Когда Цой взял Георгия Гурьянова в «Кино», тот совсем не умел играть на барабанах. Но именно он радикально повлиял на перемены в группе.
Индивидуальный поиск стиля шел синхронно с мировыми тенденциями — это что-то в крови. Похипповав в 70-х и побренчав на гитаре, уже в начале 80-х он стрижется под Маяковского, у него завязывается роман с неоромантикой. Короткое время он даже играет в панк-группе **й, но панк для него чересчур бесхитростен.
В это время Цой понтуется в анкете Ленрок-клуба, составив такой список любимых групп:
Dead or alive
Dead can dance
Dead Kennedeys
Play Dead
В это же время Цой кокетничает, жалуясь знакомому, что теперь не может себе позволить слушать Битлз и ритм-энд-блюз, как раньше, потому что это не модно, и что приходится давиться Ультравоксом, Дюран-Дюраном, Хьюман Лиг, Визажем, Калчэ клабом и прочими модниками.
Многим из старых знакомых влияние Гурьянова на Цоя встало костью в горле и оно же выступило причиной разрыва фронтмэна с ними. Густав любил посплетничать: «хамская группа Алиса», «Nautilus — безвкусица», «какая дура эта Марьяна (Цой)», о том, как хорошо, что Витя разорвал с «этой тухлой Рыбой», то есть Алексеем Рыбиным.
Очень смешной эпизод
Однажды Шевчук наехал на Цоя, за что тусовка хорошенько его отметелила. В этом эпизоде нет ничего выдающегося, ведь Юрий Юлианович частенько отхватывал, и даже песни у него благодаря этому писались лучше. Как только в группе ДДТ наступал кризис, музыканты начинали молиться, чтобы лидеру кто-нибудь навалял.
Когда Гурьянов узнал, что Шевчука побили, он сильно расстроился:
«Эх, ну почему я все пропустил, хоть один бы пендель зарядить».
Эгоцентрик, нарцисс, денди, сплетник, наркоман, гей, модник. Если бы я писал сенсационную статью, я бы для привлечения внимания озаглавил «Главным в КИНО был не Цой».
В этом желтушном заголовке к несуществующему материалу содержится доля правды. Серый кардинал, он незаметно выполнял роль пиарщика, имиджмейкера, маркетолога, частично продюсера. Из его басовой партии родилась песня «Мама, мы все тяжело больны», на альбоме «Группа крови» он сыграл в трех песнях на басу. Когда нужно было математически рассчитать партию, придумать модный цепляющий рифф, Густав оказывался незаменим.
Показательно то, что уже в 2002 году, когда Ник Родс из Duran Duran гостил у Гурьянова, он безошибочно угадывал, в каком году записан тот или иной альбом группы КИНО, настолько они тогда следовали мировым тенденциям.
Он единственный, кто не пошел на компромисс после 1990 года. Он с головой уйдет в живопись и быстро снискает себе репутацию «Нового Веласкеса».
Тихомирова позовут в ДДТ, Каспарян в конце концов с Бутусовым образует Ю-ПИТЕР. Это все, конечно, не по кабакам лабать, но и такого любимого ребенка, как КИНО, у них больше не будет — в одну реку дважды не войдешь.
Гурьянов, как змея — старую кожу, отбросит псевдоним Густав, связанный намертво с погибшей группой, вернет себе псевдоним Георгий. По рождению он Юрий.
Уедет в Нью-Йорк, где основательно затусуется с местной богемой.
О тех временах в позднем интервью он сказал очень смешно и одновременно грустно:
«Такие были времена, столько историй крутых, такие яркие истории... Только я ничего не помню».
Наркотики и алкоголь сделают свое дело.
Потом вернется в Санкт-Петербург. Где бы он ни жил, отовсюду он будет возвращаться в Питер.
В начале 90-х Гурьянов примет участие в проекте «Молодость и красота в искусстве», займет место в выставке «Академизм и Неоакадемизм», станет первой моделью К. Гончарова, бывшего стилиста группы КИНО и основателя модного дома «Строгий юноша», названного в честь фильма Абрама Роома 1936 года, сильно повлиявшего на эстетику Гурьянова.
Уже скоро картины Гурьянова будут продаваться за баснословные суммы — столько не зарабатывали тогда ни в ДДТ, ни в никому не нужном постперестроечном кинематографе. В 1998 году его картина «Гребцы» стала плакатом к Олимпийским гей-играм в Амстердаме.
В 2016 году «Автопортрет» Гурьянова на летних русских торгах Sotheby’s продадут за 143 тысячи фунтов стерлингов.
Среди его заказчиков: диджей Westbam, певица Милен Фармер, известные актеры, режиссеры, политики.
Он верен себе, и деньги позволяют это делать безболезненно. Его интервью дерзкие, возмутительные, оторваться от их чтения невозможно.
— Ваше кредо в искусстве?
— Чтобы из-под пера сыпались золотые монеты.
Это он цитирует Оскара Уайльда.
Он много сплетничает, судит о других беспардонно, но это настолько органично ему, что бескровно не оторвать. В книге «Я и есть искусство» можно найти противоречивые отзывы о личности художника. По мнению одних, он гений, по мнению других – переоцененный и спустивший в трубу возможности для саморазвития. Аргументы такие: живя годами в
Берлине, он так и не выучил немецкого, техника рисования у него однообразная и с огрехами.
Но критики забывают, что Гурьянов относился к тому типу художников, для которых предмет искусства — это не только картины, которые они рисуют, но и вся их жизнь. Его «Я и есть искусство», в том же духе, что и знаменитая фраза, приписываемая Людовику XIV «Государство — это я».
Искусство Гурьянова, помимо музыки и живописи:
Дендизм. Поиск идеального сочетания рубашек, брюк, пиджаков
Походы в фешенебельные рестораны
Рейвы ночами напролет в самых крутых городах мира
Бесконечные наркотики и дорогое вино
Оголтелые гомо- и бисексуальные оргии
Dead or alive, сюрпризом для соседей звучащий в два часа ночи из супермощной и супермодной стереосистемы Георгия.
Полная непрактичность. Георгий поклонялся прогрессу, один из первых в этой стране купил айфон, но так и не научился даже регистрировать электронную почту
Бесконечные, чуть ли не ежемесячные ремонты в квартире (за день до смерти Георгий взахлеб рассказывал друзьям, как он переоборудует свою Сталинку)
Шопинги с астрономическими чеками
Он отдавал себе отчет, что живет ярко, безудержно, опасно, и что все это скоро приведет к известному исходу.
Когда я думаю о Гурьянове, я вспоминаю о судьбе, как о чем-то конкретном.
А «Наркотики, извращённый секс и инопланетяне» — цитата одного из последних интервью, где он, как ему было свойственно в последние годы жизни, говорил ярко и полубессвязно.
В духе гонзо, собственно и заголовок этот вполне можно представить в какой-нибудь из статей Хантера Томпсона:
"Гурьянов. Наркотики, извращённый секс и инопланетяне".
(Редактор не поставил.)
Он заставлял понервничать кураторов выставок, сдавая картины в последний момент, потому что бесконечно переделывал их. Картина вешалась на стену, когда краска еще не высохла.
Эту статью тоже очень хочется писать-переписывать (чтобы чернила не высыхали), потому что у каждого свой Гурьянов, и кто-то неизбежно захочет автора обвинить в очернении кумира, хотя для меня это скорее признание в любви.
Ярослав СОЛОНИН