Наверх, в комнату, где она оставила свои вещи, Рыска подняться не смогла — просто обессилила и приросла к месту, обнявшись с мечами, там, где присела, в кабинете старого путника. А потом напилась какой-то настойки по брови и банально упала с табуретки, но мечи так и не выпустила. Глава Пристани со вздохом уложил её на старый шаткий топчан и укрыл покрывалом.
Забрать у девушки мечи так и не получилось.
Глава Чеговицинской Пристани очень жалел Рыску, как и всех женщин на свете, не смотря ни на их возраст, ни на статус, ни на национальность.
Дело было в том, что за прошлый год у него овдовела одна дочь и умерла вторая — упала с коровы и сломала шею. Стоически пережив эти страшные события, наглядевшись на почерневшую от горя супругу, он теперь не выносил женских слёз и готов был сделать что угодно, лишь бы успокоить несчастную. Да и письмо, адресованное Альку Хаскилю, он читал, и байки о Рыси и Вернувшемся тоже слышал, справедливо полагая, что истина в этой истории где-то рядом. Скорее всего, пришёл он к выводу, ничего такого в этих двоих нет, они просто несчастные, вечно их друг от друга то одно, то другое отводит, а произошедший на его глазах эпизод их жизни был тому ярким подтверждением.
Когда путник засиделся в своём кабинете за полночь, за ним пришла жена, благо, жилище Главы Пристани в Чеговицах располагалось в том же здании, только с с другой стороны.
— Я тебя заждалась, — с укоризной бросила сухопарая, рано постаревшая саврянка. Вообще-то она была привычна к задержкам мужа: раньше он и подавно редко бывал дома, всё больше по трактам разъезжал, но в последние семь лет осел, приняв управление Пристанью. Однако сегодня женщине не спалось.
— Тут… беда приключилась, — признался муж, указывая на девушку, спящую в обнимку с мечами, — Девочка вот… Плохо ей, — мужчина едва сдержался, чтобы не пустить слезу.
Жена путника принюхалась.
— Так она ж пьяная! — склонив голову на бок, заметила женщина.
— Так я и напоил, — не стал отпираться путник. А потом рассказал жене вкратце всё, что увидел, услышал и понял.
— Почему ж ко мне не привёл? — выслушав, спросила жена, — Я б хоть уложила нормально…
— Ей сейчас всё равно, где спать, — махнул путник рукой. — Слезами умывалась, сердешная. Её бы воля — поехала бы с ним, не раздумывая, да вишь ты, служба. Служба… — он помолчал, вспомнив горестный момент из своей жизни, а так же всё то, что сам из-за своей путничьей службы упустил, и продолжал: — Она плачет, никак не успокоится, а он тоже стоит, лица на нём нет. И туда надо — дитё с женой помирают, и тут не бросишь. Сам чуть не плачет… А потом всё же мечи ей отдал и уехал. Знаешь, кто он?
— Кто же?
— Посольский сын. А она из весчан, ещё и из Ринтара. Вот родители его им пожениться и не дали, и мечутся они с тех пор, бедолаги, — он снова помолчал, борясь с комом в горле. — И чего к детям лезть? Сами, что ль, не разберутся… — и всё же пустил слезу, хотя и сразу её отёр.
— Уже и не юная, — вздохнула женщина, тоже некстати вспомнив старшую, недавно погибшую дочь: вот столько же ей примерно было лет…
— Где ж тут юность, раз уже путница? Лет тридцать, почитай… Пошли уж, пусть спит. Утро вечера мудренее. — Глава Пристани поправил на девушке покрывало, подул на свечу и вышел вслед за женой.
***
Рыске снился сон.
Она — и словно бы не она входила в покои Её Величества. Она — и вроде бы не она, как всегда, при оружии и с длинными чёрными косами открыла дверь в комнату для совещаний, ту самую, у лестницы, вошла, поприветствовала тсарицу. Косы привычно хлестали по спине при каждом шаге.
Исенара встала ей навстречу — и тут стало темно.
…А когда лампы снова загорелись, Её Величество, вся окровавленная, лежала на полу возле кресла. Алые капли крови расплескались по светло-бежевому ковру…
— Ваше Величество, нет!!! — закричала она — теперь уже точно она.
А потом вбежали стражники, заломили за спину руки и потащили вниз по лестнице.
— Это не я! Не я! — слышала Рыска свой голос.
Но её никто больше не слушал…
…А потом открыла глаза.
Было так темно, что Рыска не сразу и поняла, где находится. Руки онемели, сжавшись на чём-то длинном и холодном. Пошевелившись, она упала с узкого топчана, неплохо приложившись об пол боком, бедром и виском: была бы трезвая, поранилась бы!
Одновременно с падением, раздался жуткий звон.
Рыска с трудом поднялась, потирая ушибленное и шипя от боли. Зато сразу почти всё и вспомнила!
Но мир был настолько нереальным и чужим, словно она впервые в него попала.
В кармане обнаружилось огниво, на столе нашлась и свечка. Путница высекла искру, затем осветила комнату. На глаза попался старый гобелен, изрядно пыльный и рваный, зато изображающий лесное озеро и пару лебедей с птенцами.
— Эх, лебеди, птицы белокрылые… — прошептала она сама себе.
Всё вспомнилось…
Рыска, шатаясь, подошла к валяющимся на полу мечам, бережно подняла их, словно это были не мечи, а её родные дети, уложила их на топчан и уселась рядом.
Чем дольше разлука, тем радостнее встреча, но тем и тяжелее будет новое расставание.
Кто это сказал? Кто-то из великих. И он был прав: теперь ей было намного хуже, чем раньше, до этой встречи.
КАК ЖЕ БОЛЬНО!!! Как будто все нутро выдрали. Ничего не осталось… Пустая жизнь, ненужная.
И не носить бы ещё дар (и кто его даром только назвал?), не иметь понятия о завтрашних злоключениях — так нет же, всё известно наперёд, и чем дальше, тем точнее. Кажется, можно что-то изменить, но либо выбор не велик, либо приходишь другим путём к тому же самому разбитому корыту!
И с годами напрашивался вывод: а стоит ли вообще что-то менять? Может быть, жизнь и даётся только для страданий?
Но как же подло — после таких дней, после таких слов снова остаться одной! И как оказалось, если прощаешься по-доброму, то это ещё больнее, чем расставание со скандалом. Слёз, во всяком случае, проливается ещё больше: ведь плакать о том, кто струсил — недостойно, о том, кто бросил — стыдно и глупо, а о том, кто уехал к умирающим родным и поклялся вернуться?.. В самый раз, но ещё горше!
Слёзы снова потекли по щекам, словно вопреки воле хозяйки.
С трудом, преодолевая одеревенение во всём теле, Рыска вышла на улицу и решила немного пройтись по двору, — может быть, на свежем воздухе станет хоть немного легче, хотя бы алкоголь слегка отпустит?
…Судя по положению луны, время близилось к рассвету, но, видимо, здорово вчера приложилась к стакану, раз до сих пор было так плохо.
Девушка обошла двор, присела на скамейку, взглянула на небо. Всё та же луна, что светила им двоим в Зайцеграде, стояла над городом, но от неё осталась половинка. И на луну эту хотелось выть…
Стоило лишь представить Алька, как в виски стрельнула боль, да такая сильная, что она чуть было со скамейки не упала, однако справилась, отдышалась. Вроде прошло… Это временно, подумала Рыска, это из-за похмелья. Завтра этого уже не будет.
Затем она поднялась, сделала несколько шагов. Дождь давно закончился, но ночь была холодная. Холодно вообще в ней, в этой Саврии, настолько холодно, что непонятно, как они тут живут? А замок Хаскилей ещё и севернее, два-три дня пути отсюда, как она поняла, и наверное, там ещё холоднее.
И вдруг, — даже представлять не понадобилось, само пришло! — благообразный старик-саврянин в белых одеждах, возникнув в её сознании, развёл руками и отошёл от постели больной, а светловолосая девушка осталась лежать, раскинув руки с закрытыми глазами, и на лице её застыл покой…
Не успел Альк. Умерла Дамира. Наверняка он уже знает, так помоги ему, Хольга: успокой его, защити!
Защити, о Пресветлая, от беды лихой, от врага невидимого, от себя самого…
Что её саврянин благополучно доберётся до замка, путница точно знала, но беда была совсем не на этой дороге: она должна была случиться дальше… Намного дальше. Слишком далеко. Там, где поменять его дорогу будет невероятно трудно.
А потом, если предположить, что у неё получится помочь, их пути надолго разойдутся. Возможно даже навсегда…
И пусть. Лишь бы только он остался жив.
А выбрали они эту дорогу сами. Ведь всем путникам известно: если планируешь с кем-то совместное будущее, никогда не выбирай развилок: он непременно разведёт в разные стороны… Но у них и выбора-то считай не было: другие дороги на самом деле были ещё хуже этой… А если бы она последовала за ним вчера, беда случилась бы не только с ним и не только здесь. А вот с кем ещё, пока было так и не ясно.
Теперь же по крайней мере был хоть небольшой шанс — и для них двоих, и для всего тсарствия.
Мелодия вплелась в сознание как-то внезапно, словно ниоткуда. В голове это звучало или на самом деле?.. Пожалуй, всё-таки, кто-то пел неподалёку, потому что слова были немного другие и на саврянском языке: не узнай она мотив, и не поняла бы даже, что это за песня.
Рыска подошла ближе к забору, обняла одной рукой дерево и прислушалась. Пели совсем рядом.
Завтра наше время закончится…
Похоже, Альк, наше с тобой завтра было вчера…
Не судьба нам быть вместе, и ты понял это ещё тогда, много лет назад, потому и не подпускал меня близко так долго.
…Следы мои ветром сгладятся…
Невозможно горевать всю жизнь, и если ты ушёл навсегда, то я тоже рано или поздно успокоюсь, приму своё одиночество, стану жить дальше… Тем более, такое в моей жизни уже бывало.
Я не хочу этого!..
Упав на колени и вцепившись в древесный ствол, она снова разрыдалась, на этот раз беззвучно и судорожно. Тот первый вечер в Зайцеграде, в кормильне «Очаг», представился так отчётливо, словно щепку, а не десять лет назад там была… Вот когда она поняла, что значит для неё этот человек: в тот самый момент, когда испытала одновременно и страх за него, и ревность, и благодарность за спасение, и отчаяние от того, что скорее всего сама помочь ему не сможет!..
И эта песня… О, такие не приходят на ум просто так! Они всегда навеяны душевными переживаниями, а значит, он тоже боялся, что в любой момент они могут расстаться навсегда. Почему она поняла это только теперь, через столько потерянных лет? Ведь он пел ДЛЯ НЕЁ, и эту песню, и другие. Права была Её Величество…
Её Величество?!
Рыска резко вскинула голову. Наконец она ясно увидела, кому ещё грозит беда и почему ей срочно надо возвращаться в Ринстан.
Произошло нечто непонятное, и в голове путницы всё сложилось в одну чёткую картинку: Рыска вдруг поняла, с кем имеет дело и от кого исходит опасность.
Девушка, так похожая на неё, носящая дар, путешествующая с Береком и сумевшая легко парализовать волю Алька.
Полукровка, талантливая видунья, учившаяся вместе с Рыской, одинаково хорошо владеющая и оружием, и даром, закончившая Пристань с отличием два-три года назад… Они не дружили и не общались с Рыской, но подруги называли девушку Витка.
Витка… Витка?..
Виттора!!!
Виттора. Тсарица-видунья. Дочь покойного тсаря Ринтара, что был так же отцом Его Величества, и саврянской княжны, двоюродной тётки нынешней тсарицы. Законная наследница Савринтарского престола в случае смерти Шареса, Исенары и их детей. Дело за малым: эту смерть организовать. И не понадобится никакого войска, если она таки сумеет подобраться к монаршей семье!
Каким образом Виттора собирается это сделать, пока является вопросом, но намерение её ясно и без всякого дара, иначе зачем ей в Ринстан? Уж не родню повидать, это точно! Да и не бывает таких совпадений. А уж что дар все эти соображения подтверждает, нечего и говорить.
В следующую щепку Рыска поднялась и быстрым шагом направилась к крыльцу гостиницы.
Жаль, что они с Альком снова расстались, но ведь она и не надеялась, что будет иначе. Просто расслабилась слегка. Просто судьба дала им возможность увидеться и… попрощаться?.. И не о чем тут жалеть: оба всё знали, оба чувствовали. Что не забыть его уже до самой смерти, давно ясно, иначе забыла бы уже. Хорошо, что простились наконец по-доброму, с надеждой на лучшее… хотя путникам надежда, как обычно, не полагается.
Но надо жить дальше! И думать о личном — не время. Нужно спешить в южную столицу, прямо сейчас, не дожидаясь утра, потому что счёт, похоже, идёт на дни. Поздно может стать в любой момент, потому что Виттора выехала из Чеговиц ещё вчера — эх, догадаться бы, выехала бы следом, вместо того, чтобы реветь тут коровой и напиваться!
А перед Главой Пристани как неудобно! Напилась ведь как свинья! Даже как спать ложилась, не запомнила. Но вообще, спасибо старому путнику, огромное и безграничное за то, что не остался глух к её страданиям, — хороший, наверное, человек. На учителя чем-то похож, как похожи между собой все неравнодушные к чужой беде, хорошие люди, невзирая ни на возраст, ни на пол, ни на… цвет волос.
Рыска вернулась в оставленную комнату, зажгла масляную лампу, начала спешно собираться в дорогу и… не обнаружила на месте своих мечей. По-хорошему, нужно было прямо сейчас поднять на уши всю Пристань, но ей было не до этого: уверенность в том, что её предположение по поводу Витторы верно, крепло с каждой щепкой, и поэтому нужно было торопиться. Мечей, безусловно, жалко: она их не просто купила в оружейной лавке, а заказала год назад, отдала за них довольно круглую сумму и очень к ним привыкла. Да только чтобы выяснить, куда они подевались, нужно будет остаться здесь ещё на некоторое время, возможно и надолго, да и это вряд ли поможет. Тем более, сама виновата: дверь надо было закрывать!
Потом можно с этим разобраться, да и оружие у неё теперь есть. А вот времени — нет.
Рыска подхватила сумку, взяла крысу и вернулась в кабинет Главы Пристани за Альковыми мечами.
Старый путник уже проснулся и вошёл в кабинет следом за ней.
— Ты как, девонька? — спросил он участливо. Видно было, что он, похоже, даже не проснулся рано, а вообще ещё не ложился, переваривая печальную историю, произошедшую на его глазах.
— Всё уже хорошо, — учтиво кивнула Рыска. — Большое Вам спасибо! — она закинула на плечи мечи и сразу же прогнулась немного назад: ну и тяжёлыми же они оказались! Но было не до выбора, ибо других теперь не было.
— У меня мечи украли, разберитесь пожалуйста, — бросила девушка уже из дверного проёма, на ходу.
— Как?! — возмущённо воскликнул путник, идя за ней следом. — Давай я сейчас всех подниму, выясним!
— Думаю, уже поздно. И я, кажется, догадываюсь, кто их взял.
— Кто?!
— Некая Виттора, — сообщила Рыска и остановилась. Да, конечно, следовало же рассказать Главе Пристани подробнее! — Она вчера здесь была. Не ночевала, только поела. Такая же полукровка, как я. Она ренегат, — и путница рассказала то, что имела право рассказать, предъявив для подтверждения своих слов тсарскую грамоту.
— Я понял, — выслушав и ещё больше помрачнев, произнёс мужчина. — Я немедленно сообщу в Северную столицу, не беспокойся, — пообещал он.
— Да, конечно. А мне пора в путь, я теперь тороплюсь, — произнесла Рыска, уже направляясь в нетопыриный сарай, а путник всё так же шёл за ней. — Я и сама попытаюсь встретиться с ней и… пообщаться. — Она улыбнулась, открывая дверцы стойла. — Лада, подъём! — позвала она, и животное, по-кошачьи потянувшись, поднялось на лапы и, подойдя к хозяйке, потёрлось мордочкой. — Ах, ты моя красавица! — похвалила её Рыска, почесав нетопыриху за ухом, и сняла со стены седло.
— Действительно, красивая какая, — заметил Глава Пристани. — А моя сдохла в том году… Дорого они сейчас стоят?
— Я не знаю… — покачала головой Рыска, затягивая седло на Ладе. — Я не покупала её. Мне Альк подарил, — сказала она, и лицо её на миг словно осветилось. Душа наполнилась тихой нежной грустью. — Как думаете, встретимся мы с ним ещё? — спросила она у старика, глядя в его глаза прямым взглядом.
— Не знаю, девонька, — покачал он головой, отворяя ей ворота на улицу, — но от всей души желаю этого тебе... вам обоим.
— Спасибо Вам за всё, — ещё раз повторила путница, вскакивая в седло.
Путник в ответ лишь кивнул и помахал ей рукой на прощание.
Рыска пришпорила Ладу, и та, хорошенько отдохнувшая, молодая, сильная и здоровая, с удовольствием сорвалась с места, проскакала до городских ворот, а как только оказалась за ними, радуясь дороге, а особенно тому, что впереди лежал крутой спуск, расправила крылья и спланировала вниз. Всадница еле сдержалась, чтобы от неожиданности не завизжать, когда почувствовала отрыв от земли.
— Ну ты даёшь! — только и сказала она, похлопав скакунью по шее. Та на миг обернулась, хитро взглянув на хозяйку: «Я что? Я ничего!» — и устремилась вдаль. — Жаль, ты в самом деле летать не умеешь, придётся паром через реку ждать, — посетовала Рыска.
Небо уже было совсем светлым, звёзды меркли; луна ушла. Природа начинала просыпаться. В кронах деревьев робко запевали свои утренние песни ранние птахи.
Путница на нетопыре мчалась через сонный лес и думала лишь об одном: она должна успеть! Не дать врагу добраться до столицы! Остановить тсарицу-видунью любой ценой!
И теперь Рыска была уверена: у неё всё получится, даже при том, что её самый надёжный друг теперь далеко, и ему угрожает опасность, даже при том, что его мечи слишком тяжелы для женской руки: главное — они есть!
Вспомнилось, как когда-то Альк говорил, что может сражаться на всём, на чём угодно…
— Я тоже теперь могу, — тихо проговорила она. — Я теперь всё могу, Альк.
Читать роман с начала ====== >>>>>>>>>>
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Другое альтернативное продолжение дилогии "Год крысы" Ольги Громыко - фанфикшн-роман Неторная дорога