Может ли античный сюжет быть скандальным? Может, если ему придать черты современности. Пока все покрыто дымкой мифа и древности все сюжеты, даже те, которые попадают под статьи Уголовного Кодекса. А если сюжет переместить в современность, то могут возникнуть вопросы у поборников нравственности.
Конечно, в эпоху Возрождения все Венеры и Данаи были не в хитонах, а в современных художниками платьях и интерьерах, но чем больше человечество узнавало античность, тем сильнее отдалялись сюжеты от повседневности. Знаменитая "Венера Урбинская" Тициана выглядела как роскошная венецианская куртизанка, и даже собачка у ног - символ супружеской верности, ничего не меняла.
Роскошная блондинка с совершенными пропорциями лежит в изящной позе и смотрит прямо в глаза зрителю, даже не думая стыдливо уклониться от этого диалога. Но Тициан стал классиком еще при жизни, а в последующие века, обнаженная натура стала писаться по--иному. Для любования идеальными женскими пропорциями изображали Венер совершенных и безликих, как будто для коробок конфет. Это было так идеально, что вызывало уже отторжение у знатоков и ценителей искусства.
Другое дело изобразить Венеру современную, следуя за Тицианом. Это сделал Эдуард Моне и посеял бурю. Его работа "Обнаженная Олимпия" была реверансом в сторону Тициана, во многом повторяла его знаменитую Венеру, но была настолько скандальна, что около полотна выставили охрану.
В XIX веке отношение к обнаженной современной натуре было очень сложным, в обществе, где царили две морали: семейная и мужская, не может быть все просто. С одной стороны это время очень строгих приличий и ханжества, с другой же золотой век куртизанок. О куртизанках все знали, они были главными скандалистками эпохи и самыми желанными женщинами... но о них не говорили в присутствии дам. Изобразить куртизанку на картине было немыслимо. Но Моне это сделал.
Молодая и очень изящная блондинка лежит в той же позе, что и тициановская Венера, у нее тоже браслет на руке, в кадре есть служанка и животное. Так почему же картина скандальная? Потому что служанка несет букет от поклонника, вместо собачки котенок, под ногами шелковое покрывало, а сама Венера смотрит с картины оценивающим и спокойным взглядом. Никому не нужно объяснять чем занята дама в то время, когда не позирует художнику. Биограф Моне писал, что художник долго не выставлял работу, боясь реакции публики.
Несмотря на уговоры друзей, он долго колебался. Осмелиться — вопреки всем условностям — изобразить голую женщину на неприбранной постели и возле неё — негритянку с букетом и черную кошку с выгнутой спиной. Написать без прикрас живое тело и подкрашенное лицо этой модели, растянувшейся перед нами, не завуалированное каким-либо греческим или римским воспоминанием; вдохновиться тем, что видишь сам, а не тем, чему учат профессора. Это было настолько смело, что он сам долго не решался показать «Олимпию».
Сегодня "Олимпия" смотрится как довольно академичное изображение, а уж в эпоху "Playboy" так и довольно целомудренное.
P.S. Подписывайтесь на мой канал о истории тела! Будет интересно!