В 1969 году по дороге на Кольский полуостров в начале июня месяца я заехал в Кижи и потом на Соловецкие острова. После этих поездок я на всю жизнь заболел «Русским Севером»
Весной 1970 года, защитив в конце апреля дипломную работу на Геологическом факультете МГУ, я решил отправиться на Валаам. В те времена с информацией было туговато, интернета не было, и я решил, что Приозерск ближе всего к Валааму, и наверняка из этого города что то должно по Ладоге ходить на остров. На поезде добрался до Питера и далее на электричке до Приозерска. Но тут случился полный облом. Ладога оказалась покрыта льдом. Взглянув на Пугачевскую башню в крепости Карелы, где содержалась семья Пугачева, решил отправиться в Медвежьегорск, и оттуда в Заонежье.
Литературу я заранее проштудировал и желтую книжицу про Заонежье из замечательной серии «Дороги к прекрассному» имел с собой. Когда утром, при подъезде к Медвежьегорску, взглянул в окно поезда, заметил, что все вокруг бело. Но когда вышел из поезда, понял что лежит практически иней, и к середине дня снежок пропал.
В автобусе, идущем в поселок Великая Губа, подслушал разговор мужиков. Сосед одного из них пошел в свою охотничью избушку и повстречался с медведем, пришлось спасаться ему на крыше избушки.
Далее из Великой Губы немного подъехал в сторону деревни Типиницы на другом автобусе. Где то в районе Яндомозера сошел с автобуса и пошел пешком. С севера озеро окружает возвышенность, и вдалеке хорошо видна была церковь на полуострове. Сразу вспомнилась картина Левитана «Над вечным покоем», только часовню на картине надо передвинуть на остров.
Когда начало темнеть, поставил палатку, сварганил ужин и под мысли о косолапых уснул. Утром продолжил путь по лесной дороге. Когда дорога вышла из леса, открылась широкая панорама.
В начале деревни стояла деревянная часовня с сохранным крестом, далее несколько изб и дорога сворачивала направо в центральную часть деревни Типиницы с Вознесенской церковью, главной доминантой. Церковь к великому сожалению сгорела в 1975 году от молнии.
За деревней виднелось Онежское озеро. В деревне сделал несколько фотоснимков и направился дальше в деревню Усть-Яндома. Дорога на карте есть, но весной проехать по ней невозможно. Шел практически по щиколотку в воде, а то и глубже. На пригорках вода в ботинках слегка согревалась, и становилось чуть комфортнее. С медведями не встретился, хотя следов видел достаточно. Повстречал только зайца. Он несколько секунд с полянки наблюдал за мной.
Когда дорога вывела меня из леса, я вздохнул с облегчением. Яркий солнечный день, безлюдная деревня и далее среди трех елей и одной березы чудная часовня Георгия Победоносца на фоне озера. Подобный восторг от пейзажа на равнине я испытывал только гораздо позже в Венеции и вблизи аббатства Мон – Сен – Мишель в Нормандии, но этого состояния мне пришлось ждать лет 40. Теперь этих деревьев у часовни уже нет и очарование, по моему мнению, ушло.
Часовня была в хорошем состоянии. По лесенке поднялся на колоколенку, полюбовался окрестностями и направился искать ночлег в ближайший дом. Был он нежилым, но вполне в сохранном состоянии. В русской печке зажег костерок и приготовил обед.
Утром вдоль Онеги направился в Великую Губу. Передвигался с большим напрягом, мозоли, от хождения по воде, давали о себе знать. По дороге прошел через две полузаброшенные деревни - Сибово, с церковью Введения Богородицы во Храм, и Кондобережская, с часовней Самсона.
В поселке Великая Губа остановился в Доме Колхозника, соседей в номере не было. Следующий день потягивал купленную в сельмаге вишневую наливку, лечился.
После дневки, утром на автобусе доехал до поселка Ламбасручей. Сойдя с автобуса, спросил девочку лет 14 про дорогу в деревню Устьрека. На удивление девочка согласилась меня проводить, и мы тронулись по лесной дороге. Девочка ехала вместе со мной в автобусе и возвращалась из гостей. Примерно через 2 километра подошли к намеченной цели. В деревне целых домов практически не было. Речка, при впадении в залив Онежского озера образовала водопад. На фоне водопада сфотографировал своего проводника, и она зашагала обратно домой в Ламбасручей.
У бурлящего потока воды стояла полуразрушенная часовня.
Недавно узнал, что в Петровские времена в деревне Устьрека находился Устьрецкий молотовый и железоделательный завод Бутенанта. Бутенант известен как один из основателей чёрной металлургии в России. Руду использовали болотную. Уже в 1690-е годы он владел четырьмя заводами: Фоймогубским, Лижемским, Устьрецким, Кедрозерским (все в Заонежье). На Фоймогубском и Лижемском существовали домны; все заводы имели «молотовые амбары» для обработки железа. По качеству железо считалось равным шведскому; в 1680-х годах ежегодный экспорт с заводов Бутенанта составлял 6-7 тысяч пудов. По смерти Бутенанта его заводы принял сын Андрей, но уже в 1703 году Олонецкие заводы отошли в казну.
Заночевал в заброшенной избе. Утром направился в деревню Вегорукса с Никольской церковью и оттуда по короткой дороге в Великую Губу.
Тут передо мной возникла дилемма: сразу ехать домой или заехать под Вологду в Кирилло-Белозерский монастырь. Учитывая состояние моих ступней, решение задержать возвращение домой было не простым. Тем не менее, доехал на поезде до Лодейного Поля и там пересел на поезд в Вологду.
Послесловие.
С тех пор прошло более полувека. Неоднократно возвращался на север в Карелию и Архангельскую область, на Карельский перешеек. Плавал на теплоходах по Северной Двине, на байдарке по Онеге и Сухоне. Пешком по Каргополью и берегам Северной Двины. Три раза побывал на Соловках.
Многие деревни исчезли, а сколько церквей и часовен сгорело или из-за людской неосторожности или по злому умыслу, да и молнии поработали отменно. Часть церквей просто рухнули от старости. Следует отметить, что сгоревших деревенских домов практически не видел. Большинство изб медленно умирают под обрушившимися крышами. Единственной положительной стороной является возрождение монастырей: Валаамский, Коневецкий, Соловецкий, Печенгский, Антониево-Сийский, Ошевенский. Дорог с асфальтовым покрытием стало больше.
#карелия #заонежье #деревянная архитектура #путешествия
#великая губа