Будучи подростком, я начала писать серию книг об учениках реставрационного училища Васе Панине и Анфисе Муромцевой, жизнь которых изменилась после того, как Вася стал свидетелем одного происшествия. Далее - здесь и здесь.
Почему я начинала тогда писать и до сих пор не бросила? Потому что сколько не искала достойной на мой личный вкус альтернативы Гарри Поттеру в России, так и не нашла. Может, я плохо искала, а может, мой вкус отличается от вкусов большинства. Попадалось или что-то гротескное, или со временем надоедающее затянутостью событий или откровенным переписыванием книг Роулинг. Да, писать что-то на 100% уникальное невозможно. Как говорится, все сюжеты давно известны и написаны, но можно же делать свои вариации, а не полный рерайт книги. Но я автор, как и другие, а, значит, не могу относиться к своим книгам реалистично: всегда будут моменты острой критики сменяющиеся личными восторгами. Поэтому интересно, что думаю о ней другие люди. Если бы у меня были деньги на раскрутку или она попала бы в руки человека, который мог бы её кому-то посоветовать, смогла бы она дать начало русским современным "волшебным" книгам? Или, может, вы убедите меня , что альтернатива Поттеру в России всё же есть?
«Сивка, которая Бурка» или ещё одно необычайное происшествие.
Солнце, деревья, витрины – всё тонуло в красном море заката. Друзья пожалели, что у них всего два глаза, а времени так мало. Проходя по Торговому бульвару, они пытались охватить как можно больше деталей: проносящихся с бешеной скоростью прохожих, мельтешащих под ногами мальчиков-с-пальчиков, магазины, выставленные в витринах товары, суетящихся продавцов, слепленных наскоро из воска курьеров. Из пёстрого, на первый взгляд, цыганского, магазина доносилось ворчание покупателя, которого только что укусила ядовитая змея, а через неплотно закрытую дверь вырывалось пламя, перескакивавшее по шевелюрам, не вовремя остановившихся у магазина нимф. «Торговый центр «Звери не для слабонервных» – гласила надпись на двери.
Здесь были магазины, которые торговали телескопами, оберегами и золотыми нитями. Между прохожими сновали вездесущие курьеры, предлагая клоунские конфетти и бородавки джинов. За ними гонялись разъярённые джины, что указывало на свежесть товара. Витрины были забиты перьями пегасов, игрушечными ведёрками с песками времён[1], ледяными стёклами, змеиным ядом, чешуёй дракона, покачивавшимися «эверестами» книг с заклинаниями, глобусами Плутона, склянками с подозрительной жидкостью…
- Нам сюда, – заметил Смерт у маленького павильончика, чья вывеска гласила: «Ирсен Ляпистая. «Одежда от А до Я», снизу маркером было приписано: «луноподобным вход воспрещён», – Тебе нужно к костюмеру. А мы пока Васе что-нибудь подыщем и проведаем хозяина «Шпионских штучек». Встретимся через час у «Магцелярских товаров», – сказал Несчастный, передавая Анфисе мешочек с золотыми монетами.
Ирсен Ляпистая оказалась пышной, добродушной магессой в бесформенных самурайских одеждах. Помещение магазина подчёркивало принадлежность хозяйки к фамилии Ляпистая - оно было пёстрое и обилизировало всевозможными нагромождениями.
За прилавком магазина на невысокой табуретке стояла бледная девушка с густыми чёрными косами. Вокруг неё суетилась, подгоняя по росту длинные синие одежды, краснощёкая волшебница.
Осведомившись о желаниях клиентки, Ирсен попросила Анфису встать на соседнюю табуретку. От нечего делать Муромцева стала разглядывать лежавшие на полу свитки с эскизами разных нарядов, каждый из которых был подписан «заказ Ульяны Шумковой». У Фисы возникла мысль, что это эскизы платья её соседки по табуреткам, которая выглядела скорее антом, чем атром. Увидев, что её рассматривают, любительница синего демонстративно отвернулась и начала торопить швею с выполнением заказа, который всё больше становился похож на… синий плащ!
- Всё, можешь слезать, твой заказ готов, – вернула её к реальности Ирсен Ляпистая. - Так, что ещё? Ага, перчатки. К сожаленью у меня остались только из кожи дракона, остальные разобрали. Вот эти тёмно-зелёные пойдут? – обратилась она к Фисе. Та кивнула, не отрывая взгляда от девушки. – Ещё тебе нужна шляпа. Отлично. Шляп у меня хватает - их покупают все, кому не лень.
Выбрав шляпу и отсчитав из мешочка несколько монет, Фиса вышла из павильона и спряталась за дверью ближайшего магазина. Она не могла упустить девушку в синем плаще.
Долго ждать не пришлось. Ульяна появилась спустя несколько минут и направилась в сторону книжного магазина. Муромцева последовала за ней. Книжный супермаркет с поэтическим названием «Книга – это мир», поражал разнообразием ассортимента: гигантские фолианты в переплёте из кожи химеры; книги размером не больше миллиметра, которые и разглядеть-то толком было невозможно; книги с одной пустой страницей и даже книги толщиной сантиметров 30, испещрённые множеством рун и иероглифов. Они стояли на бесконечных по количеству, длине, ширине и высоте полках, лежали на полу и висели в воздухе – куда ни глянь, везде были книги.
Не успела Фиса зайти в магазин, как к ней подбежал восковой курьер.
- Магвочка, не изволите ли бородавочку или клоунские конфетти? – обратился он к Фисе сладким, как сироп щедрой до сахара хозяйки, голосом.
- Извините, мне некогда? – сказала Анфиса, пытаясь высмотреть среди стеллажей Ульяну.
- Вы, берите, берите! – проявила проворность, слепленная кое-как, голова. – О цене потом договоримся!
- Хорошо. Сколько это стоит? – спросила Муромцева в надежде отвязаться от назойливого пересахаренного человечка.
- Синдром горения, опять контрабандой бородавок занимаемся? – раздался где-то над ухом голос Улля. «Синдром горения» с опаской посмотрел на него и испарился.
- Надеюсь, ты, не согласилась, а то «пиши: пропало». Он хотел, чтобы ты ему законно передала свою силу мысли. Ни в коем случае не связывайся с восковыми курьерами, – серьёзно сказал он, убедив Фису, ни разу не видевшую на его смешливом лице заскочивших погостить беспокойства и серьёзности, послушаться совета.
- Кстати, милочка, а как ты вообще здесь очутилась? - сменил тему алхимик.
- Я ищу девушку в синем плаще. Точно такой же был на человеке, который нас преследует.
- Почему ты решила, что это она? Разве ты не знаешь, что в все работники Магистериума носят синие плащи?
- Нет. Но она слишком молодая для Магистериума.
- У неё, может, папа-магистр, который взял её в помощники.
- Как же нам тогда искать «правильного» Синего плаща?
- Хороший вопрос – ищите другие зацепки, - сказал Улль, и поманил её вглубь магазина.
Вместе они прошлись вдоль бесконечных полок, купили парочку полезных на взгляд алхимика книг, а потом Улль куда-то делся, и Фиса вышла на улицу, где её уже ждали Панин со Смертом. После книжного супермаркета следовал павильон «Магцелярские товары», затем лоток с котлами и супермаркет с амулетами. Следующим был магазин с многообещающей табличкой «Почтовые гарпии», где почему-то ни одной гарпии не оказалось, зато висела реклама, обещавшая 70 процентов скидки на почтовых воробьёв. Дальше были аптека, огроменный гипермаркет с немыслимыми по количеству и внешнему виду везделётами, совершенно пустой подвал, оказавшийся крупной подпольной организацией, и торговый центр «Звери не для слабо нервных», в котором им пытались всучить миленького щеночка, зубам которого позавидовали бы пиранья и сверло дантиста, а аппетиту людоед. Вырывающееся изо рта пламя представляло собой нечто вроде дружеского приветствия[2]. А характер вообще медовый: вот ваша зверушка мирно спит, но стоит подойти к ней и погладить, предварительно не разбудив громким криком, как вы быстро и без проблем попадёте в больничку на месяцок-другой. Впрочем, данная процедура отлично подойдёт для желающих бесплатно покрасить волосы в чёрный цвет…
- Разойдись! – скомандовал чей-то громкий хриплый голос, когда они вышли на улицу. Муромцева посмотрела на его обладателя.
Это был высокий крепкий мужчина, одетый достаточно экстравагантным образом. На нём было странное одеяние, старые туфли и пурпурного цвета калоши XVII века. Завитые волосы незнакомца больше напоминали парик, а в руке была трость из слоновой кости с серебряной рукояткой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась исключительно нескромным изображением Зевса в форме лебедя, похищающего красотку Леду.[3]
– Кто-нибудь видел эту девушку? – спросил он, поднимая над головой свежий номер газеты, на первой странице которой были запечатлены в полный рост Анфиса с Васей.
- Это же мы! – Панин недоумённо смотрел на газету.
- Так, уходим. Только не привлекайте внимания, – как можно тише сказал Смерт и поманил их за собой в сторону ближайшей подворотни. Не успел он это сказать, как какая-то старушка закричала, указывая на наших путешественников.
- Да вот же они! Ловите быстрей, а то убегут!
Толпа послушно ринулась на троицу. Смерт взял Муромцеву за руку и потащил к монументальному зданию, расположившемуся в конце бульвара. Панин помчался за ними.
Здание оказалось усадьбой. На входе их встретил домовой в накрахмаленном воротничке, на канте которого было написано «Афоня».
- Добрый вечер. Чем могу быть полезен?
- Можно у Вас спрятаться? – обратился Панин к домовому, указывая на несущуюся к стенам усадьбы толпу.
- Довольно странная просьба, молодой человек. Что мне есть дело до…госпожа Анфиса? – удивлённо остановился он на полуслове и тут же впустил их внутрь. – Проходите.
- Откуда Вы знаете моё имя? – удивилась в свою очередь Анфиса.
- Всему своё время, дорогая, - хитро улыбнулся домовой, провожая их в гостиную, вся мебель в которой была застлана простынями.
- Здесь никто не живёт? – спросил Панин.
- Сейчас только слуги, барин. Много лет назад хозяин вынужден был бежать из города, но он обещал вернуться. Мы очень ждали Вас, Анфиса.
- А кто был хозяином этого дома? – продолжал расспрашивать Вася.
- Слишком много вопросов, молодой человек. Вам что-нибудь принести? У нас лучшая в городе «Нирвана», - сменил тему домовой.
- Нет, нам лучше родниковой воды, – отказался Смерт.
- Здоровье бережёте? Ну и правильно, – вежливо заметил Афоня.
- А я не отказался бы от «Нирваны»! – добавил Панин.
- Хорошо. Значит два родниковой и одну «Нирвану», – подытожил домовой, и, откуда ни возьмись, в зал влетел хоббит в наушниках. В руках хоббита был широкий, сверкающий словно зеркало подносо. Он поставил его на стол и передал Панину большущий бокал с тёмно-бордовой жидкостью. Вася подозрительно посмотрел на «Нирвану» - на его лице читалось сомнение. Но он, всё-таки, рискнул глотнуть.
- Сними наушники, - строго посмотрел на хоббита Афоня. Тот понуро снял наушники. - Госпожа, а Вы помните сказку о жизни и смерти, которую Вам читал папа, - неожиданно обратился к Фисе домовой.
- Папа? - непонимающе посмотрела на него Муромцева.
- Да, твой папа – философ! Не знал, что ты из наших краёв, – улыбнулся Смерт, думая, что подыгрывает Анфисе.
- Её отец – ветер, её мать, - начал домовой, внимательно смотря на Фису.
- земля. Её найдёшь повсюду, - продолжила Муромцева, не понимая, откуда знает эти строки.
- Она – вечность, - закончили они вместе.
- Вы помните! – просиял Афоня.
- А почему не слышно толпы? Почему за нами до сих пор не пришли? – прервал его радость Смерт.
- Барин, хозяин этой усадьбы – слишком большая фигура. Местные жители и работники Магистериума обходят её стороной.
- Уж не усадьба ли это знаменитого бога Ярило? – в восхищении воскликнул Вася, взгляд которого уже начинал затуманиваться. – Он настоящая легенда. Кроме него и младенца никому не удавалось покинуть Тимор. Я так много читал об этом, так много читал, так читал… Стоп! Младенец – это же…
- Кузьма, следи за наполнением чаш, - обратился домовой к хоббиту, который тут же поспешил налить Панину «Нирваны».
- Может быть, Вам что-то нужно? – обратился Афоня к Муромцевой.
- Деньги и чёрный ход, - деловито ответила Анфиса.
- Ждите, - сказал Афоня и вышёл из комнаты.
«Милая моя-а, солнышко лесно-ое…» пропел Вася хоббиту и закружил его в вальсе.
- Что с ним? – удивилась Фиса.
- «Нирвана», - пожал плечами Несчастный.
По прошествии нескольких минут к ним вернулся Афоня и попросил идти за ним. Смерт потёр руки в предвкушении куша. Фиса вышла в коридор за Афоней, а Несчастный поймал Панина и заставил его отпустить хоббита, после чего Вася полез к нему обниматься – пришлось так и идти.
Из коридора вели три лестницы, две из которых поднимались наверх, а одна уходила глубоко под землю. К ней путешественники и направились. Со всех сторон их окружали стены с картинами, на которых были изображены волшебники различного ранга. По пути попадались хоббиты, которые несли сундуки и сумки с золотом. Как только Несчастный с висевшим на нём Паниным наступили на последнюю ступеньку, они тут же провалились в очередной тоннель, следом за ними там оказались и остальные. Группа всё летела и летела по тоннелю; казалось, он был бесконечен. Вокруг с бешеной скоростью пролетали двери, эльфы, сундуки, серебро, лица других волшебников, искусственные носы, рты и бородавки, дымящиеся джины; мелькали окна, блестели пятки входящих в пролетающие мимо двери йогов. В общем, жизнь бурлила здесь ключом. Когда через пару секунд, они оказались в небольшом холе, ребятам не верилось, что тоннель, наконец, закончился. Со стен весело подмигивали огоньки факелов. Справа и слева – решётки, за которыми лежали сокровища. Впереди – огромная резная дверь. За ней, как оказалось, и находились «Фисины» сокровища.
- Вот это да! – не удержалась она. Здесь, в самом деле, было, от чего воскликнуть.
- Ну, ты, Фиска даёшь! – воскликнул в свою очередь резко успокоившийся Панин.
Друзья стояли посреди великолепного зала, из которого выходило множество дверей. У стен расположились десятки высоких и небольших лесенок. Стены, перила лестницы, люстра, двери, пол, потолок – всё доказывало, что ты находишься в сокровищнице славянских богов. На стенах показывали свои умения персонажи славянского фольклора. На потолке отчаянно спорили, кто из них нужнее, Иван Купала и Кострома. На перилах лестницы дрались на мотыгах Велес и Мокошь[4], изрядно напрягая другие миниатюрные статуи, которым приходилось поддерживать не только верхнюю часть перил, но ещё и их. В середине зала под потолком, удерживаемая четырьмя лестницами, которые сами, впрочем, не имели опоры, красовалась маленькая башенка, где, как позже узнали друзья, располагалась библиотека с книгами из небесной резиденции самого царя славянских богов – Перуна. Основной зал был наполнен колоннами золотых, эйфеливыми башнями бронзовых и десятиэтажками серебряных монет.
- Простите, а что это за деньги? – обратилась Муромцева к Афоне.
- Серебряные – покли, бронзовые – судалены, золотые – галеоны. На ближайшие десять лет по общепринятому курсу ИМО[5] в 1 галеоне 10 поклей, а в 1 покле 100 судаленов, – отрапортовал домовой.
Фиса со Смертом внимательно обследовали все помещения зала, не пропустив ни одной щёлочки, и убедившись, что осталось только подняться в башню, протаскав за собой по всем углам бедного Афоню, который на своё несчастье согласился помочь им с сумками, и, получив отличный заряд позитива, как после долгого похода по Херсонесу, успокоились. С чувством выполненного долга ребята побежали по лестнице, которую, бог знает, что удерживало, к новой и последней жертве своего любопытства – к библиотеке. За ними плёлся запыхавшийся и еле заметный под сумками Афоня – ещё одна жертва, но на этот раз собственного великодушия, который нёс сумки, наполненные всякой всячиной, прямо на спине: ему уже было не до магии.
В это время друзья с интересом рассматривали библиотеку и решали, что бы ещё сунуть в сумку домовому. Им было невдомёк, что, если бы вместо Афони был обычный человек, он бы давно валялся у первой ступеньки лестницы, задавленный тяжестью сумок. Впрочем, они об этом не думали. Анфисино внимание сейчас было направленно на 3 книги в кожаном переплёте: «Сборник лучших заклинаний и проклятий», «Народы, боги и существа древнего мира» и «Отвары и снадобья». Собранием юных мучителей было решено взять и эти книги. Пока Несчастный спешил «обрадовать» Жертву Собственного Великодушия новой поклажей, Муромцевой на глаза попался маленький ларец. Она попыталась его открыть, но замок не поддавался. Анфиса взяла ларчик и направилась к выходу из башни. Смерт уже ждал её и Афоню внизу.
По лестнице, выверчивая балетные па и перепрыгивая через ступеньки, поднимался Вася. Заметив Панина, домовой, заносивший ногу над предпоследней ступенькой лестницы, чуть ли с неё не свалился, представив, что его ждёт, когда они встретятся. К счастью, он наступил на свою фантазию и завидное чутьё, а спустя пару минут провел их обратно к свету. Способ возвращения на поверхность оказался достаточно экзотическим, как и вид вернувшихся: тоннель сыграл роль трубы пылесоса. У одной из башен, подчиняясь чьему-то управлению, поднялась конусообразная крыша, и тоннель-труба выплюнул их в открывшееся пространство. Всё происходило настолько стремительно, что Смерт еле успел сотворить внизу батут, чтобы они не разбились. Помятые, но не теряющие оптимизма путешественники двинулись в путь.
- Мы бога… – воскликнул, было, Несчастный, но не закончил фразу, потому что путь им преградила разъярённая толпа во главе с человеком с тросточкой, который, по-прежнему сжимая в руке газету, стоял у усадьбы и неприятно лыбился.
- Сивка! Или Бурка! Как тебя там? – закричал Панин старой кобыле, стоявшей по ту сторону улицы. – Убивают! Спасите!
- Да, слышу я, слышу! Чай, не глухая, – проворчала та. Фиса тяжело вздохнула: сегодняшний день научил её ничему не удивляться. Жители Тимора с интересом наблюдали за происходящим, – А ну, братва, ко мне! – скомандовала кляча. Это не возымело результата. – Кому сказала?! К копыту, быстро! – Из подворотни вынырнули два сонных жеребца.
- Чаво надо? – зевая, осведомился первый.
- Щас дочавокаешься у меня! Глаза разуй! – не успела она это сказать, как Смерт с Фисой забрались на жеребцов, перекинули через их спины мешки с золотом и погнали прочь от банка. Толпа загудела. Следом, воинственно размахивая курткой, промчался Вася на кляче. Человек с тросточкой выругался и скомандовал, перекрывая уличный шум:
- За ними! – толпа хлынула за наездниками.
Не прошло и двух часов просмотра бесконечной киноленты «Вечерело. Лес. Заката красный свет. Живи ещё хоть четверть века. Всё будет так, исхода нет. Умрёшь. Начнёшь опять сначала, и повторится всё, как встарь. Вечерело. Лес. Поля. Болота и канал», как лошади затормозили посреди поля, около стога сена.
Они находились в небольшой деревеньке. Справа тянулась вереница одноэтажных деревянных домиков с чудесными садами, виноградниками и цветущими пунцово-красным цветом гранатовыми деревьями.
Напротив, метрах в шестидесяти, кишела народом небольшая площадь, в центре которой с гордым видом возвышалась статуя какого-то неизвестного ребятам плотного мужчины с пышными усами. Он был облачён в мраморный фрак и тяжёлые каменные сапоги со шпорами[6], на затылке на полных правах властвовала лысина, маленькие глазки смотрели со строгостью, а рот был слегка приоткрыт, как будто человек-статуя остановился на полуслове. Впрочем, как оказалось, это действительно было так: как только Фиса об этом подумала, он сразу же продолжил свою речь. Вслушавшись, она поняла, что человек-статуя объявляет об отправлении на какой-то чемпионат.
На площади сразу же наступила тишина. Все в ожидании запрокинули головы к небу. Друзья последовали их примеру и в очередной, по-моему, 45-тый раз, открыли рот от удивления.[7] По небу, хотя какое там небо, немыслимым количеством мчались пегасы, запряжённые во внушительные по размерам кареты. Люди на площади стали расходиться, уступая место разъярённым от утомительной и тяжёлой работы табунам лошадей и переносимым ими каретам, которые к тому же были ещё и такие древние (вот-вот развалятся), что возникало два вопроса: во-первых, как пегасы умудрились с такой ношей не сигануть в океан, и, во-вторых, как кареты, в свою очередь, умудрились не развалиться по дороге? Это оставалось для всех загадкой.
Из карет вышли контролёры. От толпы на площади отделилась ещё пара человек, и они вместе с контролёрами стали рассаживать людей по каретам, заметно облегчая их мешочки с деньгами и раздавая направо и налево вереницы билетиков. Проводив друзей до площади, Смерт заявил, что у него важные дела, и, отправив общий багаж в неизвестном направлении, исчез. Не успели наши путешественники и глазом моргнуть, как все кареты заняли. Со стороны домиков показалась знакомая фигура с тросточкой. Перспектива лететь самостоятельно казалась сейчас хоть и пугающей, но вполне реальной.
Муромцева с Паниным юркнули за ближайшего пегаса и пошли вдоль плотных рядов карет. Первые три кареты оказались заняты: им даже не соизволили открыть. Четвёртая карета тоже была закрыта На двери висела табличка: «Опера №3».
- О! – воскликнул Панин, увидев табличку. – В той карете – целая опера!
- Как она там поместилась?
- Здесь же все экономят визуальное пространство. Включи воображение.
- Сейчас проверим, - скептически заметила Муромцева.
- Нам опять не откроют, - сказал Панин, без энтузиазма воспринимая Фисины попытки достучаться до обитателей кареты.
- Всем привет! У вас случайно не найдётся свободного места?
- Я же говорил.
- Есть кто-нибудь живой? – ответа не последовало. – Есть кто-нибудь со слуховым аппаратом? Есть кто-нибудь, способный открыть? – Муромцеву начинало раздражать, что никому до них нет дела.
Из кареты послышался смех. Раздался щелчок, дверь кареты со скрипом отварилась, и… Фиса пропала.
- А ты свой потеряла? – улыбнулся ей юноша.
Очарование Смертом сразу ушло на далёкий второй план. «Какой же он красивый!» - подумала про себя Муромцева. Эти идеально-голубые глаза, задумчиво непринуждённый взгляд, правильные черты лица и прямой, немного курносый нос. Он словно сошёл со страниц журнала, публикующего сотню самых красивых людей мира!
- Фиса! – Вася щёлкал пальцами у её лица. – Аверьян сказал, что у них в карете найдутся 2 места.
- Аверьян? – Анфиса взглянула на Панина затуманенным взором.
- Меня зовут Аверьян, - сказал юноша, протягивая ей руку и помогая забраться в карету. – Я могу дать тебе на время свой слуховой аппарат. Правда, он у меня только с языком мертвяков. Другие сложно достать.
- С языком кого? – Вася подумал, что ослышался.
- Мертвяков, - озадаченно повторил Аверьян.
- Они – простаки, - сказала ему сидящая у окна девушка с огненно-рыжими волосами.
- Алиса? – вопросительно посмотрела на неё смуглая шатенка с красиво изогнутыми бровями. Она была одета в юбку из интересного блестящего материала, который в точности повторял изумрудный оттенок её глаз. – Меня зовут Рина Парижская. – повернулась она к ребятам. – Она из кожи василиска. – ответила она на Фисин заинтересованный взгляд.
- Простаки в реставрационное не поступают, - парировал Вася. – Тут нужен талант!
- Я же говорю – простаки, - констатировала Алиса.
- Хватит нас так называть. Мы ещё толком не знакомы, а ты уже обзываешься, - обиделся Панин.
- Я слышал, что здесь простаки, - раздался за спиной Панина глубокий низкий голос. Его хозяин был очень высок и недурен собой. В начищенных до блеска носах ботинок отражались астрономические часы, завершавшие его продуманный до мелочей образ. - Всегда мечтал познакомиться с девушкой-простачкой. В этом есть что-то диковинное.
- Тогда у тебя есть шанс. Меня зовут Анфиса Муромцева, - сказала ему Муромцева.
- Очень приятно. Феликс Островский, - сказал он, целуя ей руку.
- Какие мы манерные сегодня, - поморщилась Алиса. – Тебе не идёт.
- А теперь кто-нибудь объяснит мне, почему все нас так называют? – спросила Фиса, пристально глядя на Феликса.
- Вы что-нибудь знаете про силу мысли? – спросила её Рина.
- Да.
- Простаки – это люди, не обладающие силой мысли. Люди, которые спокойно могут жить в старом параллельном мире и которым не пришлось бежать сюда во времена Великого переселения.
- А с чего вы решили, что мы простаки? – сразу пошёл в наступление Панин.
- Это видно невооружённым взглядом, - сказала Алиса.
- Между прочим, у Фисиного отца в Тиморе целая усадьба!
В карете на секунду воцарилось молчание. Всё внимание было приковано к Анфисе.
- Это случайно вышло, - смутилась Муромцева.
- С этого места, пожалуйста, поподробнее, - заинтереснованно посмотрела на неё Алиса.
- А куда мы едем? - неожиданно всполошился Вася, чувствуя, как их карета поднимается в воздух.
- На Велесовы игры, - ответила Рина. - Мы будем первой сборной в истории Тимора. Сюда было непросто попасть. Мы проходили тесты на выбранный навык, разгадывали руны. В лагере параллельно с соревнованиями нас будут готовить к бальцу. Ой, я совсем забыл, что ты из того мира. Бальц - это игра, я тебя потом научу.
- Вот так всегда! - возмутилась Алиса, - Куда смотрит магистериумская охрана? Мы в лотерее участвовали, руны разгадывали, целый кастинг прошли, а они просто взяли и сели в карету.
- Какие руны? – не понял Панин. – Да вы не знаете, что мне вчера пережить пришлось! Это в свой-то День рождения! А всё из-за Фисы и трупа этого несчастного! – возмутился Вася и вкратце поведал «празднование» своего Дня рождения.
- Даже Локи видели! – с восхищением сказал Аверьян. – Какой он?
- Если честно, помню его смутно, потому что через минуту после знакомства он закидал меня горячими шариками: мы с Фисой с ним минут двадцать в вышибалы играли. Он высокий такой дядечка, до потолка где-то, улыбчивый, но не общительный какой-то. Не понравился он мне, в общем. Сразу видно – иностранец! – небрежно ответил Вася.
- Везучие, вы! А мы целыми днями в Тиморе сидим: оперы, как клетки. Вот, хоть в играх поучаствуем, - грустно сказал Буянов.
- А чем плохи оперы? – с интересом спросила Муромцева.
- Ну, ты и спросила! – заметил Феликс. – Там, правда, хорошие условия, но не настолько.
- Между прочим, их отстраивал нынешний глава Магистериума! – прочитала ему лекцию Рина.
- Вот именно! – констатировала Алиса. – А все знают, что Магистериум возглавляет глупец, лебезящий перед ИМО, да ещё и с прошлым соответствующим. И после этого спрашивается: откуда у нас столько проблем?!
- Встранечудесникова! – у Рины не хватало слов.
- Так что за местечко эта ваша опера? – переправила Муромцева разговор в другое русло.
- В смысле? Трудовой лагерь, – удивилась вопросу Алиса.
- А у нас так называют театры, где люди поют, - сказала Фиса.
- Ничего себе! – удивилась Рина. - «Opera», ведь с латинского переводится, как «труд». И при чём тут пение?
- Слушайте, а почему вы тогда такие радостные? Трудовые лагеря обычно не очень радужные местечки. Или я чего-то не понимаю? – стараясь говорить, как можно, деликатнее продолжил Панин. Карета дружно засмеялась.
- Для кого как! У нас его и лагерем-то не называют, лагерь – это для антов, – заметил Феликс.
- Для кого трудовой лагерь, а для кого курорт! – улыбнулся Аверьян. – Нас тут и учить будут бесплатно, и накормят, и денег дадут, а дома пусто, есть нечего, денег тоже нет, родителей почти у всех забрали…
- Извините, я не хотел.
- Да, ладно, чего уж тут такого. Для Тимора – это обычное дело, – философски заметила Алиса. – Нас травят, как мух. А этот пересушенный гоблин сейчас спокойно лежит под пальмой где-нибудь в Северном Алжире и греет свои косточки! А ещё некоторые его защищают! – возмущалась Алиса.
- Между прочим, в Алжире давно нет пальм! – возразила Рина.
- А, думаешь, почему их нет? – не успокаивалась Алиса. – Потому что их извели на ингредиенты для алхимических лабораторий! Опять же, по вине твоего любимого Темира Боголюбского, которому, видите ли, хочется пожить подольше, а сердечко подводит, и он уже лет десять, наверное, пытается найти рецепт эликсира вечной жизни, изводя природу по полной программе.
- С каких это пор ты за Партию Зелёных?! – попыталась съязвить Рина.
- Смотрите! Кажется, мы приехали! – неожиданно воскликнула Анфиса.
- Ой! А я даже не видела, как пегасы тронулись! – удивлённо сказала Рина.
Все дружно повернулись к окну, посмотреть на приближающийся палаточный лагерь, светящийся где-то под ними. Да… посмотреть было на что! Миниатюрные пирамиды Хеопса, искрящиеся карамельные домики, разноцветные шатры и тянущиеся чуть ли не на 100 метров белоснежные колоннады раскинулись посреди заросшего таинственного парка, границ которого, казалось, было не объять и пяти великанам. В небе вперемешку с пёстрым конфетти, раскидываемым шаловливыми купидонами, порхали феи и светляки. Откуда-то сверху, видимо, с крыши одинокой полуразрушенной башни, величественно возвышавшейся над палатками и шатрами, прыгали с парашютом бастующие гномы-шахтёры, вопящие что-то вроде: «верните нам Белоснежку, водяные пересушенные, а то Деду Морозу жалобу писать будем» или «Гоблина вам в отцы, вы, когда, зазеркалец возьми мою каску, вернёте нам Белоснежку? Она уже неделю в загуле с каким-то принцем». Над башней раскинулась радуга; чуть в стороне скромно примостилось северное сияние. Со стен башни приезжих приветствовали чудаковатые участники и гости Велесовых игр, которые почему-то всё стремительнее и стремительнее поднимались вместе со стенами куда-то вверх…
Некоторые из них были настолько необычны, что издали вообще не походили на людей. Например, коротышка, сидевший на плече у Стрибога, чей портрет Фиса видела в сокровищнице: не каждый день встретишь дедушку ростом треть метра с кепкой, у которого на голове вместо волос растут цветы и травы. Или стоявший через два человека мужчина с хвостом и аккуратно подпиленными рогами. Но в одном они были схожи: все они были участниками нового приключения, которые могли помочь нашим друзьям разгадать тайны мрачноватого Тимора.
Скорость кареты увеличилась, и ребята поняли, что пегасы всё-таки не выдержали тяжести кареты, и она вот-вот упадёт. В тот момент, когда они это поняли, карета действительно на полной скорости врезалась колёсами в припорошенную пёстрым ковром конфетти землю и, конечно же, развалилась…
[1] Так говорила надпись на ведёрках, хотя с 265 пристального взгляда, ощущение, что данный раритет отобран у бедного малыша, не покидало.
[2] Интересно, а как выглядит неприязнь, если приветствие столь безобидно?
[3] Он поразительно похож на известного английского исследователя Монтегю Саммерса. Интересно, они родственники? Хотя вряд ли, ведь, Саммерс чистокровный простак. Тем более, он написал несколько потрясающих книг по психологии и о сверхъестественных вещах, находя им вполне логичное психологическое и физиологическое объяснение. Разве мог маг, каждый день сталкивающийся с теми же вампирами, столь легко их очеловечить?
[4] Велес – бог скотоводства у славян, Мокошь – богиня плодородия.
[5] Интернациональное Магическое Общество.
[6] Неожиданное сочетание, не правда ли?
[7] Интересно, им ещё не надоело? Пора бы и привыкнуть!