Солнце в Молдавии всегда грело по-особенному тепло. Не было для меня, тогда еще ребенка, земли краше. Налитые гроздья винограда, фруктовые сады, приветливые люди. Беззаботное детство, как у миллионов школьников бывшей великой страны, текло бурно и весело. Пока однажды мне не сказали, что я оккупант.
Сначала слово «оккупант» прозвучало из уст матери, вернувшейся из магазина. Она рассказывала это на кухне отцу, заметно нервничая. В очереди за хлебом за ней встали два или три молдаванина. Когда мать попросила у продавщицы булку хлеба, один из мужчин подал недовольный голос.
Он потребовал от матери, чтобы она говорила с продавцом по-молдавски. Мать не первый год жила в цветущей республике и легко произнесла молдавское «пыне», чтобы избежать неприятностей с мужланами. Она рассказывала, что у каждого из них на груди блестел приколотый значок. Спустя годы я узнал, что это был символ «народного фронта».
Спокойный и радужный мир с того дня вдруг стал искажаться, превращаться в нечто непонятное для детского восприятия. Некоторые соседи-молдаване стали отдаляться, при встречах все реже здоровались, а позже и вовсе отворачивались, демонстрируя явное презрение. Хорошо, что оставались еще такие, кого не укусила оса национализма.
Скоро по городу стали перешептываться, что квартиры русских будут помечать крестиками или какими-то другими знаками. Это у родителей вызвало реальные опасения. Союз разваливался, молдавские политические деятели все чаще заявляли о независимости, запрете русского языка и обо всем том, о чем в 2014-ом говорили в Киеве. Как под копирку.
Однажды я заметил, что в классе единственный остался в пионерском галстуке. Это меня ввело в небольшой ступор. Ненависть ко всему советскому добралась-таки до школьных парт. Пришлось и мне снять галстук, чтоб не вызывать насмешек одноклассников. Но глаза мои продолжали видеть происходящее, а уши слышать. И однажды в них влетело немного обидное: «оккупант».
События разворачивались стремительно. Молдавские «арийцы» пришли к власти, гагаузы стали протестовать против этого, после поднялось Приднестровье. Мы быстро продали квартиру и уже ехали в поезде, когда конфликтующие стороны рассматривали друг друга в бинокли, размещаясь по берегам Днестра.
Прошли годы. Казалось бы, вступить в одну лужу два раза нельзя, но люди ломают все законы природы. Киев, майдан, «народный фронт», арийцы в шароварах, самопровозглашенные кусочки территорий... История повторяется и человечеству, по-видимому, еще не раз придется наступить на одни и те же грабли, чтобы понять всю утопию националистических стремлений.