«Эй, мушкетёры! Вы собрались здесь драться? А как же с эдиктами?»
Известный эпизод из «Трёх мушкетёров» А. Дюма. Гвардейцы кардинала напомнили Атосу, Портосу, Арамису и д’Артаньяну, что дуэли вне закона. Эдикты – это указы Людовика XIII о запрещении поединков, косивших французское дворянство хуже всякого коронавируса. К слову, новый эдикт против «необузданной страсти к дуэлям» вышел через несколько месяцев после приезда отважного гасконца в Париж, в феврале 1626 года. Однако ничего не изменилось.
Политические пристрастия, прекрасные дамы, пьяные ссоры – благородные господа убивали друг друга из-за всякого пустяка, оскорбившего, по их мнению, их честь. Случалось, убивали из-за глупой шутки или косого взгляда. Запреты не помогали. Порой дуэлянты лишались королевских милостей, а иногда и собственных голов на эшафоте, но других это не останавливало. Все следовали наказу, который д’Артаньян-отец дал своему сыну: «Вступайте в бой по любому поводу, деритесь на дуэли, тем более что дуэли воспрещены и, следовательно, нужно быть мужественным вдвойне, чтобы драться».
Кладбища ежегодно пополнялись сотнями, а то и тысячами покойников, убитых на дуэлях. Французское дворянство таяло, как сосулька на солнышке...
В это же время за тысячи миль от Парижа, в Русском государстве, наблюдалась совершенно иная картина.
Наше благородное сословие размножалось, словно грибы после дождика. Власти не успевали наделять новиков поместьями. Фигурально говоря, на всех дворян уже не хватало дворов. Даже войны Смутного времени не особенно проредили их ряды, зато ввергли множество детей дворянских и боярских в пошлую бедность.
Мелкопоместные горемыки так и перебивались с хлеба на квас до конца XVII века. Послушайте вопль души сына дворянского Михайлы Тыртова из романа «Пётр Первый» А. Толстого: «Нас у отца четырнадцать. Семеро повёрстаны в отвод, бьются на пустошах, у кого два мужика, у кого трое… Я восьмой… Дадут погорелую деревеньку, болото с лягушками… Как жить? А?»
Хреновая жизнь, спору нет. И даже на дуэль с досады никого не вызовешь – не водились дуэли на Руси. Бывали судебные поединки, но, как правило, не до смерти, на особой площадке, под присмотром официальных лиц…
Неужели наши дворяне не знали дворянской чести? Да ладно! «Честь» – слово русское. Вот только понималось иначе, чем за границей. У нас всегда честью было погибнуть за Веру, Царя и Отечество (хотя сама эта чеканная форма появилась, вроде бы, в XIX веке). Ещё – по христианским заветам – за други своя, ежели доведётся пасть в битве с врагами. А рубиться на саблях из-за личной неприязни – увольте, в этом чести нет.
Кроме того, на Руси всегда выше личной чести стояла честь рода. Отсюда, кстати, и система местничества, по которой число знатных предков играло решающую роль при назначении на важную должность. Случалось, цари приближали к себе «самородков» низкого происхождения, но это были исключения из правила. Обычно местничество шло только во вред – например, когда войском командовал не самый умелый воевода, а самый родовитый. С этой вредной системой в конце XVII века покончил… нет, не Пётр I, а его предшественник, царь Фёдор Алексеевич.
От местничества была лишь одна сомнительная польза: при нём, как в пословице, каждый сверчок знал свой шесток. Если «у них» лорд Винтер без ущерба для своей чести дрался с бедным шевалье д’Артаньяном, то наш мелкий дворянин и помыслить не мог о том, чтобы вызвать на поединок боярина. Вякни он что-то такое, его бы сразу отволокли на дыбу... Русские дворяне служили государю за земли и деньги, а взамен «несли тягло», как и все прочие, кроме холопов. При этом сын дворянский считался ниже сына боярского, уездные дворяне не были равны столичным (московский дворянин – это вообще отдельное звание). Довольно сложная структура, но она работала. Какая дуэль, если одному спорщику «невместно» драться с другим?! Все споры следовало решать по закону, и «смертное убойство» оставалось «убойством» при любых обстоятельствах.
Когда в 1637 году в Бронной слободе сержант Пётр Фальк «поколол» сержанта Григория-Томаса Грельса (оба служили в полках «нового строя»), следователи долго не могли уразуметь: как можно пыряться шпагами, повздорив из-за долга в два рубля?! Не понял и царь Михаил Фёдорович, читавший «материалы дела». В итоге бедолага Фальк остался в тюрьме, где и «помре» пять лет спустя. Дуэли случались и позже, но в основном между иноземными вояками. Пётр I какой уж был новатор, а дуэли запретил под страхом смертной казни. У нас эта зараза распространилась лишь в золотом для дворянства XVIII веке.
Ну, а при первых Романовых мелкопоместные и беспоместные дворяне множились в числе и… беднели. Зачастую настолько, что нищей вольности предпочитали кабалу у более знатных соотечественников.
Автор не считает своё мнение единственно верным и никому его не навязывает.