Время остановилось в маленькой круглой точке.
Такое бывает прямо перед тем, как начинается что-то новое. Как наш Дро вечно замирает перед стартом, пап.
Он так смешно подаётся назад, застывает, а потом из него будто исчезает весь воздух — и он бежит.
Помнишь, пап, как тогда, осенью, он бегал восемь километров. Он бежал так быстро, что я не всегда понимала, где Дро, а где стадионовое покрытие.
Но потом что-то пошло не так, раз он упал и не вставал целых шесть с половиной минут. Наверное, он нарушил технику, да, пап?
Я так рада, что Дро поправился после травмы и снова соревнуется. Мой брат самый сильный, да, пап? Он почти такой же сильный, как ты.
Я знаю, что дядя Тэррис — лучший врач, и Дро той осенью просто повезло. Но никогда не рассказывала, что ещё его лечили мои рыси. Те самые, что ранней весной ходят лесами, чуют новые запахи, предвкушают тепло.
Они приходили к Дро ночью, в самое тёмное время: когда стрелка между тройкой и четвёркой. Пока Дро спал, мягкими кисточками они запускали ниточки тока в его мышцы, сухожилия, связки — и те становились эластичными и прочными. Как космическая резина.
Да, Дро жаловался по утрам на сильные боли, но если б не рыси — так быстро он бы не поправился. Я знала, что делала, пап.
А теперь ему бежать семнадцать, и я так волнуюсь. Вдруг он снова будет лежать и не двигаться? Вдруг он снова не захочет меня видеть? Вдруг он снова забудет, что у него есть младшая сестра?
Давай пойдём смотреть на него вместе, хорошо? Я хочу, чтобы он победил.