Рано утром мы с мамой проснулись от громкого тарахтения мотора автомобиля, на котором приехал дядя Костя и привез с собою Андрея Викторовича и ещё человека небольшого роста, по имени Михаил Михайлович. Михаил Михайлович с первых шагов по нашему чистому двору пришел в неописуемый восторг и остановился у ветки жасмина, вдыхая аромат цветов.
Бабушка уже давно встала, полила цветы, сварила свой фирменный компот, положив в него для аромата листья вишни и смородины, напекла небольших печенек на завтрак и достала из печи ароматный хлеб.
Михаил Михайлович, прижав руки к груди, переходя от цветка к цветку, вдыхая аромат, приговаривал и приговаривал: «Как хорошо! Какие ароматы! Как прекрасно!…».
Андрей Викторович шел немного сзади и с удовольствием смотрел на Михаила Михайловича, который восхищался цветами от всей души. Я бегала вокруг вишни, а бабушка пыталась меня вразумить и уговорить умыться. Мама не могла ей помочь меня поймать, так как меня фактически защищала Найда и, когда бабушка хотела меня ухватить за руку, собака грозно рычала.
Наконец, бабушке это мое веселье надоело, и она грозно сказала Найде, что та косточку не получит.
Найда, понурив голову быстренько потрусила под стол и всем своим видом показывала, что она играла с бабушкой, в общем, стала к бабушке подлизываться. Меня быстро поймали, умыли, заставили чистить зубы, а потом разрешили отнести пару печенек Домовёнку. Я поскакала к ромашкам и василькам, при этом приговаривала:
«Вася-Вася-василек, насыпь денег в кошелёк!!!»
Михаил Михайлович услышал мои стишки и припевки несколько раз переспросил их и записал к себе в книжечку, все время восхищаясь ими: и про ромашки, и про кармашки, и про васильки, и про кошельки…
Пока я бегала к Домовёнку, а другие были заняты своими делами, Андрей Викторович зашел в наш домик и подал маме большой сверток.
- Вот, Альбина, достал я Евгению, как говорила Ирочка (это я), «ходуны»… - сказал он маме, подавая костыли.
- Ходуны, ну-да, ну-да, - растрогано произнесла мама, - Да, именно так называет костыли Ирочка, именно так…
- Женя-Женя, Андрей Викторович тебе костыли привез, вот счастье-то какое, - мама побежала к папе в спальню.
Через несколько минут вышел папа, опираясь на костыли, мама его поддерживала.
- Ну, теперь мой рационализатор и мастер на все руки будет в полном порядке!,- сказал, улыбаясь Андрей Викторович.
Тут прозвучал командный голос бабушки: « Всем руки мыть и за стол!» и в первых рядах завтракать оказались Найда и кот Василий.
Небольшой стол под вишней вместил с трудом всех желающих позавтракать.
У меня был свой стульчик, который можно было собрать в высокий стул и приставить ко столу. Стульчик разбирался и превращался в столик и стульчик за которым я рисовала, писала, смотрела книжки. Этот стульчик смастерил для меня мой папа и таких стульчиков в продаже не было. Папа говорил, что высокие стульчики делали до войны некоторые мебельщики, но они спросом не пользовались и делать их перестали. А вот разборные стульчики не видели в продажах никогда. Да и механизм, как он говорил, сам придумал.
После завтрака Андрей Викторович очень заинтересовался моим стульчиком: он его складывал и разбирал, что-то разглядывал внутри, потом опять собирал. Бабушка забрала у него мой стульчик, посадила меня в него и дала карандаши и раскраски для рисования.
Взрослые сели за стол и я снова услышала слово «НАЛОГИ».
Я представила этого НАЛОГИ как противного дядьку в полосатых штанах, в черном котелке и с корявым лицом.
- Нарисую, ох, сейчас как я его на-ри-сую-ю-ю-ю-ю,- подумала я и быстро нарисовала противную рожу. Штаны в полоску долго не получались и пришлось высунуть язык. С высунутым языком дело пошло веселее и даже я смогла написать черным карандашом слово «НАЛОГИ».
На последней букве меня отвлек Андрей Викторович свои вопросом и одна нога у буквы «И» получилась криво и короче другой.
Андрей Викторович меня спросил, чем я занята, и я ему рассказала, что вот рисую дядьку с именем Налоги и он у меня получается кривоногий, в полосатых штанах и с противным лицом…
Андрей Викторович громко крякнул, хмыкнул и вздохнул.
- Женя, а Женя, тут твой художник Налоги нарисовал, иди глянь…
Мама подошла быстрее папы, взяла мой рисунок и показала папе. Тот взлохматил свою шевелюру, произнес свое «Гм» и строго посмотрел на меня.
Я решила, что папа расстроен из-за того, что нога у Налога вышла кривая, но папа сказал тихонько маме, чтобы она убрала с глаз долой это мое произведение искусства и дала мне новый лист, чтобы я нарисовала ромашки и васильки.
- И чтобы этот портрет никому не показывать,- папа строго сказал маме. Мама пошла за бумагой, а я так и не поняла почему такой хороший портрет Налога никому нельзя показывать…
Михаил Михайлович, дядя Костя и бабушка были заняты разборками налогов и не обращали внимание на то, какие рисунки я нарисовала. Мне было конечно немного обидно, но я думала, что мама обязательно покажет этот портрет Налога всем и все признают меня художником. Ведь именно так назвал меня Андрей Викторович: «Художник».
Этот рисунок хранился у нас в семье много лет и даже переехал с нами на Урал, куда маму направили после окончания медицинского института. А потом, в суматохе жизни пропал, видимо, потерялся…
Когда доставали из шкатулки мой рисунок, а это были уже 61 или 63 годы прошлого века, то мама с папой шутили, как тонко я подметила тогда имя злого человека НАЛОГИ…
А Михаил Михайлович расспрашивал бабушку и дядю Костю о том, сколько денег они платили за кусты и курочек.
Тут я вспомнила того противного дядьку, который приходил к нам осенью и орал на бабушку. А потом, когда она отдала ему деньги, а он ей дал бумажку, стал опять орать, чтобы ему надо дать мяса или кусок сала.
У бабушки, конечно, все это было приготовлено, но уже тогда прошел слух, что налоги отменили, а это был 57 год.
Но дядька орал, что все налоги такие же и платить надо.
Бабушка это все рассказала Михаилу Михайловичу.
Тот из своего тощего черного портфеля достал твердые картонки и указал, что в этих карточках указано, что налог с нашего хозяйства сильно снижен и показал все отметки.
Продолжение следует... (часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9)