Если в поисковике набрать только фамилию "Ухналев" , поисковик выдаст: «Олег Яковлевич Ухналев, советский и российский певец», еще – некоего Сергея Ухналева покажет; я ничего против них не имею, но мне-то нужен Евгений Ильич. А Евгения Ильича еще поискать надо! При том, что в России нет человека, который не был бы знаком с творениями ума и рук художника Евгения Ухналева.
Он - один из наиболее значительных российских художников конца ХХ века. Это о нём, о его живописных и графических работах доктор искусствоведения Татьяна Юрьева пишет: «Волны времени смывают из памяти тяжкие сны, а явь — это залы Эрмитажа, загадочность петербургских мостиков, величественная, сладостная и пустынная красота города…» А ещё он - автор современной государственной символики: Государственного герба Российской Федерации, штандарта и знака Президента Российской Федерации, знаков орденов Святого апостола Андрея Первозванного, «За заслуги перед Отечеством» и ордена Мужества, знака и диплома лауреата Государственной премии Российской Федерации, памятного знака «300 лет Российской гвардии», герба и флага Санкт-Петербурга, должностного знака Губернатора Санкт-Петербурга, свидетельства Президента Российской Федерации о покровительстве Государственному Эрмитажу, медалей «В память 300-летия Санкт-Петербурга» и «В честь 60-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады»…
Когда мы общались Евгению Ухналёву было 82 года. Не прошло и двух лет, как его не стало – 3 сентября 2015-го…
- Евгений Ильич, в интернете написано, что ваша должность - главный художник.
- Ведущий.
- Хорошо: ведущий. Но, согласитесь, всё равно звучит несколько странно, когда речь идёт о музее, где в залах Рубенс, Рембрандт, Веласкес…
- Рубенс, конечно, не требует никаких дополнений, он - художник. А должность ведущего художника имеет касание к экспозиции. Ну, допустим, юбилей, хотя бы того же Рубенса, под его временную выставку освобождают зал, и мы, несколько человек занимаемся созданием экспозиции. Кто-то занимается витринами, стендами, а ведущий художник развеской полотен. Есть и другие обязанности.
- И всё же ваши работы выставлялись в Государственном Эрмитаже! Можно сказать, по соседству с Рубенсом, Рембрандтом, Веласкесом…
- Да, была экспозиция из цикла «Они работали в Эрмитаже»…
- Я читал, что, по вашему признанию, вы поздно начали работать как художник. Мол, первые по-настоящему серьезные произведения были созданы в 70-е годы, когда вам было за сорок. Это что самоосознание или столь критическое отношение к себе?
- Я рисовал всегда. Сохранились рисунки, сделанные в десятилетнем возрасте в блокадном Ленинграде, сделанные во время эвакуации.
- Вы рисовали, что называется, для себя.
- Для себя. Я всё время – до сегодняшнего дня – работаю только для себя. Без всяких оборачиваний, поглядывания на сторону. Нравится ли зрителю, будет ли он покупать или отойдёт в сторону, меня это совершенно не волнует.
- Ваши работы есть в Русском музее…
- В Русском музее нет ни одной моей работы.
- Значит, интернет врёт!
- Врёт! Но не без основания. Дело вот в чём. Когда-то, очень давно, в начале перестройки, пришел ко мне представитель Русского музея: «Евгений Ильич, мы хотим у вас купить…» «Купить!» Я подчеркиваю: «Купить»! В музеях, и в Русском в том числе, любят, когда им дарят, а тут – «купить»! Я прекрасно понимал, что будет названа чисто символическая цена, но отдал им восемь больших работ.
- Продали?
- Нет, они «взяли». Пока. Ни о каких суммах речи не шло. Я, естественно, через какие-то промежутки времени позванивал: ну как? «Ой, сейчас у нас денег нет на закупку». Чехарда эта длилась четыре года и четыре месяца. Потребовались эти работы для моей выставки в Эрмитаже, и я забрал их. Якобы на выставку. И не вернул. Если собирались покупать, то за четыре года и четыре месяца могли бы набрать какую-то суммочку, и я был бы согласен. Даже если был бы сумочкой разочарован.
- Вами Русский музей заинтересовался уже после того, как вы занялись государственной геральдикой?
- До того.
- Евгений Ильич, мы с вами беседуем в вашей квартире – она же мастерская, и я, честно говоря, не чувствую, что нахожусь в роскошных апартаментах человека, разработавшего почти всю государственную символику!
- Этого «дворца» мне вполне достаточно. Мебель, окружающая меня - буфет, диванчик, кресла - это всё вещи моего деда. Понимаете, когда я робко-робко, вяло-вяло заикнулся, что неплохо бы какие-то авторские отчисления, мне было с железом в голосе сказано: за государственные символы оплата не полагается.
- Но работу-то вашу оценили во что-то?
- Нет. Работают только чиновники. Когда я вякнул: как же так? – услышал: «Вы что не понимаете, Комитет по наградам своего счета не имеет». То есть и платить не из чего. Да и Бог с ними.
- Раскройте секрет: как поступают государственные заказы? Что-то я не слышал, что был объявлен всероссийский конкурс…
- Конкурса не было. Я работал в Эрмитаже и являлся специалистом-экспертом аппарата Государственной геральдии при Президенте Российской Федерации. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, руководитель государственной архивной службы России Рудольф Пихоя и председатель Геральдического совета при Президенте РФ Георгий Вилинбахов, с которыми (или у которых?) я работал, предложили: «Вы же художник-«классик», попробуйте сделать варианты». Варианты были сделаны. Они всех устроили. Другие художники не потребовались. Последовали другие заказы. Интересная история получилась с президентской цепью.
- Как она правильно называется?
- Знак Президента Российской Федерации. Символический знак президентской власти, он возлагается в момент инаугурации.
- Так что за история?
- Ельцин был гигант, и цепь разрабатывалась под его габариты… Вернее, не так! Был учреждён новый орден – «За заслуги перед Отечеством». У него четыре степени. Четвёртая – на грудь, третья – на узкой ленте на шею, вторая – большего размера, на широкой ленте, и первая – та, что на президентской цепи. Перед инаугурацией было решено (это не моё решение), что этот орден будет в единственном экземпляре и будет вместе с цепью переходить от одного президента к другому. Так и есть. Цепь не регулируемая, у Ельцина орден находился в верхней части живота, а когда президентом стал Путин…
- И что делать?
- Я уже много раз говорил в протокольном отделе, что должны быть два маленьких крючочка в районе плеч, и часть цепи тогда будет свисать на спину. Но они почему-то не прислушиваются.
- А какие-то рекомендации, непременные требования следовали? После чего: а дальше вы уже проявляйте себя как художник!
- Нет, не было.
- Если приглядеться к орлам на гербе российской империи, они какие-то очень агрессивные. Вам не кажется? Из клювов языки чуть ли не змеиные торчат. Нельзя ли было наших «птичек» сделать подобрее?
- Я сделал 11 вариантов. На Верховном Совете, на хасбулатовском, выбрали девятый. Хотя дальше у меня были помягче, помягче. Мне сказали, что выбрали «менее агрессивного».
- Президентский герб был разработан и изготовлен в 1994 году. Знак губернатора Петербурга разработан в 95-м году, а изготовлен в 2003-м. Почему?
- Когда был мэром Собчак, решили - в очень узком кругу - сделать цепь мэра Петербурга. С гербом города. С элементами цепи я голову не ломал. Проходя однажды по Аничкову мосту в хорошую погоду, как-то по особенному взглянул на элементы ограды, и всё. Цепь при Собчаке сделать не успели. Губернатором был избран Яковлев, Яковлева не очень уважали и не очень торопились сделать цепь. Так что изготовили её только при Матвиенко – к 300-летию города. К юбилею мной было сделано несколько вещей, в том числе и медаль.
- Вы, наверное, единственный человек, который удостоен медали, которую сам придумал. Я имею ввиду медаль «В память 300-летия Санкт-Петербурга».
- Может быть.
- Если сейчас выйти на Загородный проспект и под вашими окнами спросить, кто автор государственной символики, не думаю, что прохожие назовут вашу фамилию. Не обидно?
- Если бы я дитё был малое… А когда человеку 82 года, для него главное - был бы покой! Да! Народного художника присвоили. Правда, это звание ничегошеньки теперь не даёт. При приснопамятном Брежневе народный художник имел право на дополнительную площадь, право на мастерскую, какой-то пенсиончик полагался, а сейчас… Мне денег хватает. Хватает денег не только на еду. И на то, чтобы «за бугор» съездить. Даже если бы я пожелал завести машину, я бы завёл. Но я этого не делаю, потому что в моем возрасте и при моём состоянии здоровья - это уже чистое безумство.
- Евгений Ильич, вы в 48-м, в подростковом возрасте были арестованы… Обвинить мальчика, живущего в Ленинграде в том, что он роет подземный ход аж до Москвы, под мавзолей – бред какой-то! Неужели вы не могли поселиться вблизи Красной площади и оттуда рыть подкоп?!
- Поселиться вблизи Красной площади, наверное, было труднее, чем сделать подкоп из Ленинграда в Москву. И то и другое - глупость несусветная!
- Но за эту глупость 25 лет давали!
- Ну да, 25 и дали.
- И всё-таки, даже при бредовых обвинениях, не могло не быть какого-то повода.
- Во время войны, когда наши уже в Германии были, один мой дальний родственник (он в Александринском театре работал и ездил с театром на гастроли в Германию) привез мне из какого-то разбомбленного города из какого-то разгромленного магазинчика (что-то типа военторга) разных значков со свастикой. А мы, мальчишки, в СХШ (средняя художественная школа. – В.Ж.) в классе разделились на два лагеря: один – русские, другой - немцы, фашисты, и, нацепив на себя эти геральдические значки, во время перемен играли в войну.
- Но вы же не один нацепляли на себя эти значки!
- Не один.
- И арестовать должны были не одного.
- Пять человек и арестовали. Я к тому времени в СХШ уже даже не учился.
- И при реабилитации никто не удивился формулировке?
- А кто мог удивляться? Кадры, которые приговаривали, оставались те же, чуть окраску изменили. Они держались за свои места. Доказывали, что боролись за правое дело, и войну-то, оказывается, мы выиграли потому, что они боролись.
Автор текста - Владимир Желтов