дон Кихоте» знакомит нас с тайным языком каторжников.
«Офеня» в блатном языке
По словарю В. Даля офеня (афеня) — это кантюжник, разносчик с извозом, коробейник, щепетильник, мелочной торгаш вразноску и в развозку по малым городам, селам, деревням, с книгами, бумагой, шелком, иглами, с сыром и колбасой, с серьгами и колечками.
Расцвет уголовного русского жаргона тесно связан с тайными условными языками ремесленников и торговцев. Да-да, в условиях мануфактурного производства существовало МНОЖЕСТВО таких языков, которые оказывали на «блатную музыку» огромное влияние.
Если кому-либо интересны подробности, отсылаем к замечательной монографии профессора В. Бондалетова «В.И. Даль и тайные языки в России».
Начиная с XIX века, язык офеней начали изучать лингвисты. Профессиональные исследователи уголовного жаргона давно отметили прямую связь офеньского языка и фени.
Одновременно существовал и особый каторжанский, арестантский язык с вкраплениями жаргона мазуриков и офеней. Новый всплеск в развитии фени отмечается во второй половине ХIХ века, когда произошло становление таких крупных южных торговых центров, как Одесса и Ростов, и в уголовный жаргон стали активно проникать южные слова, еврейская лексика на идише и иврите.
Так что, как видите, уголовный жаргон – явление не только современной нам эпохи. Своя блатная феня есть практически в любом языке, где имеются криминальные прослойки и сообщества. А имеются они везде и имелись всегда.
Кто говорит на фене?
Пользующихся феней можно разделить на две основные группы, соответственно, на две основные группы обитателей тюрьмы – братву и остальных, так называемых пассажиров.
Для первых это, как родная стихия, это носители языка, для вторых – это, скорее, иностранный язык, который они изучают по необходимости. Первые иногда и не умеют выражать свои мысли по-другому. Они думают на фене. Вторые зачастую достаточно быстро начинают ее понимать, но вот пользуются с трудом, обычно только для обозначения понятий, специфических для тюрьмы и блатного мира и отсутствующих в вольной жизни.
Есть и немаленькая прослойка так называемых наблатыканых – представителей второй группы, своим поведением и языком стремящихся «проконать» под блатных. Уважением они не пользуются ни у первой группы, ни у другой.
Назвать феню чисто прерогативой уголовного мира — как минимум несерьезно. Сейчас трудно сказать, что и куда перешло: из фени в повседневную речь или обратно. И где проходит между ними грань. Как и между так называемой нецензурной и цензурной речью.
Отметим, что изучать феню теоретически, если кому-то вдруг придет в голову такая мысль, все равно что учить иностранный по словарю. И не стоит вставлять всякие блатные словечки в свою речь с целью «проконать» под своего в блатной среде.
Ничто не даст вам большего уважения, как естественность поведения и речи. Самодостаточность и уверенность в себе и своих принципах ценится больше всего в любой среде, и криминальное общество здесь не исключение. Даже если ваши принципы не совпадают с воровскими. Если такие качества есть в наличии, речь будет выражать ваше внутреннее состояние. Если же там сумбур, страх, тщеславие и самолюбование, то никакие модные словечки не скроют это.
Кстати, о словарях…
Уголовный жаргон стали изучать еще в царской России. Ряд статей и монографий увидел свет в первые годы Советской власти. Позже исследовать феню считалось дурным тоном, и она печаталась лишь в справочниках Министерства внутренних дел сугубо для служебного пользования.
В 1982 году во Франкфурте-на-Майне издательство «Посев» выпустило «Словарь Арго ГУЛАГа» под редакцией Б. Бен-Якова. Тогда же появилось и нью-йоркское издание «Словаря блатного жаргона в СССР». Спустя год в Нью-Йорке В. Козловский выпустил «Собрание русских воровских словарей» в четырех томах. В начале 1990-х «блатную музыку» начали печатать и в СССР.
Здесь же надо отметить знаменитого француза Жака Росси, 21 год оттарабанившего на островах ГУЛАГа, написавшего фундаментальный «Путеводитель по ГУЛАГу» – нечто похожее на толковый словарь лагерной жизни и лексики.
Также среди корифеев жанра надо обязательно вспомнить Фиму Жиганца (в миру – Александр Анатольевич Сидоров из Ростова). Он один из крупнейших и авторитетнейших исследователей русского воровского арго, его этимологии и истории, автор словарей и трудов по истории воровского мира, журналист, ученый-филолог, поэт и переводчик, в том числе классической поэзии на блатной жаргон, и отставной офицер внутренней службы России, 20 лет непосредственно общавшийся с носителями языковой криминальной традиции.
И в заключение пытливому читателю предлагается сравнить в переведенном на блатную феню стихотворении всем нам известный со школьной скамьи оригинал! Кстати, в переводе и с комментариями А.А. Сидорова.