Preface. Данный текст является продолжением рассказов "Любовь за деньги" и "Письмо вчерашнего девственника".
Рекомендуется читать с хорошей музыкой!
На столе у доктора лежала книга на иностранном языке. На твёрдой обложке мелким золотистым шрифтом было выведено "Querelle. Jean Genet". Доктор обожал этого автора за изящество речевых оборотов и ненавидел за повальный гомосексуализм главных героев. Впрочем, как говорят на родине автора, "у Жене пошлое не пошло, а циничное не цинично": доктор прочёл это произведение залпом в русском переводе ещё много лет назад. И теперь, пытаясь читать в оригинале, совмещал приятное с полезным.
Но, увы, сомнительным интеллектуальным развлечениям доктора слишком часто мешала его работа. Например, в этот самый момент, девушка, сидевшая в кресле напротив, чего-то от него ожидала. Она буквально сверлила Виктора Петровича взглядом. В её стремительных зелёных глазах читалась какая-то странная смесь эмоций: с одной стороны типично женский гнев, лёгкая ненависть, лучами которой прекрасный пол испепеляет мужчин за посягательство на личное пространство; с другой стороны этот взгляд был полон надежды, мучительной душевной борьбы.
Эта чувственная смесь казалась доктору плохо скрываемой, бессловесной просьбой о помощи. Огненная, взаимоисключающая, - или как сказал бы доктор "амбивалентная" - она напоминала ему о молодых годах, проведённых в советской армии. Интеллигент, поволжский немец по национальности, он тяжело воспринимал армейскую бестактность и казарменное положение, временами опасное соседство с выходцами из подворотен рабочих окраин. Так прошёл первый год. На второй же год службы, он сам заматерел. Уже пользуясь некоторыми привилегиями, он впервые ощутил эту самую "амбивалентность" - странную привязанность к своим однополчанам, смешанную с плохо скрываемым отвращением.
Слегка нахмурив брови, он посмотрел на экран смартфона. Девушка переслала ему фотографию счастливой пары. Хорошо знакомый доктору молодой человек стоял в обнимку с какой-то женщиной; наверное, это и не давало покою милой девушке в кресле напротив. Эта женщина старше. Возможно ей слегка за 30. Она ухожена, но при этом неказиста, невзрачна. Но доктора это мало интересует; он поглощён мыслями о встрече, которой не ждал. Которой не мог предположить. Которая не должна была состояться.
- Как вы нашли меня? - спросил доктор девушку.
- Я знаю, что он был вашим пациентом. - ответила девушка, будто не слыша вопроса.
- Даже если и так. Зачем вам это? Рассказывать вам что-либо связанное с врачебной тайной я не имею права.
- А подкладывать меня под своего пациента вы имели право?
- Каким образом?
На лице доктора изобразилось недоумение. Он пожал плечами и убрал новомодный гаджет в сторону.
Молодая девушка смотрела на доктора всё с теми же противоречивыми чувствами. Она видела в нём источник всех своих бед и, в то же самое время, в тайне надеялась, что тот станет источником их решения, разгадкой всех тайн, не дающих ей покоя. Закусив нижнюю губу, она с прищуром посмотрела в глаза доктору.
- Он действительно девственник? - вдруг спросила она.
- Вам было настолько хорошо, что вы не поверили в это?
Доктор пожалел, что не смог удержать себя от глупых сарказмов; он чувствовал, как девушка была готова разорвать его на части за это циничное издевательство.
- Будь моя воля, я бы убила вас. - горячо, но с достоинством говорила девушка. - Я не знаю, как вы провернули этот фокус, как я оказалась под вашим гипнозом на расстоянии, но я бы точно вас убила за это. Это вы превратили меня в вещь, которой ваш пациент воспользовался и выбросил. Мне не было хорошо, это было подло и мерзко, я жалею об этом. Я вас ненавижу. А его ненавижу больше всех.
- "Животный магнетизм" не передаётся на расстоянии, не передаётся через других людей. - стал объяснять Виктор Петрович. - Я не Вольф Мессинг и даже не Кашпировский. Вы не могли быть под моим гипнозом. Я увидел вас впервые только сегодня. Если бы вы бывали у меня раньше, ваши претензии могли бы быть обоснованы, но... сами понимаете...
Девушка усмехнулась, глядя куда-то в сторону.
- И деньги, значит, тоже были вашей идеей.
Доктор отмалчивался, подбирая слова. В своей практике он, искренне желая помочь людям, сталкивался с нравственными дилеммами. Помогая обрести счастье одним, можно легко сделать несчастными других. Выигрыш пациента-неудачника - это проигрыш его соперника. Быть может, не самого плохого в мире человека, не менее достойного любви и лучшей жизни. С годами коллеги Виктора Петровича черствели, быстро становились бесчувственными циниками. Сам он не был исключением и бывал жесток: и к пациентам, и другим людям, и даже сам к себе. Но нечто его отличало. Он считал себя художником своего дела. Художником, который писал картину жизни. Жизни, которую не мог не любить. Жизни, к которой не мог оставаться равнодушным, даже под непроницаемой маской опыта, авторитета, сухости. Иногда, доктор решался говорить прямо, на чистоту. И, кажется, вот, он почувствовал этот самый момент. Момент откровения.
- Сначала он отказывался. Говорил, что вы не такая. Порядочная, честная девочка - в чём я, кстати, не сомневаюсь, - и никогда не согласитесь на подобное. Но вы... согласились.
- Я бы никогда на это не согласилась! - закричала вдруг девушка. - Я готова поклясться, что и тогда была под вашим гипнозом! Клянусь, отшивала и не таких! Я - постоянный объект чьих-то грязных фантазий. Таких как он - миллионы! Ежедневно, я ловлю на себе сотни тысяч отвратительных, поедающих меня взглядов. И ненавижу их всею душою, потому что знаю... знаю, как каждый примеривается, приценивается, хочет обладать, не спрашивая о моём собственном желании. И давно уже свыклась с этим. Ничего... он - не первый и не последний. Эти деньги ничего не решали.
- Я догадываюсь, - снисходительно говорил доктор. - что у такой симпатичной девочки, как вы, огромное количество поклонников. Их не останавливает даже наличие постоянного бойфренда, который у вас несомненно есть. Каждый лелеет надежду. Вы регулярно получаете совершенно ненужные вам букеты цветов, конфеты, подарки. Ваш молодой человек тратится на кафе, иногда на клубы... При этом, вы по-прежнему вынуждены работать.
Девушка, готовая рассмеяться при словосочетании "тратится на кафе", сразу же приняла самый серьёзный вид когда услышала насчёт "вынуждены работать".
- А в чём проблема? - спросила она с недоумением. - Все работают. Я подрабатывала ещё когда училась на бакалавриате. Или вы полагаете, что место женщины на кухне?
- Работать там, где работаете вы - значит терпеть крики, а возможно и приставания начальства. Вы скрываете это от родителей, терпите это, чтобы иметь деньги на красивую одежду, приличную косметику, дорогой парфюм. Даже поход в обычную парикмахерскую обходится вам недёшево. Никакие траты парней на кафе, никакие их подарки не окупают и четверти ваших расходов.
- С чего вы взяли, что я делаю это ради них?
- Я не говорил этого. Конечно, всё ради себя. К смазливой девушке совсем иное отношение общества, ей открыты все двери, она гармонична с самой собой и миром. Вам прекрасно известно, как глупые мужчины бывают грубы с очкастыми зубрилками, "ботаничками"; и как те же самые мужчины готовы обещать вам буквально всё, что вы пожелаете, за один только ваш нежный жест, взгляд, улыбку... по крайней мере до того момента, пока не переспят с вами какое-то количество раз.
- Так...
- Дослушайте и не перебивайте. - невозмутимо продолжал доктор. - Нелюбимый, но симпатичный парень хочет предложить вам нечто очень нужное. Почти что просто так. Почему бы и нет. Вы прекрасно знаете, что он сразу же охладеет к вам, отстанет, как только получит своё. Он получит себе то, что хотел, а вы купите себе новое платье, помаду, тени... Конечно, вы делаете это для себя и ни для кого больше! Но вдруг!
- Это какой-то бред. Если бы я хотела стать содержанкой, я могла бы найти себе мужчину по-старше.
- Нет, вы не такая. Вы опираетесь на собственные силы. Не потому что вы следуете какой-то морали, а потому что хотите доминировать. Хотите быть единственной. Ничего этого взрослые мужчины вам никогда не дадут. Они полигамны, жадны, уродливы. Вы чувствуете запах подкрадывающейся к ним старости, вы видите толстые животы от обилия эстрадиола в их крови, некогда полной тестостерона... Поэтому они вам противны не меньше, чем молодым мальчикам женщины за 40, которых они подсознательно ассоциируют со своими матерями и теряют желание... Комплекс царя Эдипа...
- Я, похоже, зря пришла к вам... - испуганно залепетала девушка. - Вы какой-то маньяк... неудивительно... Вы называете себя врачом! Того, о ком мы пытались говорить... Вы изуродовали его.
- Жизнь изуродовала его. Судьба-с. Впрочем, и вправду: стоит поговорить и о более приятных вещах.
Девушка внезапно встала с кресла. Растерянно копаясь в сумке, она искала кошелёк.
- Я наверное, пойду... - нерешительно сказала она. - Сколько я вам должна? За приём?
- Нисколько. Я, например, уверен, что по-настоящему единственной и желанной вы были только однажды в своей жизни.
- Уж не на него ли намекаете? - отозвалась девушка. - Что вы вообще знаете о моей жизни?
- Немного. Вы для меня абсолютно непредсказуемы. Я крайне удивлён самим фактом нашей встречи. Её просто не должно было состояться. Я был уверен, убеждён! На 100, на 200 процентов! Этот человек, мой пациент, для вас ровным счётом ничего не значит, вы должны были его тут же забыть! Но...
- Оказалось, что он забыл меня куда быстрее.
Девушка недовольно смотрела на пол. Она чувствовала горечь и не могла понять её природу. Что в ней играет, когда она видит эту пару? Дух соперничества? Или... об этом "или" ей не хотелось думать, она боялась признаться себе в том, что допускает саму такую мысль. Вдруг, она снова поймала на себе заинтересованный взгляд доктора. Он потирал подбородок, видимо, снова подбирая нужные слова. Она не может сдвинуться с места; он будто бы гипнотизирует её своим слегка пугающим, увлечённым, несколько маниакальным взглядом.
- Он-то не забыл. И никогда не забудет. Просто вас больше нет рядом. Он решил свою жизненную проблему, а возникшую пустоту заполняет чем попало. Я ждал этого от него. Но не ждал от вас! Вы тоже оказались во власти пустоты! Послушайте! - тут его глаза наполнились блеском. - Напишите ему и он тут же примчится к вам. Заберёт вас с собой. Женится, будет любить. Но вы... нет... - доктор стал водить пальцем из стороны в сторону. - Вы этого не сделаете, потому что такой мужчина вас не устраивает!
- Он же девственник! - усмехнулась девушка. - Конечно, он меня не устраивает! Это чушь какая-то! Разве вы не видите: он всегда будет хотеть других, ему не с чем сравнивать! Он хочет гулять!
- Слова ревнивой женщины.
- А вы предлагаете мне чуть ли не унизиться перед ним. Самой упрашивать его. Зачем? Чтобы завтра же тебе изменили с первой встречной?
- Изменили... Хотеть других... Не с чем сравнивать... - задумчиво повторял доктор. - Не этих слов я ждал от вас, совсем не этих. Впрочем, вы знаете... иногда я и сам бы хотел, чтобы мне было "не с чем сравнивать". А вы хотели бы?
Девушку насторожил этот вопрос.
- Куда вы клоните?
- Извините мою бестактность. Сколько у вас их было?
Девушка изменилась в лице. Это была отнюдь не девичья маска смущения, а такое выражение лица, которое бывает в порыве гнева. В те самые моменты когда человек гневается сам на себя. В самобичевании ярость не находит своего выхода, причиняя страдания беспомощному, мучая своей беспощадностью изнутри. У неё затряслись губы. Щёки её покраснели, проступили слёзы; девушка стала кричать.
- Я не шлюха! Хватит из меня её делать! Это не ваше дело вообще! Он... он вообще-то был моим вторым парнем в жизни!
Виктор Петрович, картинно закатив глаза, выдохнул, и стал с каким-то плохо скрываемым цинизмом насвистывать знакомую мелодию. И вдруг даже внезапно запел.
- "...Милый, Бог с тобой! Кто у нас не первый - тот всегда...". - тут он остановился на полуслове, чтобы не выглядеть совсем уж грубо. - Алегрова, по-моему? Надо же. Эпохи сменяют друг друга, а по-сути ничего не меняется.
Тут она окончательно разревелась. Свалившись в кресло, она по-детски беспомощно закрыла лицо руками.
- Невысокого же вы мнения о нас, о женщинах. - рыдая высказала ему девушка.
- В вашей жизни был мужчина, который был о вас самого высокого мнения. Был и остаётся сейчас. Который любит вас настолько сильно, что никогда не задаст подобных вопросов. Более того, он сам признался вам в том, что вы у него первая и единственная. От меня-то вы что хотите? Что вам ещё нужно?
- Первая, да. Но не единственная. Мне очень быстро нашли замену.
- Также, как и вы. Вернулись к своему постоянному бойфренду и легли с ним в постель. Что тут особенного?
- Нет. Я рассталась с ним. Почти сразу же.
- Даже так...
Доктор удивлённо нахмурил брови. Пока девушка чуть слышно заливалась слезами, Виктор Петрович отстранённо глядел в окно, поглаживая свой лоб круговыми движениями пальцев.
- А знаете, - внезапно продолжил он, словно вспомнив нечто важное. - тот, о ком мы говорим... в одном вы с ним как-то до странности похожи: переоцениваете бессмысленные акты плотской любви. Ничего по сути не значащие. Ну ладно для него этот момент действительно был немного особенным. Некой выдуманной гранью, которая не пускала инфантильного неврастеника в мир взрослых. А для вас? Что было особенного для вас?
- Я была в отношениях, которые не хотела терять. И теперь они разрушены.
- Не вижу никакой связи. Тот, о ком мы говорим, живёт далеко и пообещал хранить вашу тайну. Вы не забеременели, не заразились стыдной болезнью, не поссорили старых друзей. Наоборот, вы сделали доброе дело - остановили самоубийцу.
Девушка на минуту перестала плакать. Её взгляд сквозь пальцы зафиксировался где-то на стене. Почему-то она боялась заглянуть доктору в глаза: она боялась его гипноза. Не решаясь что-либо сказать, она ждала, пока доктор продолжит, и доктор не заставил себя ждать.
- Да, моя милая девушка, - продолжал он, переходя на полушёпот. - помните его озорные глаза? Ко мне не попадают просто так. Мои пациенты - очень сложные и глубоко несчастные люди. И если бы мой план не сработал, на нашей с вами совести была бы человеческая жизнь, а вы бы даже и не знали бы об этом... именно так. Если вам так жалко ваших отношений, возвращайтесь к своему постоянному бойфренду, пока ещё не поздно. И ни о чём не думайте. Вы ни в чём не виноваты. Вы слабая девушка перед лицом обстоятельств. Купите себе новое платье и забудьте то, что случилось.
- Будьте дальше красивой вещью, которой можно попользоваться и выкинуть. - подытожила она. - Неужели вы предлагаете мне строить отношения дальше? На обмане? Мы встречались с ним несколько лет. Он и правда был моим первым парнем. Я не могла всё бросить ради какого-то очередного дурака откуда-то из интернета, с улицы. Не первого и не последнего.
Виктор Петрович, не вставая из-за стола, положил руку на грудь и склонился перед девушкой в лёгком поклоне. Она не испугалась этого странного жеста: он показался ей настолько искренним, что это даже удивило её.
- Я искренне прошу у вас прощения, за все причинённые вам обиды и бестактные вопросы. Но вынужден позволить себе ещё один. Почему ваш постоянный бойфренд до сих пор не женился на вас? Не сделал вам ребёнка? Не перевёз к себе?
- Потому что сейчас не время. - с твёрдой уверенностью ответила она. - Он учился и работал. Как и я. Нам обоим не до этого. Нет ни денег, ни времени, ни желания.
- Ни желания... И он даже не пытался переубедить вас?
- Переубедить? В чём?
Доктор, как показалось девушке, разочарованно глядел в пустоту. Его лицо растянулось в какой-то странной полуулыбке, будто бы его неприятно удивили. Он слегка покачал головой.
- И даже сейчас, - спросил он вдруг. - при расставании, ваш постоянный бойфренд не предлагал вам нечто большее, более серьёзное, чтобы удержать вас?
Девушка замолчала. Кажется, теперь она поняла то, что ей пытался объяснить доктор. Её собственный взгляд смотрел теперь на тысячу километров, куда-то в прошлое, как ей казалось, настолько глубокое, что в нём можно было утонуть. Доктор продолжил.
- Нельзя разрушить то, что и так было разрушено. Я думаю, вы сейчас и сами всё прекрасно поняли насчёт своих "отношений". - сказал он, мечтательно рассматривая белый потолок своего кабинета. - В прежние времена не было самого такого понятия "отношения". Зато было слово "любовь".
- А я не верю вам. - ответила девушка. - Я не верю, что тогда было больше любви. Просто им, вот этим словом, которое вы сейчас сказали, швырялись налево и направо. Оно ничего не значит. Ни тогда, ни сейчас.
Доктор улыбнулся девушке, но не собирался спорить.
- Удивительно, как точно вы описали эпоху, которую не застали. Сам наш язык тогда ничего не значил, не отражал обыденности. Он, как и мы сами, находился в мире социалистической иллюзии, где люди говорили и мыслили целями, мечтами, образами. Штампами, если угодно. Если мы говорили "любовь" - значит, это была наша цель. Не враньё, как кажется вам сейчас - а желаемая и достижимая реальность, к которой мы хотели прийти. Так воспитывала нас советская пропаганда: целеустремлёнными мечтателями. Минимум материального и максимум духовного.
- Я видела отношения своих родителей. Тем, чем они стали сейчас. Максимум материального и ничего духовного.
- Вы не верите в их любовь... Они перегорели. Охладели друг к другу. И теперь, возможно, утешаются в объятиях любовников. Или бутылки.
Подытожив сказанное, доктор достал из ящика стола маленькую бутылку коньяка и две металлические рюмки-напёрстки.
- Обычно я не предлагаю своим пациентам - продолжил он. - Но поскольку вы не принимаете тяжелых лекарств, да и по сути не пациент...
- Что вы делаете? - удивлённо спросила девушка.
- Душу в себе врачебную этику.
Доктор немедленно "опрокинул" рюмку. Жадно вдохнув кабинетного воздуха, слегка прослезившись от нахлынувшего на него едкого внутреннего огня, он блаженно глядел куда-то: не то опять в потолок, не то в прошедшие годы. Не торопясь закусывать, он размышлял о чём-то своём. Спустя какое-то время он снова встретился с девушкой взглядом.
- Бросайте всё и поезжайте к нему. К этому пареньку с озорными глазами. Не спорьте. Положитесь на мой опыт и врачебный авторитет. Чувства оказались взаимны. Я не ожидал! Он не ожидал. Никто не был готов к такому повороту.
- Я не могу. Он с другой. Он отвергнет меня. Отомстит мне.
- Не отвергнет. Не отомстит, глупости. Забудет весь мир ради вас. Конечно, у него есть определённые острые углы. Самый большой вам известен. Даже если он вас сильно обидит, нельзя будет напоминать ему о нём. Вы знаете, о чём я. "Пунктики" наверняка были и у вашего прежнего бойфренда. Вы справитесь. В этот раз у вас есть преимущество - он откровенен с вами. Для мужчины это большая редкость.
- Я... я... боюсь я.
- Всё будет хорошо. Признайтесь уже честно: разве не хотелось вам самой бежать за ним на край света? Ещё в тот самый день, когда вы прощались с ним? Гордость красивой женщины не позволила вам. Давайте на чистоту: вы пришли ко мне за разрешением. И я разрешаю вам. Беру на себя вашу ответственность, ваш риск. Обвиняйте, ненавидьте меня, когда вам станет плохо и обидно. Но я говорю вам, также как когда-то сказал ему: делайте. Действуйте. Не задавайте вопросов, не мучайтесь сомнениями. Делайте как я вас прошу.
- Но как? Я... у меня нет ни адреса, ни... я не знаю...
- Эта фотография. Откуда она у вас? Наверняка из мессенджеров, в которых вы его безнадёжно забанили ещё год назад, когда он только-только начинал вас доставать своими робкими ухаживаниями, наивными романтическими письмами, доставкой цветов на домашний адрес, который неизвестно как узнал. Напишите туда, в эти самые мессенджеры. Не теряйте момента, иначе вас поглотят сомнения. Начните прямо сейчас. Я всё равно не увижу и не услышу.
- Но что я напишу ему? Я в растерянности, я не знаю...
- Именно это и напишите. Что вы в растерянности. Что вы не знаете. А закончите тем, как вам плохо без него. Я знаю, вы боитесь, что он станет игнорировать вас также, как вы когда-то игнорировали его. Этого не случится. В данном случае нет никакой мести. Он ждёт вас и нежно любит. Вы навсегда в его сердце. Помните об этом.