Сегодня первый раз в жизни я не позволила пройти в свою квартиру соседке из квартиры рядом, ближе которой в нашем подъезде и во всём доме с 7 лет у меня никого не было.
Когда после развода родителей мы с мамой переехали в этот дом, она первая позвонила в нашу дверь, сказала, что её зовут Лена, ей 14 лет и она наша соседка. Она принесла нам в подарок целую корзину яблок, груш, сверху лежали огромные фиолетовые матовые сливы.Она была предпоследним ребёнком в семье с четырьмя детьми. Две старшие замужние сестры жили со своими семьями отдельно. Старший брат, переболев в детстве менингитом, был тихим ничего не соображающим парнем, постоянно курившим на лестничной клетке папиросы без фильтра. Её мать с момента заболевания сына не смогла работать - он нуждался в постоянном присмотре и получала реальные регулярные колотушки от начавшего выпивать мужа. В такие моменты мать, дочь и сын прибегали к нам с одеялами, подушками и спали на полу в большой комнате; домой возвращались утром, когда отец уходил на работу.
После окончания школы Лена никак не могла устроиться на постоянную работу. И куда она только не оформлялась: и лаборанткой в школу, где училась, и кассиром в столовую, и секретарём директора какого-то предприятия… Отовсюду выгоняли максимум через неделю. Причина была в таких, казалось бы, положительных чертах характера, как честность, правдолюбие, любознательность и патологическая склонность к борьбе за справедливость в всевозможных проявлениях. Всё это её очередному руководству не нравилось и поэтому её фактическая на тот момент семья, состоящая из отца, вышедшего на пенсию, неработающей матери и брата-инвалида не то, чтобы одежду какую-то могла купить, лекарства…- семья голодала.
Моя мать к тому времени вышла второй раз замуж за офицера и мы, несмотря на её мизерную учительскую зарплату, жили безбедно и, зная Лену как гордячку, тайно носили её матери еду и как могли тайно урывали от второго маминого мужа для них кое-какие деньги. Когда мамин муж случайно встретился с Лениным отцом и тот начал благодарить его за продукты и деньги, с одеялами и подушками ночевали уже у них мы. Мама не смогла выйти на следующий день на работу из-за страшных фингалов под обоими глазами и кровоподтёков. Доверие исчезло, офицер перестал отдавать матери зарплату и мы, трое, начали складываться на расходы: на питание, на бытовую химию… В нашей семье не по-детски заштормило. Мне пришлось после окончания школы с золотой медалью проститься с мечтами об очной учёбе в институте и занять место продавца в гастрономе рядом с домом. Моя зарплата была ровно в два раза выше маминой и работала я 15 дней в месяц, на сессии отпускали. У Лены это вызывало сильнейшее удивление, ведь, это так унизительно работать продавцом, считала она и теряла сознание от голода. Мы с мамой не могли помогать их семье как раньше.
Как известно, беда не приходит одна. Умер отец Лены, переоценил свои силы, когда выкорчёвыал старую вишню на даче. Не прошло 40 дней, за ним отправилась его жена. Буквально через два дня Лена на Скорой отправила якобы с каким-то психическим приступом брата в больницу и оттуда он домой уже не вернулся - его постоянным местом жительства стал психоневрологический интернат. Соседи сочувствовали, но в глаза ей говорили, что это грех, он не буйный, он не ссытся, какашки по стенам не размазывает… и вообще ей, кобыле здоровой, надо работать идти, а не задницу мять перед телевизором...В долг ей тоже больше никто не давал.
Одна из соседок, работавшая в банке, сжалилась над ней, пристроила на работу в кассу пересчёта простым кассиром в ночные смены. Там качества её характера, приносившие ей проблемы при предыдущих трудоустройствах, оказались сильно востребованными, особенно - честность. Она поступила в институт по профилю работы в банке, перебралась с минус первого этажа кассы в отдел, зарплата стала такой высокой, о какой даже и мечтать не могла. Приоделась. Полюбила путешествовать по России и по разным странам. Ела, что хотела. Но радоваться жизни мешало одно очень серьёзное обстоятельство - она никак не могла не только выйти замуж, но даже хоть какого-нибудь мужичка прикадрить, хоть на ночку, как говорят, для здоровья... Она по-прежнему почти всё своё свободное время проводила у нас.
К тому времени мама развелась со своим вторым мужем, который уже не стесняясь на весь двор вопил, что мы его обворовываем. Я вышла замуж. И мы все радовались нашему сыну. Лену мы жалели. За эти долгие годы соседства она стала нам родным человеком. Мы привыкли к ней и её практически ежедневное присутствие в нашем доме было в порядке вещей. А когда умерла моя мама, Лена помогала с похоонами, поминками... И как-то так сложилось, что каждый вечер теперь мы ужинали вместе, разумеется, у нас дома: я готовлю на троих, что мне трудно приготовить на четверых, а ей одной, не только готовить, но и есть не хочется. Единственное, мне было неприятно, что она всё время унижала моего мужа прямо в его присутствии тем, что он вшивый инженер и живёт за счёт меня. А он терпеть не мог, когда она критиковала приготовленные мной блюда, давала советы, как правильно надо их готовить... Также она стала поучать нас практически во всём. Но я за долгие годы соседства привыкла к этому: она была старше и всегда меня чему-нибудь учила.
И вот 7 месяцев назад я заболела. Шла утром на работу и, переходя трамвайные пути, потеряла сознание. Последнее, что я помню - это искажённое ужасом лицо вагоновожатой, едущего прямо на меня трамвая, трезвонящего своим дребезжащим сигналом.
Очнулась в больнице, от предполагаемых диагнозов стены палаты медленно поплыли вокруг меня, как в Центральном городском парке есть аттракцион - ты сидишь на лавочке, а вокруг тебя крутится фанерный барабан, изображающий комнату и кажется, что крутишься ты на лавочке, а не фанера вокруг тебя...Самым безобидным из этих диагнозов был такой: впала в диабетическую кому. Муж взял отпуск, носил мне передачки, газеты, бдил за сыном и говорил, что Лена заколебала, не видеть, не слышать он её больше не может, это выше его сил. До этого он говорил, что не хочет. Я поняла, что без меня их отношения обострились в худшую сторону. Но я настолько ослабела, что еле доползала до туалета. Мне было не до разборок.
За 10 дней я сдала все анализы, которые для уточнения моего диагноза пришли на ум к врачам. Это были и бесплатные, и платные анализы, как и бесплатные и платные консультации специалистов, изучивших эти анализы. Вразумительного ответа я так и не получила, потому что мнение этих многих, осмотревших меня врачей, было единым: согласно возрасту все показатели, начиная с кровяного давления, крови...и, заканчивая чем-то, что даже прочитать невозможно - всё в норме, хоть в космос запускай! И выдвинули гипотезу, что я хочу закосить от работы, то есть мне просто тупо нужен больничный лист. Но не прокатило. Я директор фирмы, которая является моей собственностью.
Но не могу не признать, что за эти 10 дней, проведённых в больнице, мне стало лучше, хотя никакого лечения, кроме витаминов, массажа и лечебной физкультуры последние 5 дней я не получала. Я, как хищник, набрасывалась на больничный завтрак: каша на воде, яйцо и что-то мутное в гранёном стакане под названием напиток”Здоровье”, потом ела то, что приносил муж. На обед я была первой в очереди перед раздаточным окном. Полдники я доедала и допивала за всеми, кто их игнорировал. На ужин вообще мало кто ходил - в 5 часов уже запускали проведующих с тормозками. Поэтому раздатчица их столовой щедро добавляла мне котлетки, сосиски, сырники...Сочувствовала. При выписке она сказала мне, что была уверена, что у меня самое страшное заболевание и зря она меня кормила, ведь, не подтвердилось же. Но я, действительно, была очень худой, сил есть не было, как, впрочем, и ходить, и телевизор смотреть... Я уж не говорю о том, чтоу убираться и готовить. В последнее время всё это делал муж. Единственным человеком, которого я хотела видеть все эти 10 дней, была Лена. Но она не пришла ни разу. Звонила несколько раз, используя видеовызов, говорила, что сильно занята. Я скучала по ней.
Выйдя из больницы, чувствуя себя достаточно окрепшей, поехали 21 февраля с подругой матери в деревню на Родительскую Субботу. Там все обалдели, когда увидели, как я выгляжу. За большим поминальным столом сидела женщина, которую раньше я никогда не видела. Оказалось, что племянник женился, а это мать его жены. Сидела она как-то особняком и только с ней рядом оставалось свободное место, куда мы и плюхнулись. Выпили по рюмочке, разговорились. Она сказала, что зарабатывает с детства на жизнь тем, что гадает на картах. Подруга матери подсуетилась и попросила погадать, выйдет ли она третий раз замуж? На что услышала ответ: ”Я тебе и без гаданий скажу, что - нет!” А мне она карты разложила.
Я такие карты не видела ни разу. Они были не игральные, может, какая неизвестная колода Таро... Всё, что в моей жизни было в прошлом, есть в настоящем было изложено один к одному. Меня же волновал на тот момент только один вопрос - состояние моего здоровья. Она достала ещё две колоды, раскладывала их и так и эдак, наконец, выдала: здорова ты мать, как никто другой и жить будешь долго, если избавишься от крадника своего здоровья.
Все присутствующие навострили уши. В деревне тайн нет, тем более у родни. На мой вопрос: кто же это? Она ответила: это женщина, старше тебя возрастом, брюнетка, богатая, одинокая, вхожая в твой дом. Она сильно позавидовала твоему здоровью. Больше ничему не завидовала: мужа твоего считает ущербным приживалом, сына - ненужным обременением, успех в бизнесе её твой твой тоже не привлекает - ей деньги девать некуда, а то и это бы всё забрала. Ходит она к одной старухе, та ей помогает. Вот через крадника она твоё здоровье себе и перекачивает. А когда ты в больнице лежала - вы, ведь не встречались. Поэтому тебе лучше стало, а она еле ноги таскала. Я сказала:”Не верю”.
В ответ услышала, что, если дальше хочу жить здоровой, когда приеду, с Леной ни под каким предлогом не встречаться, домой не пускать, по телефону, скайпу не говорить. Она же будет всеми правдами и неправдами пытаться встретиться, будет звонить, будет ломиться в дверь. Ни в коем случае не открывать. Будет всякие гадости по дому и на работе говорить, сплетничать. Не обращать внимание. А я подстрахую, отправлю ей это всё назад.
По приезду домой события разворачивались так, как предвидела новая родственница. Я сожалею о потере как мне казалось настоящей подруги, но радуюсь тому, что знаю причину своего недавнего сильнейшего недомогания. Впредь я буду очнь хорошо думать, приглашать ли какого-либо человека в свой дом или нет даже на чай. А как поступили бы Вы в такой ситуации?