У каждого свой путь. — набившая оскомину мысль раз за разом умудряется доказать свою безошибочность. Сегодня я расскажу о том, как стала волонтёром.
К благотворительности я всегда относилась благосклонно. Под «всегда» сейчас подразумеваю тот разумный период своей жизни, в который я уже могла принимать хотя бы минимальные внешние решения. Мысль о помощи тем, кому она нужнее, очень простая и добрая. В силу особенностей моего характера оба фактора идеально легли на мою душу, и я стала заниматься благотворительностью.
Правда, в приложении ко мне эта деятельность всегда начиналась и заканчивалась на «отнести деньги в ящик» или «перечислить на карту». Я понимала, что мне не интересно заставлять других людей ввязываться в то, во что верю я. И что мне жутко не хочется тратить на благотворительность больше, чем просто деньги. Свои время, силы, энергию и мыслительный процесс я ценить ещё не умела, но точно чувствовала, на что хочу их расходовать, а на что — нет (и на этом спасибо! — говорит мой внутренний ребёнок).
Когда я стала подрастать, то с удивлением обнаружила, что в такой прекрасной сфере, как благотворительность, успешно процветают гнусное мошенничество и даже преступность. По ТВ и в газетах временами попадались заметки, которые потом весьма эмоционально обсуждались моими бабушками — «как их земля выносит», «ничего святого!» и «уши бы пооторвала. Не только уши». Люди, наверное, очень доверчивы, пока находятся в детстве, но вырастая и понимая про мир немного больше, теряют свою доверчивость, наивность, становятся жёстче и практичней. Я свою веру в благотворительную деятельность не потеряла, но стала относиться с подозрением к каждому неизвестному мне «запросу». Старалась доверять только тем, кому доверяли взрослые — а позже выработала свои критерии истинности.
Говорят, что беременные и едва родившие женщины особо склонны к бескорыстным делам. То ли «мама-мозг» тут виноват, то ли нежная жалость, вырастающая до глобальных размеров, но всё же немало женщин становятся благотворительницами как раз в период вынашивания и рождения ребёнка. Мне вступать было уже некуда, рынок и так тёплый, как сказали бы маркетологи, но развитие всё же произошло — немного стыдясь, я стала рассылать по друзьям сообщения из группы «Благотворительный марафон», или Благмарафон. В ней постоянно собирают деньги на болеющих детей, для их лечения за границей. Мне было неловко просить людей раскрыть свои кошельки, но большинство относилось с пониманием и сочувствием, так что моё «деревце добрых дел» стало подрастать.
Не знаю, есть ли сейчас Благмарафон… активно просматривая их объявления где-то год или полтора, регулярно перечисляя деньги разным семьям, я со временем устала. Не могу с полной уверенностью сказать, что достигла выгорания, однако в сторону этой группы смотреть уже не получалось. Плюс вскоре меня настигли собственные проблемы со здоровьем, и стало вообще ни до кого.
Моя благотворительность превратилась в нечто эпизодическое, то, что сильнее всего тронет душу, и нередко это были крупные проекты типа Гринпис, WWF, статей о помощи на «Таких делах» или у кого-то непосредственно знакомого в ленте новостей. Становиться волонтёром, как регулярно предлагали те же крупные проекты, я не собиралась.
Во-первых, для волонтёрства нужны силы. Куда я, депрессивная и вечно ослабшая, могла эти силы приложить, если даже для самой себя не удавалось?.. — отметаем.
Во-вторых, для волонтёрства нужна огромная эмоциональная подпитка. И хотя я о себе давно знаю, что если меня что-то зажжёт, то мой энтузиазм заразителен для окружающих, я не могла на тот момент тратить свои скромные эмоциональные ресурсы куда-то на сторону. На мужа и детей хватило? Ну и слава Богу. Остальные без меня как-нибудь.
В-третьих, волонтёрство предполагает (как я думала) полную отдачу. Возможность выйти при любой погоде на улицу и простоять с плакатом долгие часы. Или организовывать встречи с «сильными мира сего», чтобы просить о крупных пожертвованиях, о большой помощи. Или опять же тратить время, ресурсы и энергию, придумывая посты в соцсетях и старательно рассылая их по группам. Или непосредственно приходить туда, где нужна помощь, и оказывать её своими руками.
В общем, ни один пункт из списка не был мне близок даже в качестве оплачиваемой работы, а уж о бескорыстной самоотдаче и говорить не приходится.
Но — у каждого свой путь, да.
Пару лет назад в ленте новостей я встретила объявление про клуб «28 петель». На тот момент в нашем городе такого движения ещё не было, но по другим городам России девочки (чаще всего) и мальчики (в исчезающе малом количестве) объединялись, чтобы вязать вещички недоношенным детям.
Заинтересовавшись и погуглив, я обнаружила, что вязаные вещи из натуральных материалов действительно помогают спасти жизни недоношенным детишкам. «Хм, ну уж вязать я бы точно смогла. Хотя бы пледы», — подумала я и почитала, есть ли в нашем городе такой клуб. Но его не было, и мысль успешно ушла на полочку памяти.
А спустя ещё несколько месяцев в ленте промелькнула запись о «28 петель. Череповец» — «хммм!», — нашла, вступила, стала читать.
И тут возникла неувязочка: в нашем городе клубу не интересны денежные перечисления. Можно купить пряжу (список прилагается) и отнести в точки сбора (список прилагается), но это уже означает что-то ВЗЯТЬ и СДЕЛАТЬ. А раз иначе никак и делать всё равно придётся, то пурква бы не па пойти ещё дальше и отнести в точку сбора не просто моток шерсти, а цельный готовый плед?
К тому же, говорят, вязание помогает при депрессии и частично может заменить компульсивное щёлканье семечками… Я стала вязать.
Вязать я умею и хорошо, и плохо. Мои петельки ровные, ряды аккуратные, вещички получаются ах какое загляденье. Ещё я интересно сочетаю цвета и оттенки. Но вязать я пока могу только по прямой, ряд туда, ряд сюда. Шапочки, жилетки, носочки — это же надо а) уметь, б) думать. Я а) не умею, б) конкретно над этим думать не хочу. Не хочу, и всё! Поэтому физическая помощь клубу выражалась в виде нескольких сданных пледов.
Но полноценным волонтёром я ощутила себя чуть позже. Стала чаще появляться в общем чате клуба, стала испытывать удовольствием от общения с девочками. На тот момент моя депрессия катилась к закату и возникло ощущение скорого рассвета — рассвета чем-то хорошим, важным, красивым. И общение с единомышленниками стало очередным фактором, подталкивающим меня к свету.
Внезапно оказалось, что я полна идей. Некоторые из них абсурдны, некоторые вполне жизнеспособны, а некоторые почти сразу оказались подхвачены остальными и реализованы. Чувство, что я могу привнести в данную конкретную область нечто полезное помимо денег и перебора петель, ещё решительнее подтолкнуло меня к свету. А моё сознание обогатило мыслью, что я теперь полноценный волонтёр. Которая тратит время, силы, эмоции и мысли на развитие и продвижение благотворительности. И которой совсем не в лом всё это делать =)))
Моими усилиями о клубе узнали многие в городе. Не только моими, конечно! Но сбрасывать со счетов свой вклад я не хочу. Моей волей и деятельностью в двух классах одной из школ появились коробки для сбора пряжи. Мамы и бабушки одноклассников начали вязать, сами стали волонтёрами. Моя мама предложила спонсорство — она оплачивает мне пряжу, а я покупаю ту, которую мне хочется (конечно, совпадающую со списком) и вяжу =))) А в итоге мы обе развиваем клуб и помогаем «торопыжкам». Именно так на нашем местном жаргоне называют деток, родившихся раньше срока. Поторопившихся =)))
Я с гордостью внесла в свой список характеристик звание «волонтёр», хотя ещё несколько лет назад была уверена, что я — да никогда!.. У всех свой путь. Мой выстелен петлями на спицах.