Копьё на вооружении человека появилось ещё в эпоху палеолита. Первоначально оно представляло собой заострённую палку; позднее к древку стал крепиться наконечник – сначала каменный, затем металлический.
Такое оружие различных модификаций было в ходу у воинов всех народов. Не исключение и славянские племена Восточной Европы, сначала объединившиеся в IX веке под властью князей династии Рюриковичей в крупнейшее по территории европейское государство Средневековья – Киевскую Русь, а затем разобщившиеся и образовавшие ряд самостоятельных княжеств.
По подсчётам известного русского историка XIX века Сергея Соловьёва, с 1228 по 1462 годы на Руси произошло 302 войны и военных похода, а также 85 крупных сражений. В этот период наряду с разработкой новых видов военной тактики и организацией войска совершенствуется и оружейное дело.
Первоначально русские воины сражались организованным пешим строем, и одним из самых распространённых видов оружия, используемых ими, было копьё.
По свидетельству византийского историка Льва Диакона, описывающего битву войска князя Святослава с армией византийского императора Цимисхия I, произошедшую в 971 году близ болгарской крепости Доростол, «росы» при встрече с греческой пехотой «плотно сомкнули щиты и копья, придав своим рядам вид стены».
Древнерусские кузнецы делали наконечники копий четырёхгранной формы, с заострением на конце. Такая конструкция позволяла легко пробивать даже металлический доспех. Другая форма копейного навершия ромбовидной или лавролистной формы обеспечивала получение противником (или его конём) опасной раны, что, как правило, приводило к гибели.
Тяжёлое славянское копьё – рогатина – обладало большой пробивной силой и отличалось от обычного внушительным обоюдоострым наконечником, при ширине пера от 5 до 6,5 см достигавшим в длину до 60 см. Он (а иногда и вся конструкция) назывался рожном. Отсюда и пошло выражение «лезть на рожон», то есть действовать рискованно, не думая о последствиях.
Чтобы ратнику было легче держать оружие, к древку рогатины приделывали по два или три металлических сучка.
Рогатина помимо рукопашного боя использовалась ещё и для охоты на крупного зверя. При ударе, производимом двумя руками, острая часть копья причиняла медведю, туру или кабану глубокую рану. А затем находящаяся ниже наконечника крестовина позволяла удерживать зверя на безопасном расстоянии. Однако, несмотря на отменную характеристику этого оружия, для того, чтобы идти с ним на разъярённое дикое животное, требовалось исключительное мужество.
На расстоянии броска
Разновидностью рогатины являлась совня (совна), имевшая кривую металлическую полосу с одним лезвием, слегка изогнутым на конце, которая насаживалась на длинное древко. Такая форма наконечника позволяла наносить не только колющие, но – рубящие и режущие удары.
Появление совни можно назвать вынужденной мерой. Она есть плод трансформации крестьянской косы и вполне могла быть изготовлена в домашних условиях. В суровые времена затяжных войн при острой нехватке средств ближнего боя этот вид копий оказался равноценной заменой дорогостоящим и трудоёмким в производстве боевым топорам. К тому же владение совней не требовало специальной подготовки, в отличие от того же меча или булавы.
Первое упоминание об этих копьях встречается в I Новгородской летописи, повествующей, в частности, о походе новгородцев во главе с князем Ярославом (1234 год), в ходе которого было нанесено поражение литовцам. Те, как говорит исторический документ, побежав, побросали оружие, в том числе сови (совни).
В XIII веке на полях брани у русских воинов в ходу также была сулица – метательное копьё с лёгким и тонким древком длиной до 1,5 м. Этот славянский дротик использовался как пешей, так и конной дружиной против монгольских лучников. Популярность сулицы определялась её универсальностью, потому как она годилась и для отражения атаки противника, и для рукопашной схватки, и для обороны при отступлении.
По своему поражающему эффекту дротик был чем-то средним между копьём и стрелой. Но в качестве оружия дистанционного боя сулица в некоторых случаях была даже предпочтительнее лука. И вот почему. Во-первых, она занимала только одну руку, позволяя второй прикрываться щитом. Во-вторых, дротик, брошенный на расстояние 10-30 метров, имел бóльшую, чем стрела убойную силу и точность попадания. А с учётом того, что каждый из воинов пешего строя мог иметь в небольшом колчане – джиде – три и более лёгких копья, то их массовое применение не сулило наступающему врагу ничего хорошего. Ведь даже попавшая в щит и застрявшая в нём сулица лишала его обладателя манёвренности и повышала уязвимость воина.
Символ доблести и чести
Соседство с тюркскими племенами, чьей главной силой была кавалерия, заставило ратников княжеских дружин садиться на коней. А самое надёжное оружие всадника – это опять-таки копьё.
Известно, что копьём в Невской битве 1240 года сражался князь Александр (Ярославич), ранивший им шведского ярла Биргера. С древковым оружием выезжал на Куликово поле в 1380 году и князь Дмитрий, получивший впоследствии прозвище Донской.
Копья считались главным оружием конных дружин при сшибках и вполне эффективным средством противодействия пешего строя кавалерии. Достаточно вспомнить «генеральную репетицию» сражения на Куликовом поле – битву на реке Воже (1378 г.), что произошла в земле Рязанской. Тогда лобовую атаку монгольской конницы встретил строй пеших русских воинов, ощетинившийся рядом длинных тяжёлых копий. А довершил дело встречный конный бой на копьях, произошедший на флангах. Не выдержав русского натиска, монголы побежали, неся большие потери. В числе павших оказался предводитель золотоордынского войска мурза Бегич и несколько других знатных мурз.
Кстати, такое выражение, как «ломать копья», имеющее в современном языке ироничный окрас и обозначающее борьбу за что-либо или яростный спор, пришло в речь именно с полей сражений. При сшибке всадников, одетых в доспехи, копья нередко ломались. И первоначально об утрате боевых свойств древкового оружия говорилось без тени веселья, потому что это подразумевало жестокую сечу.
Впервые мы видим подобную фразу в таком памятнике древнерусской литературы как «Слово о полку Игореве» (конец XII в.), в котором переданы слова князя Игоря к дружине:
«Хочу, – он рек, – преломить копьё
На конце поля Половецкого с вами, люди русские!..»
Здесь надо заметить, что в древнерусской традиции князь, скачущий впереди отряда и ломающий копье в пылу битвы, считался образцом воинской доблести.
Между тем «ломкости» копий, задействованных в конном бою, способствовали их изготовители. Для производства этого вида древкового оружия использовались хрупкие породы дерева. И делалось это не злонамеренно, а специально. Ведь в бою всадник двигался мимо цели со скоростью 10, а с учётом сложения скоростей при встречной атаке, и все 20 метров в секунду. И с одной стороны это приводило к усилению удара, но с другой – при достижении цели – к невозможности высвободить копьё. В сложившейся ситуации, если бы древко не ломалось, то оружие приобретало бы опасно быстрое движение по отношению к своему владельцу. Поэтому перелом дерева оказывался предпочтительнее перелома руки, рёбер или шеи. А далее схватка переходила в следующую стадию: с использованием мечей и сабель.
Были в истории и такие моменты, когда копьё из колющего оружия превращалось в символический атрибут. Достаточно вспомнить фрагмент из «Повести временных лет», описывающий события 946 года. Тогда княгиня Ольга с сыном Святославом пришла с войском в Деревскую землю, чтобы отомстить за смерть мужа. И пятилетний княжич перед схваткой двух войск бросил копьецо в сторону древлян; то пролетело между ушей коня и упало к его ногам. После чего старый рубака-воевода, обращаясь к воинам, сказал: «Князь уже почал (начал). Потягнем (последуем), дружино, по князи!».
Так что бросок копья в сторону противника был неким ритуальным действием, с языческих времён означавшим, что враг будет повержен и принесён на поле битвы в жертву богам.
Как ни покажется странным, но в Средневековье копьё использовалось даже в процессе градостроительства. Так, учитывая, что в городе, огороженном крепостными стенами, пространство ограничено, его жители порой пытались увеличить территорию своего домовладения за счёт и так нешироких улиц. И чтобы расстояние между домами в итоге не превратилось в щель, существовала норма, при которой ширина проезда не должна была быть меньше длины копья. А она, в свою очередь, могла достигать 4,4 м.
Вас могут заинтересовать статьи: