Израиль стоит на ушах. Все будто с ума посходили, доводя ситуацию с пресловутой Короной до абсурда. Систематические телевизионные страшилки про коварный вирус, про постоянно растущее число зараженных, про тяжелое течение болезни и высокую смертность дали-таки свои результаты. Начался форменный ажиотаж в супермаркетах и аптеках: люди панически запасаются всем подряд, словно завтра Израиль вымрет, и все сядут под принудительный домашний арест на неопределенный срок. Подлило масла в огонь и решение о закрытии на карантин всех школ и детских садов. Дети дома - это всегда маленькое национальное бедствие, связанное с разрушениями, беспорядком и потреблением огромного количества вкусняшек. А израильские дети дома – это и вовсе «бедствие» планетарного масштаба. Израильские семьи, как правило, многодетные. Так что трое- четверо «бандитов» способны натворить тех еще дел, и тут одной мигренью у бабушки не отделаешься. Тут надо придумать, как их развлекать. Ну а самое излюбленное развлечение у израильтян это, как известно, еда.
Она и раньше знала, что в Израиле культ еды. Но сейчас, когда многие из них восприняли ситуацию с этим злосчастным вирусом, как сигнал к немедленному действию, эта их поклонение еде, обострилось, как никогда.
Они с мужем делали закупки раз в неделю в одном и том же супере в один и тот же день. Подъехав в этот четверг к суперу, они сначала обнаружили, что вся огромная парковка забита и им негде поставить машину, затем выяснилось, что при входе в супер стоит огромная очередь, а людей вовнутрь запускают небольшими партиями. Дожидающиеся свой очереди в карман за словом не лезли: шло оживленное и по-израильски эмоциональное обсуждение всего того, что еще неделю назад показалось бы этим людям эпизодами фантастического романа.
- В нашем доме блокированы двое зараженных! – сообщала, срываясь на крик пожилая женщина.
- Зачем вы делаете людям беспокойство! Всех больных отвозят в больницы! – картинно размахивая руками, парировали ей из очереди.
- Вот ты слышал? Какая может быть сейчас свадьба? Вирус в городе! – кричала полная кавказская еврейка своему сыну, который призывал ее жестами замолчать и не выносить это здесь на обсуждение. Он хлопал себя по лбу и деланно закатывал глаза, всем своим видом давая понять, что мать несет полную ерунду.
- Иди женись! Делай маму сиротой! – не унималась еврейская мама, вызывая бурное сочувствие очереди и тут же сообщая новые страшные подробности. – Наш сосед Шломо рассказывал, а он знает точно, потому что муж его двоюродной сестры работает в больнице! Так вот Шломо говорит, что больницы переполнены, люди умирают, словно мухи! И не спорьте со мной, так и есть, потому что Шломо честный человек и врать не станет.
С ней никто и не спорил и в честности Шломо не сомневался, а совсем наоборот: как бы в доказательство всего сообщенного этим неизвестным никому здесь Шломо очередь начала выдавать очередные достоверные «новости» про вирус. Новости одна краше другой.
Невольно слушая все эти страшилки, она поймала себя на мысли, что израильтяне все-таки очень оптимистичный народ и даже к такой ситуации умеют отнестись с юмором. Однако смех смехом, но весь юмор закончился, когда они наконец прошли вовнутрь. Глазам ее предстала невероятная картина: люди нагружали по две-три тележки еды, туалетной бумаги, стирального порошка. Чтобы подойти с такими тележками к кассе, требовалось немало усилий и смекалки, потому что эти тележки были нагружены так сильно и так высоко, что отказывались ехать под таким весом. Люди толкали эти перегруженные тележки по двое или даже трое. С вершины уложенной ими пирамиды то и дело падали сахар, рис или кофе. Все это рвалось, рассыпалось, билось….
Она очнулась, поймав на себе недоуменный взгляд мужа, оценивающего отправленную ею пятую пачку сахара в их тележку.
- Ты прав, - сказала она, выкладывая лишний сахар и с улыбкой подумав, что коллективная паника поражает людей сильнее всякого вируса…