XVIII
Едва по бортам провели ватерлинию, Ной стал спать спокойнее. Самый сложный, по его разумению, участок работы пройден. Теперь вот стены поднять и… Но это уже легче, это не под углом заковыристо строить, не правда ли? Ведь что может быть проще линейного строительства? Ну, разве что не заниматься им вовсе.
Он провёл ладонью по усталому, грязному — пыль, пот — лицу и отпустил народ по домам отдыхать. И сам тоже с семьёй к себе направился.
— Боже, спасибо за день! Спасибо за всё, что было и будет! Благодарим!..
А утром… Нет, это невозможно! То, над чем они усердно трудились последнюю неделю, исчезло. Причём непонятно куда. Ной раненой птицей метался по верфи, но нет — ни брёвен, ни прочих следов не было и в помине.
«Как же так? Что же это? — поднял он голову кверху и, без сил упав на землю, беззвучно заплакал. — А-а-а-а-а!!!»
Громко рыдал несчастный, однако плача его никто не слышал. Яркое солнце и безмолвие царили над плато. А потом… потом жаркое дыхание подошедших людей обожгло ему спину.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Все тоже стояли обескураженные. Столько усилий — и всё в пустоту?
— Ну что же, — проплакавшись, Ной встал, вытер, не стесняясь, рукавом слёзы и откашлялся. — Кхе… Словом, давайте восстанавливать. А ночью… Ночью мои сыновья — Сим с Иафетом и Хамом — останутся охранять построенное нами. Все согласны?
Все подтверждающе кивнули головами. Невесело, конечно, по второму кругу строить построенное, но что тут поделаешь? Надо.
Чуть начало смеркаться, люди засобирались домой.
— Сим, ты как старший смотри за порядком. Чтобы всё было спокойно, чтобы вас самих с брёвнами не украли. Ладно, не хмурься, шучу. Постарайся разведать, кто это так у нас безобразничает, портит постройку нашу. Иафет, и на тебя с Хамом я полагаюсь. Будьте старшему брату подмогой и надёжной опорой в дозоре. Утром, надеюсь, изловим хулигана.
— Не волнуйся, отец. Постережём, поймаем, накажем!
— Э, нет. Без меня пальцем не трогать! Мы сначала с ним поговорим. Или с ними, — Ной вздохнул. — Ну, хорошо. Верфь стерегите исправно, а я пошёл.
Всю ночь ворочался он в своей постели. Всё ему крики сыновние слышались, шуршание чьё-то, чей-то противненький смех. Вот такой — хи-хи-хи…
— Нет, не могу больше. Схожу, проверю, что там да как, — он откинул одеяло в сторону, на Эльвию, кажется, и, наскоро одевшись-обувшись, по утренней росе, не позавтракав, побежал смотреть, как его дети охраняют вверенное им общее добро.
Те спали без задних ног. В трёх сторонах от ковчега — с носа, с кормы и сбоку поодаль — они храпели, выводя разноголосые рулады. Хрррр… тррррр… хрррр…
— Негодные! — чувствительными тычками Ной растолкал мирно спящих. — Да как вы посмели заснуть? Что, слово отцовское уже не в почёте?! Бесстыжие! Вредители!
С помятыми лицами молодые люди, молча и хмурясь на поднявшееся вместе с ними солнце, вытянулись перед Ноем. Да и что тут скажешь, если и вправду подвели родителя? И остальных…
— Батя, не знаем, как получилось. Мы сторожили, ходили всю ночь, не смыкая глаз…
— Да как же вы стерегли, если застал я вас в другом состоянии?!
Он снова рассвирепел. Поискал взглядом подходящую хворостину, чтобы пройтись ею по сыновним бокам, но тут глаза его заметили остолбеневшего Мордала. Открыв рот, тот стоял неподалёку, уставившись в какую-то точку за его спиной. Ной обернулся. И… дрожь пробежала и по его телу — опять масса брёвен исчезла. И вновь никаких следов. Забыв о провинившихся, мужчина принялся тщательно осматривать место преступления. Ни одной улики. Словно испарились дерева эти…
— Нет, это немыслимо. Хоть маленький след, но должен отыскаться! Как же можно уволочь дерево — и не одно! — совсем незаметно? Не может этого…
— А ты точно уверен, что нам нужно строить ковчег? — глядя на метания Ноя, Мордала отпустило. Он подошёл ближе.
— Точнее и быть не может! Мордал, тебе же известно предсказание…
— Ну, Авигдор мог и ошибиться. Старый ведь. Тысяча лет — не шутка, тут у любого…
— Он — не любой. Он — оракул! И слово его — закон. Потому что оно — толкование…
— Да, да, замысла Бога. Я в курсе, — оборвал Ноя Мордал. — Но… будь сам с собой честен: разве Авигдор не показался тебе в последний раз несколько странным?
Ной отпрянул от шептавшего ему на ухо здоровяка.
— Нет, — отрезал металлом. И сел здесь же, на траву. С остановившимся от непонимания произошедшего взглядом.
«Тысяча лет! Вот это да! Неужели люди столько живут?» — он всё никак не мог прийти в себя от услышанного. «Живут… тут…» — принёс ветер откуда-то с востока небольшую красную щепку и бросил ему под ноги. Ной задумчиво посмотрел. Машинально положил её на ладонь, повертел во все стороны, подробно рассматривая. Даже зачем-то попробовал на зуб — слегка кисловатая. Сульфуруус!
— Этой ночью лично стеречь останусь, — он зажал щепку в кулак. — Если хочешь, присоединяйся…
Сверху вниз глядя на Ноя, Мордал отрицательно покачал головой.
— Это твоя ноша, старик. Тебе её и нести.
.
.
.
XIX
Ночью все звуки слышатся втрое страшнее. Ной это понял, едва остался у пустой верфи один-одинёшенек. У-у-у-у… у-у-у…. За день люди успели кое-что восстановить на ковчеге, и это «что-то» ему обязательно следовало сберечь. Разумеется, как и всё остальное. Он так решил, слово своё дал.
Съев перед самым дежурством огромную миску салата из лопухового корня, цветов одуванчика, ядер грецкого ореха и мелко рубленных помидоров с репчатым луком37, Ной старался ни на минуту не останавливаться38. Во-первых, действительно пугала ночь. А во-вторых… С салатом он, похоже, переборщил. К двенадцати уже не просто тянуло замедлить шаг, но и жутко хотелось присесть где-нибудь в укромном месте под кустиком.
— Эх, была не была!
Ещё разок пробежав круг по верфи, понавтыкав по границам зажжённых факелов, Ной скоренько отошёл в сторону и расслабил ремень. Сел так, чтобы не сверкать в ночи оголённой частью тела и…
— О! Блаженство…
«О-о-о-о-о-о… фр-р-р-р-р-р… бряк… бам-с…»
Звуки доносились прямо от верфи. Натянув штаны, прячась, Ной тихо приблизился к стройке и… едва не потерял их снова. На этот раз от увиденного: чёрные, с космическими сетчатыми глазами навыкате, с него ростом муравьи густо облепили корабль. «Ф-фр-р-р-р… о-о-ох… бам-с… стук…» Ловко отдирая с таким трудом людьми построенное, сбрасывали брёвна на лапы внизу стоящих собратьев, после чего те относили полученное неизвестно куда, в сторону будущего рассвета.
«На восток относят. Но как?! Это же тяжесть неимоверная, мы артелями едва справляемся. А это… какие-то… МУРАВЬИ?!» Ной не знал, что больше его изумило: слаженная работа сильных насекомьих лап или же размер их хозяев. Он наблюдал и… думал, думал, что ему делать. Вмешаться? Бежать за помощью? Или проследить, куда они…
— Апчхи! — он чихнул.
Работа на верфи тотчас остановилась.
Несколько стоявших на страже муравьёв направились в сторону звука, почти полностью раскрыв местонахождение Ноя. Он затаил дыхание — но нет, обошлось. Повернули обратно. Мужчина, таясь, выглянул из-за ели. На верхней, уцелевшей балке ковчега рослый муравей — единственное, что его отличало от сородичей — это сложенные за спиной белые крылья, — указывал на восток. Там занималась заря. Белокрылый поводил лапками по воздуху, потом снова протянул одну из них на восток и…
Какой-то пронзительный свист прорвался сквозь барабанные перепонки в самую глубь нашего Ноя, он упал.
И упав, захрапел. Хрррр… тррррр… хрррр…
.
Примечание:
37) Тонизирующие травы и овощи, помогают преодолеть сон.
38) Ещё один способ преодолеть сон — испытание трудностями. В частности, рекомендуется постоянная ходьба.