Наши предки даже в создание повседневной одежды вкладывали особый, сакральный смысл. Орнаменты на сорочках и сарафанах служили оберегами, а каждый элемент в костюме рассказывал миру о человеке, о его происхождении и истоках. Вплести традиции в современную жизнь смогла Валентина Сундукова, создательница мастерской «Этноморфозы». Её платья не просто красивый предмет гардероба, они помогают обрести гармонию с миром и с собой.
Побывала в волшебной мастерской ЕЛИЗАВЕТА ПОДКОСОВА
Фотографии СЕРГЕЙ НАРЕВСКИХ (narevskih.ru), ОЛЬГА ДИМЕНШТЕЙН (dimolaphoto)
Как вы поняли, что хотите заниматься созданием одежды?
Я училась на художника декоративно-прикладного искусства, постигала живопись, разные техники оформления текстиля, и вместе с этим мне хотелось делать функциональное, нужное людям, применимое в повседневной жизни. В университете была лаборатория по исследованию костюма. Там я стала изучать и шить народную одежду, в отдельных частях и в целом, переосмысливать её в современность.
После переезда в Петербург я стала заново искать себя. И меня постоянно приводило к тому, чем я занималась прежде. Когда поняла, чего мне не хватает, — навыков шитья, конструирования, технологии — выучилась на конструктора-модельера.
Для меня создание одежды — это соединение эстетического и практического, поиск отражения внутреннего мира, своеобразное кодирование информации о человеке.
Как появился бренд «Этноморфозы»?
Название «Этноморфозы» возникло из идеи выставочного проекта современной этнографии — работ мастеров, которые взаимодействуют с традицией в наше время. Тогда, в Сыктывкаре в 2011 году, выставка не состоялась, но в 2016 прошла как моя персональная в городе Котласе.
«Этноморфозы» в созвучии с «метаморфозами» — изменение, превращение, но на этнический лад. Прорастание традиции в повседневность. Под это слово стала подтягиваться моя деятельность: группа ВКонтакте, изделия, которые я делала поначалу, и потом уже создаваемая одежда.
Сомнения на протяжении всей деятельности регулярны, иногда кажется, что она изжила себя.
Всякий раз я спасаюсь красотой, заново влюбляюсь, нахожу нужное мне, нужное людям, происходит новый виток.
Очень важным стал момент появления в моей жизни мастерской. Это отправная точка того, что «Этноморфозы» выходят за рамки дома, имеют свое место на карте города, любимое дело становится работой, и я полностью в это погружаюсь.
У вас нет команды, вы всё шьёте сама?
В этом сейчас сложность. Приходится совмещать столько разных специальностей: дизайнер, логист, конструктор-модельер, швея, технолог, ведение и оформление соцсетей. Я мечтаю о команде, о том, что можно будет разделять и оптимизировать процессы. Недавно мне стала помогать швея с пошивом вещей, которые уже проработаны, над новыми я работаю сама.
Часто в самом процессе понимаю, какой должна быть вещь, что хочется внести/изменить, и итог немало отличается от первоначального замысла.
Но хочется, чтобы было больше творчества и развития. Нужно найти способ освободить для них время от технической работы, научиться выстраивать грамотную экономическую модель.
Как думаете, почему покупатели отправляются за оригинальным платьем к вам, а не в какой-нибудь торговый центр?
«Не могу ходить по торговым центрам, там всё такое бездушное» — это мнение покупателя, которое поддержат сегодня, думаю, тысячи людей. Поначалу мне не верилось, что ремесленник-одиночка может выдерживать конкуренцию с масс-маркетом, в первую очередь по объёмам продукции, чтобы обеспечить себя и не уйти в минус. Постепенно пришла к тому, что некоторые из своих работ повторяю малыми сериями. Но качество таких ремесленных вещей на несравнимо большей высоте. А ещё в них есть ощущение души, индивидуальности.
Минимализм в чистом виде остался в прошлом, сейчас необязательно создавать пространство без каких-либо маркеров. Уже созрела потребность вспомнить богатейшую культуру нашей страны, и люди постепенно начинают ценить оригинальность через авторский подход, особую локальную историю.
Постепенно возвращается ценность вещей, сделанных вручную. Человек приходит с желанием вещи, которая будет создана именно для него. В такой одежде совсем по-другому себя ощущаешь, её не хочется снимать. Она служит дольше и существует словно вне времени, в отличии от того, что сходит с конвейера: одноразовое, то, что можно использовать и выбросить.
Ещё важна тема поддержки тех, кто живёт рядом.
Мы можем поддерживать рублём не глобальные корпорации, а того, кто по соседству с нами создаёт качественные вещи и вкладывает в них тепло.
Как таковой рекламы у меня нет. Где-то я услышала фразу: «Цветок распускается, источает аромат, и ему не нужно никакой рекламы, пчёлы сами прилетают». Важнее говорить о своей деятельности миру, взаимодействовать с людьми, и те, кто чувствуют отклик и потребность, находят, обращаются.
Как происходит работа над созданием вещи, коллекции? От задумки до воплощения.
У меня чаще всего задумка идёт от ткани, от сочетания материалов. Я смотрю, трогаю полотно и думаю, какая форма будет ему соответствовать, какой декор рождается в ряду ассоциаций, какие новые фактуры будут играть. Я набрасываю модели в блокноте, додумываются конструкции, пошив, добавляется набойка, или вышивка, или элементы лоскутного шитья. Наслаиваются смыслы из изучения моды и этнографии, визуального анализа и исследования, накопленный опыт выплёскивается через идеи. Прошлые идеи спустя пару лет могут получить продолжение в виде коллекции.
Думаю, мои работы очень про «slow», и всё это вещи, которые просят быть созданными.
Вы часто путешествуете. Какие города и страны вдохновляли вас?
Вдохновляет Север России. Я из Сыктывкара и культурой Коми напиталась за время работы в музее, изучая её. Много взаимовлияний с Архангельской областью, Карелией, Пермским краем, интересно их видеть и сравнивать на местах. Побывала также на Севере Индии, в Гималаях, где много пересечений с нашей культурой, в деревянной резьбе и текстиле. И можно сказать, последняя моя коллекция вбирает в себя дух севера двух стран.
Что вы почерпнули из современного искусства?
Для меня ярким этапом было погружение и изучение искусства 20 – начала 21 века за время работы экскурсоводом в Эрарте.
В самой народной одежде я вижу и конструктивизм, и абстракции супрематизма, и модерн, и оп-арт, наивизм и сюрреалистичные сочетания несочетаемого.
Последняя моя коллекция «Дерево души» вдохновлена деревянной резьбой с прялок и ткацких станов. Для меня они перекликаются с творчеством Кандинского. Будучи юристом, он отправился в путешествие в зырянский край, и именно там произошло его перерождение в художника. Попав в крестьянский дом, он понял, что такое смотреть на картину не извне, а вращаться в ней.
Почему сейчас так популярны натуральные ткани и свободные силуэты? Почему вы в своей одежде используете в большей степени лён?
Я чувствую через лён. Я захожу в магазин, вижу льняную ткань, и мне из этой ткани сразу хочется шить. Представляю, какие вещи могут из неё получиться, и меня это вдохновляет. Другие материалы я так не чувствую.
Для меня лён сам по себе маркер русской культуры, с его фактурами, несовершенством, грубостью, благородством. Он передаёт особую энергетику, «настоящесть», хочется его касаться, ощущать.
Люди устали от искусственного и пластикового, их тянет быть ближе к природе, беречь её, ощущать себя её частью, заботиться о себе, о том, что мы едим, что носим.
У вас много платьев, юбок, аксессуаров, но брюк я не видела. Вы не шьёте брюки? Есть в этом какая-то философия?
Я последний раз носила брюки в школе, а потом пришла к тому, что мне нравится пластика женского тела в платьях. Для меня это произошло естественно и органично. Хотя я планировала сделать модель брюк, которая будет дарить такую же свободу. Но я это постоянно откладываю, потому что идеи новые рождаются именно через платья.
В одном посте в вашей группе во «Вконтакте» прочитала: «То, что нужно именно сейчас моей телесной оболочке». А как вы понимаете, что ей нужно? Как это понять другим?
Это элементы внимания к себе, ответы на вопросы, что в этот момент для меня важно, что отражает внутреннее состояние. Я стараюсь не бежать по жизни, а осознанно замедлять её темп, анализировать, что соответствует мне сейчас, что близко. И это часто совпадает с тем, что модно, с тем, в чём возникает потребность у других людей. Часть сонастройки художника и мира, чувствование времени. Сейчас мне всё больше хочется ощущения полётности, движения, танца в своих работах.
Способность подстраиваться под женское тело, как это?
Это создание пространства между одеждой и кожей, которое даёт свободу тела и ума. Способность одежды подстраиваться: про физиологичность, удобство, насколько в одежде легко двигаться, приобретение ею формы тела. Важность качественного кроя с хорошей посадкой на разные типы фигур.
Как вплести элементы костюма, этнику в современный повседневный стиль?
Эту задачу я и стараюсь решить в своей одежде. Сохранить глубокую идею и уйти при этом от излишнего этнографизма. Для меня это проверка на воздух, своих работ и всего окружающего на «есть ли, чем дышать», остаётся ли пространство для мысли, возможность додумать.
Я подбираю мотивы, которые вызывают отклик на современность, мягко входят в повседневность, тактично, полунамёками сообщая этническую информацию.
Кто-то её считает на уровне подсознания, кто-то вспомнит первоисточник, кто-то остановится перед красотой.
Другие статьи журнала «— Именно.» вы можете найти здесь.