В эмиграции он издаст мемуары. На родину в Россию книга попадёт лишь в начале 2000-х. Тогда наконец станут понятны причины многих его промахов и заблуждений. Проблема, как выяснится, была не в характере или деловых качествах. Всему виной досадная ошибка, помешавшая князю Сергею Александровичу Щербатову родиться лет на 50 раньше.
Это несоответствие человека эпохе как нельзя лучшее оттеняла жена. Пелагея была внучкой бывшего крепостного крестьянина Щербатовых. Право владения рабами отменили, но привычка брать в невесты самую красивую девку из дворовых осталась. В замужестве она была Полиной и по отзывам современников органично вписалась в семью и те ценности, которые исповедовал старинный дворянский род.
Желание подогнать реальность под свои архаичные запросы проявилось у Сергея Александровича уже в ранней молодости. Поливановская гимназия, диплом историко-философского факультета МГУ, уроки живописи у известных педагогов и мастеров - всего этого хватило бы за глаза, чтобы начать безбедную самостоятельную жизнь. В конце концов был еще надёжный рецепт от батюшки, когда-то первого избранного городского головы Москвы: политическая деятельность и власть. Но каждый из вариантов был отвергнут, а точнее сказать, юный князь всё, в том числе и успех, мерял на свой аршин.
Имущество и капитал высокородной фамилии давали ему простор для маневра. К тому же история знала немало примеров того, как богатство становилось не меньшим благом, чем амбиции гения. Этим опытом грех было не воспользоваться. Статус покровителя всего лучшего против всего плохого ему очень нравился. Так Москва приросла еще одним светским львом и помещиком без определённого рода деятельности.
Искусство, хоть и не стало профессией, но никогда не оставляло его равнодушным. При большом желании можно было даже испытать свои способности в честной конкурентной борьбе - эскизы Щербатова участвовали в конкурсе на роспись потолка и стен Казанского вокзала. В 1903 году на пару с другом юности Владимиром фон Мекком он организовывает в Петербурге салон "Современное искусство". Затея дорогая и с претензией. С помощью живописи и изделий прикладного творчества Щербатов хочет показать миру современных толстосумов, как выглядит настоящий стиль.
Для этого силами художников объединения "Мир искусства" обставлялись и оформлялись комнаты выставки. Рядом с Лансере, Грабарем, Серовым, Бакстом не мог не щегольнуть своими навыками и сам князь. Проект очень быстро оказался финансово не состоятельным. Новая буржуазия не хотела смотреть в рот старой аристократии. К тому же каждый из этих Мамонтовых-Морозовых-Харитоненко услугам посредника предпочел бы собственный вкус и чувство прекрасного.
Фиаско предприятия ничуть не обескуражило Сергея Александровича. Более того, проведя ревизию финансов, он предпринял еще более решительные шаги. На средства вырученные от продажи 20 000 гектар плодородной чернозёмной земли на юге империи в центре Москвы строится доходный дом. Но кем бы он был, если бы заказал банальную многоэтажку, да еще под готику или в псевдорусском стиле? Для потомка Рюриковичей - только ампир. И конечно же, утонченная натура хозяина должна была чувствоваться во всём.
Дом на Новинском бульваре, 11, возможно, наиболее очевидное свидетельство того, что милая сердцу князя эпоха навсегда осталась в прошлом. Главный особняк в глубине двора и два боковых флигеля - типичная планировка старой русской усадьбы. Но жить-то в ней предстояло по законам 20 века, когда только титулами не прокормишься.
Поэтому часть внутренних помещений сразу была предназначена для сдачи в наём. А дом в целом приобрёл соответствующую доходному строению высотность. Получился эдакий гибрид вкуса и меркантильного интереса. Все квартиры отличались особым комфортом, вершина которого, хозяйские апартаменты, считаются первым в Москве пентхаузом.
Благодаря этой работе молодой зодчий Александр Таманян продемонстрировал блестящее владение академическими приёмами. Создать по-настоящему самобытную архитектуру у него еще будет время и место на исторической родине в Ереване.
Наряду с эффектным внешним видом, который подтвердила победа в конкурсе на лучший городской проект 1913 года, дом Щербатова так же стал неотъемлемой составляющей культурной жизни Москвы. Здесь бывали многие известные художники, артисты, писатели. Писатель Алексей Толстой снимал в левом флигеле апартаменты. Суриков в квартире Щербатова писал свою последнюю работу - портрет Полины, жены князя.
Сюда же в день праздника, устроенного хозяином по случаю завершения строительства, Василий Суриков отказался явиться по одной лишь причине - требовалось присутствие во фрачной паре и с бабочкой. Художник не любил подобного дресс-кода и в сердцах, купив злополучный костюм, отправил весь комплект по указанному адресу, а сам так и не явился.
Собственное собрание произведений искусства князя конечно не шло ни в какое сравнение с щукинским или морозовским. Но многие отмечали ценность галереи фамильных портретов, предметов прикладного искусства... Всё это Сергей Александрович собирался подарить городу для создания музея частных коллекций. Переворот 1917 года избавил его от долгого и мучительного расставания с реликвиями. Лишь часть коллекции он лично передал на хранение в Румянцевский музей перед тем, как вместе с семьёй отправиться в эмиграцию. Остальное было либо утрачено, либо рассеяно по советским музеям.
Само здание уцелело, не смотря ни на что. После того, как в нём устроили общежитие рабочих трёхгорной мануфактуры, потребовались немалые усилия, чтобы воссоздать хотя бы часть интерьеров.
На этом фоне судьба семьи Щербатовых выглядит сравнительно благополучно - их не коснулись репрессии, им не пришлось приспосабливаться к политическому строю и делать вид, что приняли чуждую идеологию. Правда, находясь в эмиграции, Сергею Александровичу надо было вживаться в роль кормильца. А это оказалось намного сложнее, чем устраивать светские приёмы и балы или забавляться написанием натюрмортов. Поначалу спасали доходы от продажи зарубежной недвижимости Щербатовых. Потом в дело пошла природная смекалка и практичность жены. Полина Ивановна обнаружила в себе дар ясновидящей и вполне успешно использовала свои способности для содержания близких. Словом, жизнь многое поломала, но в случае с нашим героем скорее поставила на места. Он жил и дышал настоящим временем, а прошлое оставил лишь для мемуаров.