Тем не менее, главный сюрприз ждал нас всех поздно вечером. В этот день в нашем театре имени Щорса давали спектакль по повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие». Бабушке, оказывается, еще месяц назад прислали семь билетов на премьеру. Но бабуля была в больнице, а мама о билетах забыла. И если бы она в 5 часов вечера не полезла в бабулину шкатулку за маленькими маникюрными ножницами и не натолкнулась бы на билеты, то пропали бы они, как пить дать, совсем.
- Иннуль, ого! Смотри, о чем мы с тобой забыли! Ну-ка, доставай свое самое нарядное платье, а я сейчас Мире и Нелке звякну, тоже их в театр позову.
- А мне Аркашу можно?
- Можно!
- А…
- И Беренштамов своих зови! Только давай быстро. В семь вечера начало!
Анна Ароновна жутко разволновалась. Она, оказывается, очень любила театр, но Борис Абрамович водил её туда лишь на гастроли московских артистов, летом. Билеты хоть и стоили не слишком много, но лишних денег у моих друзей не было.
Тётя Неля пойти не смогла. Дядя Саша Китайский так наотмечался на женский день, что она была занята грандиозным с ним скандалом. Зато Мира смогла. Она ждала нас с мамой на улице невозможно нарядная, красивая и ароматная. Аркашке мама отдала свой букет, чтобы он подарил его артистам, и Анна Ароновна сказала, что это очень благородно.
Спектакль произвел на всех большущее впечатление. Мы смеялись, потом плакали, потом злились на фашистов, потом снова плакали в самом конце, когда ставший старым и седым как лунь командир женского отряда пришел на могилки к своим девочкам… Взрослые по дороге домой вспоминали войну, ну а мы с Аркашкой поклялись, что обязательно сделаем такой спектакль для всего нашего двора. Мира обещала, что будет нам аккомпанировать на пианино.
Репетировали мы почти целый месяц. Мучительно вспоминали текст (в результате я сочинила историю заново), имена героинь (мама где-то посеяла программку), придумывали костюмы, разучивали военные песни. У нас была одна проблема: никто во всем дворе не хотел играть роль фашистов. Наконец согласился Борис Абрамович, а Анна Ароновна пообещала, что будет нашим гримёром. Поскольку слова в спектакле учились хуже, чем детские стишки, мы решили, что запоминать их до буквочки не обязательно. Мира даже объяснила, что это будет музыкально-литературная импровизация. Зато военные песни отлетали у нас от зубов.
Бабушку к этому времени уже выписали из больницы, а тут как раз подоспел и День освобождения нашего города от немецких захватчиков, поэтому бабуля решила, что спектакль мы будем играть в Доме Культуры, на настоящей сцене, не только перед нашим двором, но и перед ветеранами района, вместе с другими самодеятельными коллективами.
Наступил день премьеры. Наш гримёр (Анна Ароновна) чуть было не опоздала, потому как готовила торжественный ужин для артистов и соседей, но всё-таки успела.
После выступления танцевального ансамбля Дома Культуры, на сцене соорудили настоящий окоп из мешков и брезентовой ткани, поставили несколько красивых березок, на которые дядя Вова Кот вместе с Ленкой весь вечер наклеивал листочки, разложили покрашенные в зеленый цвет половики, которые изображали траву…
Мира подошла к пианино, улыбнулась нам, заиграла вступление и занавес пополз в разные стороны. Вся наша группа из пяти зенитчиц – меня, Лены Кот, Светы Дейдей и двух сестер Уманских под руководством Аркашки – Васкова запела севшими от страха голосами: «Мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо, вперед продвигались отряды, вперёд продвигались отряды спартаковцев смелых бойцов»…
- Боец Метельская, - сказал петушиным голосом Аркашка, стараясь спрятаться подальше от черного страшного зала в глубину сцены, - Доложите обстановку разведки!
- На разведку пойдёт боец Кот, которая вчера бегала в соседнюю деревню, где у неё живёт грудная дочь, про которую никто не знает, - пропищала я, откашлялась и произнесла громче – Кот! Иди и доложи командиру!
Долго уговаривать Ленку не пришлось. Она мухой удрала со сцены.
- А что, девушки-бойцы? – спросил Аркашка, - Вы давно ли мылись в бане? Смерть нужно встречать чистыми!
Мы растерялись. Про баню у нас тоже было, но это уже потом, когда из разведки вернётся зенитчица Кот.
- Товарищ командир! В лесу, наверное, немцы! – стала подмигивать Аркашке и толкать его в бок старшая Уманская. – И не двое, как нам доложит Лена Кот, а шестнадцать.
Мира тоже растерялась. По плану у нас шла песня про то, что «И разведка доложила срочно», а после слова «шестнадцать» выскакивал с автоматом дядя Боря и начинал в нас стрелять, и тогда она просто громко играла тревожную музыку…
Дядя Боря среагировал первым и выскочил из-за кулис.
- Хенде хох! – заорал он и застрочил из детского пулемета в воздух.
За спиной фашиста робко топталась разведчица Лена. Аркашка храбро закрыл нас руками и спиной стал толкать к окопу.
- Девочки прячьтесь! – заорала я, зенитчицы завизжали и прыгнули в окоп, где нас уже ждала Анна Ароновна с бинтами и красной краской из томата. Дядя Боря зачем-то прыгнул в окоп вместе с нами, продолжая стрелять из автомата.
Мира заиграла «Солнечный круг», который Аркашка должен был спеть соло в самом конце. Мой приятель тут же вынырнул из окопа, успев надеть белый парик и пиджак с медалями. В зале раздались сдержанные смешки. Мы лихорадочно гримировались, переживая, что всё пошло кувырком, а Анна Ароновна советовала нам успокоиться и всё-таки спеть песню про «Трёх танкистов», как будто так и положено. Зрители-то не знают, ни про баню, ни про другой текст.
Песня закончилась. Аркашка раскланялся и без запинки проговорил свои слова, развернувшись к окопу: «Спите спокойно, мои дорогие девочки! Мы отомстили за вашу смерть. Все фашисты убиты, а наша страна победила. Я обещаю, что до конца своих дней буду приходить сюда, на вашу могилу, потому что никто не забыт!».
Мы притихли. Аркашка потоптался немножко на месте, потом разбежался и зачем-то прыгнул в наш окоп, то есть, теперь уже в могилу. «Чего вы не выходите на поклон?» - зашипел он. «Мы еще про танкистов не спели!» - ответила я и затянула, показываясь над окопом:
- На границе тучи ходят хмуро, край суроооовый тишиной объят!
Мира обрадованно заиграла мелодию. Хихикающий зал замер. Над могилой поднимались перебинтованные и окровавленные дети, которые сжимали в руках гранаты из консервных банок (мы их так и не успели кинуть в дядю Борю) и пели знаменитую песню. Наши коленки дрожали от страха, у Тани и Светки Дейдей совсем пропал голос, Ленка Кот начала отчетливо шмыгать носом в ожидании полного провала и позора. Решив спасти ситуацию, из окопа вылез Аркашка-Васков уже без парика, но всё еще в пиджаке и вытащил за руку дядю Борю, чтобы ему тоже немножко славы досталось. Нам начали подпевать всем залом и аплодировать. Мы уже почти допели песню до конца, до «экипаж, машины боевой», когда осмелела Светка, вспомнила единственную свою реплику, которую должна была произнести в «спектакле» и, перекрикивая нас, шагнула вперёд:
- Врёшь, фашист проклятый! Нас тебе не победить! Отступать некуда, позади Москва!
Затем она зачем-то размахнулась и швырнула свою «гранату» прямо в зрительный зал. Мы заткнулись и почему-то сделали то же самое. Гранаты с тихим стуком попадали куда-то в пустоту. Хорошо хоть не попали в ветеранов, которые сидели на первом ряду.
Тем не менее, аплодировали нам громко и долго. А какой-то ветеран даже поднялся на сцену и крепко всех расцеловал.
Вечером мы с восторгом принимали комплименты родителей и соседей и с аппетитом лопали приготовленное тётей Аней угощение. В этот раз это был её знаменитый тажин с сардинами, который Миру научил делать один алжирец, которого в СССР перевоспитывали после войны.
Тажин с сардинами, рецепт от Анны Ароновны: 20 небольших сардин; 1 ст.л. томатной пасты; 4 ст.л. растительного масла; 1 лимон;
1 толченый зубчик чеснока; пучок кинзы, щепоть молотого чабреца;
аджика на кончике ножа; 2 щепоти молотого черного перца; 2 щепоти молотого тмина; соль. Еще нужно взять для маринада:
2 ст.л. растительного масла; пучок зелени кинзы (мелко нарезать); 1/2 ч. л. молотого тмина; ½ ч. л. белого (или душистого) молотого перца; ½ ч. л. аджики; щепоть шафрана; 1 толченый зубчик чеснока; соль. Для приготовления очистите свежие сардины, выпотрошите их, удалите головы и кости, помойте, дайте обсохнуть в течение 15 минут и затем маринуйте в специях и оливковом масле 1 час. Нагрейте в сковороде на слабом огне масло и положите в него сардины. Томатную пасту разведите в 1/2 стакане теплой воды, посыпьте специями, мелко нарезанной зеленью и залейте этой смесью сардины. Накройте крышкой и тушите на слабом огне, 50 минут почти до таяния рыбного мяса. Перед подачей посыпьте тмином и полейте лимонным соком. Подавайте обязательно горячим с картофельным пюре или отварной картошкой. К Картофелю можно добавить тушёную морковь и помидоры
