На заре освоения Югры: события и люди
Приращение Российского государства Сибирью не только изменило геополитическое положение Москвы, но и существенно поменяло облик самой Сибири. Особенности процесса колонизации предполагают рассмотрение всех явлений, происходящих при освоении новых регионов. Следует отказаться от агрессивной риторики и исключительно негативного отношения к этому процессу.
Один из основателей колонизационного подхода к изучению исторических явлений - М.К. Любавский, вкладывал в этот термин не только (и даже не столько) понятие завоевания, сколько «освоения» во всей полноте этого определения. Механика колонизационного процесса выражена во взаимном влиянии объекта и субъекта колонизации. То есть взаимодействие культур пришлого и коренного населения колонизируемого пространства априори приводит к развитию диалога, результатом которого, по мнению другого видного историка - Н.Я. Данилевского, является «передача цивилизации» [Данилевский Н.Я., с. 103]. Иными словами, колонизация – многогранный процесс реорганизации колонизуемого пространства по шаблону метрополии, или, как это метко подметил В.В. Пестерев - это «процесс максимального преобразования объекта освоения, превращение его в субъект» [Пестерев В.В., с. 15], со всеми, из этого вытекающими, негативными и позитивными результатами.
В чем же видны эти результаты? В первую очередь в развернувшемся процессе администрирования новых территорий, что потребовало составления четких реестров земель, изготовления планов, чертежей, описаний территорий, в т.ч. дорожников - территорий, содержащих подробные сведения о путях сообщения в определенных регионах. Уже в конце XVI века появляется первое полномасштабное описание Западной Сибири, вошедшее в единый реестр Российских земель, изложенный в «Книге Большому чертежу». Мифические и полулегендарные земли исчезли – вместо них свет познакомился с реальными странами, населенными отнюдь не кентаврами или псоглавцами, а такими же людьми. На протяжении XVII столетия не только в России, но и за рубежом выпускались первые «карты» - чертежи и рисунки, отражающие как всю территорию Московского государства, так и ее, теперь неотъемлемую, далекую восточную часть – Сибирь. Венцом этого процесса стал выход трех альбомов тобольского картографа С.У. Ремезова, подробно рассматривающих Сибирские пространства.
Попутно с этим появлялись первые становища и ясачные зимовья, началось широкомасштабное заселение Сибири русскими, появились новые виды промыслов и ремесел, крепли и развивались пути сообщения. Но и это еще не все. Под давлением московской администрации постепенно затухают локальные столкновения отдельных районов, междоусобные войны уходят в прошлое, вместе с ними и эпическая архаика Приобья. Умиротворение населения (конечно не полное, долгое время еще понадобилось Москве для подавления недовольных слоев коренного населения, организующих антиправительственные восстания) отправило в прошлое и еще один пережиток былой Сибири – укрепленные аборигенные городки, нужда в которых просто отпала. На протяжении XVII – I-ой пол. XVIII вв. городки Западной Сибири прекращают свое существование, а на смену им приходят русские города и остроги.
Уже в 1585 году в устье Иртыша воеводой И.А. Мансуровым был срублен первый русский городок – Обской, который просуществовал до 1594 года [Вершинин Е.В., с. 76]. Событие это было настолько значительно, что его следствием стало принесение присяги Московскому государю куноватско-ляпинским князем Лугуем [Сынские ханты, с. 68]. Вслед за этим в устье реки Северная Сосьва появляется и теперь уже живет до наших дней город Березов.
В отношении даты постройки Березова в литературе идут споры, исследователи выдвигают различные версии. Например, по мнению В.И. Кочедамова этот город был построен задолго до «Ермакова взятия», в результате похода московских войск 1499 г. [Кочедамов В.И., с 68-69]. Однако большинство исследователей солидарно с Г.Ф. Миллером, относящим рождение Березова к 1593-1594 году. Летом 1593-го отряд служилых людей под руководством Н.В. Траханиотова, посланный из Чердыни для подавления непокорных вогулов, заложил небольшой город вблизи остяцкого поселения Сугмут-вош (хант.: Березовый городок) [Вершнин Е.В., с. 79-80]. Место для его закладки было выбрано крайне удачно: располагаясь в устье Северной Сосьвы, Березов перекрывал важнейший торговый маршрут, ведущий в Северное и Нижнее Приобье. Кроме того, Березов, обладающий существенным, по меркам Сибири того времени, военным гарнизонам (по данным Разрядных книг, в 1636 году он насчитывал 245 человек [Газенвикель К.Б., с. 60, табл. IX], в том числе 4 артиллериста (см. Приложение )), вклинивался в еще не освоенные русской администрацией земли, населенные не только лояльными к Москве, но также и враждебно настроенными инородцами. Уже весной в 1595 года Березов был осажден конгломератом племен северных ханты и тундровых ненцев.
Ввиду нехватки источников доподлинно не известно, какой вид имел первоначальный город. Первые описания планировки и отдельных строений Березова доходят до нас из документов, относящихся к перестройке острожных укреплений 1636 года: «Отписки тобольских воевод князей Михаила Темкина-Ростовского и Андрея Волынского с приложением выписки о строительстве Березовского острога» [Первое столетие…, с. 72-78]. Из документа видно, что острог был четырехугольной формы с пятью башнями, дополнительным укреплением служил ров с тыном.
Оборонительная система Берёзова была устроена в традиции русского крепостного строительства XVII в. – острог и город. Острог выполнял функцию главного укрепления, где располагались военные и административные службы, арсенал, склады и казна. Посад и дворы служилых людей были окружены городовой стеной, примыкавшей одной стороной к укреплениям острога.
Вероятно, первоначальные крепостные сооружения были строены из леса ненадлежащего качества, из-за чего уже в 1599-м новый воевода И.Г. Волынский организовал ремонт крепостных укреплений, покрыв стены и башни крышей, и построил новый острог. Длина острожных стен, которые подходили к городу, к 1635 г. составила 935 метров. Впрочем, уже в 1606 г. воевода князь Петр Черкасский (1605–1608) сообщал, что стены и башни города подмыло рекой Вогулкой и они требуют ремонта. Немалую проблему для поддерживания стен и башен в надлежащем состоянии составляло частое отсутствие служилых людей, составлявших гарнизон, в связи постоянными их отъездами на заставы или для сбора ясака. Последовавший на это челобитье царский указ о постройке нового города не был выполнен. Лишь в 1610 г. воевода Степан Волынский получил разрешение увеличить острог и устроить у стен крепости надолбы. Впрочем, в 1617 г. в Березове все же удалось поставить новый острог и башню. Позднее, в 1627-м городские стены были усилены 4 башнями – две с воротами и две глухих. В стенах острога насчитывалось 5 башен, четыре с воротами, одна глухая, кроме того, там было двое ворот без башен. К 1636 году крепостные сооружения порядочно прогнили, был составлен план их перестройки и подготовлена смета, включающая траты на строительный лес в размере 892 рубля 24 алтына. После волнений ясачных людей 1664 г., около посада и дворов служилых людей были поставлены новые укрепления, более внушительных размеров, имеющие систему обороны из тына и пяти башен. К 1701 г. острог имел длину в 300 метров, стены высотой около 6 метров и 3 башни [Пузанов В.Д., с.112]. Наконец, вид Березова предстал читателю в сочинении Г.Ф. Миллера. В ходе Второй Камчатской экспедиции он лично посетил город в июле-августе 1740 года.
«Город состоит, в первую очередь, из обнесенной палисадом маленькой четырехугольной крепости, у которой одна сторона вдоль берега Сосьвы равна 20 саженям, а длина каждой из 3 остальных сторон равна 30 саженям. На ее 4 углах начато строительство боевых башен, но не закончено. Ворота с верхней стороны реки защищены башней. В крепости находится канцелярия, дом воеводы и обычные амбары. Вне крепости находятся, в первую очередь, рядом с воротами главная церковь, посвященная св. Деве Марии… Выше и ниже крепости находятся 4 приходские церкви, однако учитываются как две, поскольку по две церкви снабжены лишь одним священником… Там, где стоят эти две последние церкви, раньше был мужской монастырь… Еще к публичным зданиям относятся маленький торговый дом с 9 лавками, где находится таможня наряду с винным погребом. Частных домов жителей насчитывается 175 дворов. Перед городом вдоль берега реки стоит множество амбаров» [Северо-Западная Сибирь…, с. 91-92]. Нужно пояснить, что палисадом в отличии от привычного нам, деревенского редкого забора из небольших дощечек, за которым сирень и немудреные дачные георгины, в XVII-XVIII вв. называли достаточно обычное крепостное сооружение в виде вертикально вкопанных столбов, скреплённых между собой поперечными связями. Такой забор или иначе – тын, чаще всего использовался для защиты земляных валов или второстепенных участков обороны.
В 1593 г. в Березов был доставлен наряд огненного боя, который, как предполагают исследователи, насчитывал 12 пищалей. К 1627 г. артиллерийское вооружение крепости насчитывало 11 пищалей – «2 полуторные медные, к ним 331 ядро железное весом в 4 фунта с четвертью, 1 полуторная медная, к ней 183 ядра железных весом 2 фунта с четвертью, 2 пищали железные полковые, пищаль волконейка железная, к ним 378 ядер свинцовых и 33 ядра железных весом по 1 гривенке без четверти, 2 пищали затинные, к ним 789 пулек железных». На башнях острога стояли 2 пищали, пищаль железная полковая и пищаль затинная. Одна пищаль находилась в государевой казне. К 1638 г. в городе осталось 8 пищалей, 5 крупных и 3 затинных. К 1660 г. в Березове имелось 10 пищалей: 3 пищали медные полуторные,1 пищаль медная, 3 пищали железные полковые и 3 пищали затинные. К 1678 г. в городе имелось 7 пищалей, 4 пищали медные и 3 пищали полковые железные. В 1684 г. число пищалей вернулось к 10 орудиям. [Пузанов В.Д., с.112]. В «Ведомости сибирских городов» 1701 г. указано, что в наряде Березовского острога - «3 пищали медных, к ним 592 ядра железных, 7 пищалей, в том числе 1 медная, 6 железных, к ним 514 пулек железных, 5 мушкетов плохих. В зелейном погребе 29 пуд 35 гривенок пороху пушечного з деревом и с рогожею, 10 пуд пороху ручного з деревом» [Первое столетие…, с 156–159].
Следует заметить, что в XVII в. русская классификация огнестрельного оружия несколько отличалась от современной. Пищалью именовалось не только ручное огнестрельное оружие, но и артиллерийские орудия небольших размеров. Калибр снарядов классифицировался по весу. Полуторной пищалью именовались легкие орудия, имеющие ствол умеренной и средней длины, и способные выдержать «полуторный» заряд пороха. Синонимом «пищали волконейки» является фальконет, т.е. небольшое орудие, установленное на стационарный станок - «вилы», предназначенное для стрельбы картечью в «мертвой», недоступной для более крупных крепостных орудий, зоне, в непосредственной близости от стен, или для фланкирующего огня.
Для обслуживания крепостного артиллерийского наряда в составе гарнизона находились «пушкари» и «воротники», которые исполняли обязанности не обслуги, а скорее артиллерийских офицеров в более позднем понимании.
При основании Березова в 1593 г. в состав гарнизона, входили три сотни служилых людей, «прибранных» на государеву службу в Москве, Коломне и Переяславле Рязанском. Кроме того, для возведения укреплений Березова из ближайших к нему мест - Яренского уезда, Вятки, Перми Великой Чердыни, Усолья, Выми - были взяты 150 «даточных» людей, которые служилыми не являлись. Но уже спустя совсем короткое время, в составе березовского гарнизона упоминаются служилые люди, выходцы с Выми или переведенные из Тобольска.
В самых ранних окладных книгах города Березова, относящихся к 1622/23 и 1627/28 гг. упоминаются прозвища березовских служилых людей, которые могут свидетельствовать о прежних местах их проживания. Называются следующие: Кошинец, Каширец, Пермитины, Ярославец, Можаитин, Астраханец, Селижаровец, Вязьмитин, Колуженин, Нарымцы, Кокшар, Зырянин, Москвитин, Пустозерец, Новгородец, Казанец, Смолнянин и т.д. В окладной книге города Берёзова за 1627/28 г. значится «литва», среди них - Санах Копотко Григорьев который нес службу в Березове до 1639 г., затем был отправлен на Лену «ставить» Якутск. В начале XVII в. в Березове несли службу 19 донских казаков, прибывших во время мятежа местных остяков в 1607 г. в составе отряда «конских ратных людей» письменного головы И.И. Зубова.
Как и в других сибирских городах, в Берёзове «вакансии» убывших «за смертию» либо направленных «в службы» в другие уголки Сибири заполнялись зачастую родственниками служилых людей. Потомки многих, служивших в рассматриваемый период, сохраняли эти чины в Берёзове и позднее, вплоть до конца XVIII в. Упоминавшиеся в окладных книгах Аргуновы, Бобарыкины, Лихачёвы, Шаховы, Торлоповы, Кокоулины, Курсины, Оболтины, Канкаровы, Юрьевы, Нестульцевы, Ангрышевы, Телицыны, Роевы, Фроловы, Фофановы стали родоначальниками многих «старинных» березовских семейств [Солодкин Я.Г., с.13].
Один из первых сибирских местночтимых святых - Далмат Исетский, основатель Далматовского Свято-Успенского мужского монастыря, в миру имел имя Дмитрей Иванов Мокринский. Его отец - Иван Мокринский был одним из первых атаманов березовских казаков, а сам будущий святой начинал свою карьеру в качестве сына боярского, исправлявшего должность тобольского городничего, а затем приказчика в Вагайском острожце.
Кроме служилых людей, атаманов и детей боярских, входивших в состав гарнизона, в Березове, как в том числе и административном центре огромной волости, государственную надобность исполняли и прочие работники административного аппарата. В 1627 г. в городе было 6 обротчиков –1 толмач, 1 воротник города и 1 воротник острога, дворник гостиного двора, сторож съезжей избы, тюремный сторож. Значительную роль в службах уезда играли остяки. В списках 1638, 1647 гг. отмечается, что 39 остяков Березова возили людей и грузы по уезду [Пузанов В.Д., с.123].
Служилые люди Березовского гарнизона сыграли значительную роль в присоединении Восточной Сибири. Именно из Березова была отправлена экспедиция для основания Мангазеи, а постоянная отправка березовцев на восток, на Енисей и Лену, Красноярск и Илимск привела к тому, что когда в 1640-е годы центральные власти пытались возобновить регулярное сообщение с Мангазеей, выяснилось что среди березовцев нет никого, кто бы смог выступить в качестве кормщика или вожа (проводника) для новых хлебных караванов, а те кто бывали в Мангазее или знают туда путь, находятся в «дальних службах». Часто годовая служба в городах Восточной Сибири продолжалась несколько десятилетий. Так, по данным списка 1689 г., атаман казаков Березова Юрий Андреев служил в Даурии с 1655 по 1674 г. Кроме того, березовские служилые люди несли службу на таможенных и служебных заставах – на Кыртасе и Соби, исправляли функции ясачных сборщиков, сопровождали караваны за хлебом в Тобольск и за солью на Ямыш, ловили «воровских» людей и беглых колодников, замиряли неспокойные ясачные волости, строили новые города и остроги – Томск, Сургут и Нарым.
Оригинал статьи размещен в февральском номере журнала Уральский следопыт за 2020 год здесь www.uralstalker.com/uarch/us/2020/03
авторы:
Сабаров Александр Николаевич
Перцев Никита Викторович
Иллюстрации предоставлены авторами.
Подписывайтесь на материалы, подготовленные уральскими следопытами. Жмите "палец вверх" и делитесь ссылкой с друзьями в соцсетях