Она страстно увлекалась балетом. Высокая, стройная, гибкая, она стала бы прекрасной балериной, если бы не ее склонность увлекаться всем вокруг.
По совету Луначарского
Она рано открыла для себя мир лирики Анны Ахматовой и даже внешне хотела походить на нее. Как Ахматова, зачесывала волосы и писала трагические, с надрывом стихотворения.
До тех пор, пока на одном из творческих вечеров, где гимназистка Агния Волова читала "Похоронный марш" собственного сочинения, ее не одернул присутствовавший там нарком просвещения Анатолий Луначарский. Он сказал, что негоже такой молодой девушке писать такие душещипательные стихи. Проще надо, легче, для детей может? Агния обещала попробовать.
Наставник - Корней Чуковский
Окончательно убедил ее писать для детей Владимир Маяковский. "Вот наше будущее, - сказал он ей и еще двум молодым поэтессам на одном из своих творческих вечеров. - Про них и для них нужно писать".
Агния подошла к вопросу серьезно. Нисколько не имевшая отношения к детям, советовалась с мэтрами. Ее наставником был Корней Чуковский, который советовал молодой поэтессе выбирать самую простую рифму, понятную даже малышам. Она же считала лучшей рифму составную, как у Маяковского. И наперекор советам своего наставника, использовала именно ее.
Забрала фамилию и сына
Ее поддерживал возлюбленный - Павел Барто, с которым юная Агния занималась балетом. Они вместе сочиняли стихи, и возможно, мечтали стать знаменитым семейным тандемом в детской литературе. Но семейная идиллия разбилась о быт через 6 лет. После рождения ребенка жизнь не заладилась, супруги развелись. А Агния оставила фамилию мужа, несмотря на его яростные протесты.
Их сыну Гарику суждено было прожить всего 18 лет. По нелепой случайности он погиб за 4 дня до окончания Великой Отечественной войны. Нет, он не подорвался на мине и не пал на поле боя. Вышел во двор прокатиться на велосипеде и попал под колеса грузовика.
Была счастлива во втором браке
Ее вторым мужем стал человек, далекий от литературы - выдающийся физик Андрей Щегляев. Оба были светилами в своих областях, оба награждены Сталинской премией (Андрей Щегляев дважды). По этому поводу в научной среде ходила шутка: что такое 3 лауреата в одной постели? Щегляев и Барто.
Их семья выглядела идеальной: он организовывал быт, она творила. Он предоставил ей возможность жить только поэзией, и она этой возможностью воспользовалась сполна.
В годы Великой Отечественной, когда супруга отправили в эвакуацию на Урал, она поехала вместе с ним и дочерью Татьяной. А там пошла учиться на токаря и работать на завод.
Хотела быть ближе к детям
Ее затея получить профессию токаря была, скорее, авантюрой. Агния Барто никак не могла "подобраться" к подросткам, о которых и для которых планировала писать. Отучившись на токаря, она добилась своего. В окружении подростков проработала несколько месяцев, но потом поняла, что токарь из нее никудышный.
В войну попробовала стать журналистом, затем отправилась на фронт читать солдатам свои стихи. Когда война закончилась, она поехала в детские дома, о которых написала поэму "Звенигород". С детьми она общалась потом регулярно: посещала детские сады, пионерские лагеря, школы. Оставаясь "на одной волне" с подрастающим поколением, она писала о них и для них. И ее стихи им очень нравились.
Помогала детям найти близких
Она не хотела мириться с последствиями войны, которая разорвала и разбросала по Союзу детей и их родителей. И через несколько месяцев после ее окончания совершила чудо для девочки Нины, которой по счастливому стечению обстоятельств помогла найти мать.
Это побудило Агнию Барто организовать уникальный проект "Найти человека". Она посещала детские дома, собирала воспоминания детей о родителях. А потом в радиоэфире рассказывала о них, их особенных приметах и особенных воспоминаниях, по которым их могли опознать лишь самые близкие люди.
Более 1000 воссоединенных семей - таким был итог проекта, который Агния Барто продолжала почти 10 лет. В современной России он трансформировался в телепрограмму "Жди меня".
Участвовала в травле "инакомыслящих"
Она слепо верила в идеалы партии и резко критиковала тех, кто смел им перечить. В 30-е годы участвовала в травле своего же наставника Корнея Чуковского, а много лет спустя, в 70-е при ее непосредственном участии из Союза писателей исключали его дочь - Лидию Чуковскую.
Не без нее советская машина прошлась катком по Пастернаку и Солженицыну. Все это было, но стоит ли об этом вспоминать? Творческое наследие Агнии Барто многократно ценнее ее личного выбора, который, быть может, противоречил ее чести и совести. А может быть и нет.