Сейчас то я, конечно, понимаю, как дешево он меня тогда купил, но на тот момент мне казалось, что это и есть счастье, поэтому я был готов на все, что бы он мне ни предложил. Его условия работы, на мое удивление, были достаточно скромны.
Я должен был работать на него и периодически ему отчитываться о состоянии дел. Мне не было до конца понятно, зачем, но раз такие условия, то я был согласен. Он дал мне еще немного денег и сказал, чтобы я уладил все свои дела и к началу новой недели был готов выйти на работу, потому как, несмотря на то, что работа не пыльная, ее достаточно много.
Так как дел у меня вовсе не было, я просто прогуливался и радовался тому, что со мной произошло. И думал о том, что все мои молитвы услышаны, и теперь все будет хорошо. Я был готов начать новую жизнь.
Вставал я теперь не так рано, как прежде, а то и ближе к обеду, потому как обязанностей было не очень много. Я был своего рода помощником помощника моего благодетеля. И, мне кажется, что такую должность он придумал лично для меня.
Сначала я выполнял мелкие поручения, которые мне давал его помощник. Такие, которые он порой не успевал сам. Я отвозил и забирал документы, а также вещи из химчистки, встречался с людьми, от которых ничего не зависело, как мне говорили. И, так как времени на них не было, встречи с ними поручали мне.
И такого рода поручений было достаточно много, но тем не менее заканчивал я достаточно рано. А если случалось поработать и до вечера, то на следующий день я отдыхал почти целый день. Поэтому сильно уставать я и не успевал. Теперь я мог позволить себе еду, ту, которою я сам захочу, а не ту, которую сегодня отдают со скидкой.
Я могу позволить себе одежду по сезону и в размер. Я больше не мерзну зимой. С одной стороны, для меня сегодняшнего это было само собой разумевшееся, а для меня вчерашнего это был момент счастья.
Новый класс, к которому я теперь относился, сильно разнился с тем, из которого я вышел. Люди здесь уже меньше походили на животных, они лучше выглядели, и это касалось не только одежды. У них было больше времени следить за собой. Находиться в их компании было гораздо приятнее.
Они, в отличие от тех, что из моего мира, могли работать меньше или на менее унизительных должностях, отчего и здоровье их не покидало так быстро, как представителей класса, родом из которого был я. Они выглядели очень счастливыми, в отличие от наших, руки их были такими белыми, на них не было никаких ссадин. Не сравнить с руками рабочих. И первое время я даже стеснялся показывать свои руки, пока они не зажили и не стали походить на те, что были у них.
В скором времени я переоделся и с виду уже не отличался от них, но это было только с виду. Головой и манерами я был все еще на ступень ниже. Были тут и те, которым по великой случайности, как и мне, удалось ворваться в эту невиданную счастливую жизнь, как мне казалось на первый взгляд.
Этих счастливчиков, как и меня, выдавали манеры, вернее, их отсутствие, и лексикон, не обогащенный сотней-другой книг или же жизни с младенчества в этом окружении, а также получения образования и знаний. И хоть я и читал достаточно, на мой взгляд, разговор с представителями высшего класса я не мог продолжать достаточно долго, потому как боялся, что меня раскусят и выгонят обратно, откуда я пришел.
Поэтому первое время я обменивался с ними лишь парой фраз, но все равно частенько ловил на себе презрительный взгляд, который каждый раз вгонял в краску, несмотря на то, что до выхода из дома я тщательно проверял свой внешний вид и правильность заученных фраз.
Через некоторое время я пристрастился и перестал так тщательно следить за своим внешним видом и речью. Может быть, я успокоился, или все и так было доведено до идеала. Теперь голова моя было занята мыслями: а возможно ли меня спутать с местными или я все еще похожу на этих невеж?
Однажды по возвращении домой я задумался. А чья это квартира? Точно не моя. Не для меня сегодняшнего, это квартира попрошайки, а я теперь не он. И, недолго думая, я съехал из своей комнатки, с которой начинался мой новый путь.
Я переехал в небольшую квартиру, где теперь я был сам себе хозяин. Я мог делать что захочу, и хозяйку я видел всего раз в месяц, а не каждый день, и мне больше не нужно было придумывать себе те или иные оправдания. Это был совсем другой мир, в который меня привел мой спаситель.