20. Ленинградский рок-клуб
Я стою на распутье, словно конный воин с известной картины Васнецова. Как мне продолжить? Можно идти по хронологии – год за годом избывать ленинградское время советской жизни. Можно вырабатывать тему по жанрам бытия – Рок-клуб, литературный Ленинград, работа в котельной. Но мне кажется более уместным прием, который позволяет произвольно двигаться по временной шкале. Вот я что-то вспомнил из 70-х годов, а вот перепрыгнул в наши дни…
Хождение на субботние клубные концерты стало привычкой. Года до 1984-го концерты там проходили без особого ажиотажа. Хотя ощущение того, что назревает нечто особенное – было. Рок-музыка – это своеобразный городской фольклор. А русская рок-музыка – это вовсе не музыка, а литература. За те десятилетия, что на русской земле ее играют, не было сыграно ни единой оригинальной ноты. Так или иначе – это все кальки западных стилей, которые сюда проникали и проникают. Но соединение Их музыки с нашим домотканым смыслом, со своей поэзией, литературой, сделало русскую музыку таким значимым для культуры и истории явлением. И тут Ленинград занимает особое место.
Спасибо офицерам госбезопасности, создавшим Рок-клуб в Доме народного творчества на улице Рубинштейна в доме 13. Эти офицеры хотели приглядывать за молодежью, а фактически создали штаб революции, своеобразный музыкальный Смольный. В этот Смольный и поехали таланты со всей страны. Кинчев, Шевчук, Бутусов, Башлачев, десятки и десятки менее известных. Когда в 1985-году с появлением на кремлевско-партийном троне генсека Горбачева в стране началась движуха, названная Перестройкой, то развитие нашей музыки совпало с развитием страны. В определенном смысле ленинградский, русский рок вообще стал тем тараном, с помощью которого крушились застойные стены однопартийного государства… Результаты той движухи, конечно, вызывают сомнения, но это тема для особого разговора.
Если говорить про Ленинградский Рок-клуб, то невозможно не вспомнить Цоя. Весной 1982 года, когда я пришел в Рок-клуб на концерт, о будущих потрясениях и речи не шло. Зал Дома народного творчества предназначался для театральных постановок, и отличались клубные концерты отвратительным звуком. Хотя качество аппаратуры постепенно улучшалось, но звук оставался стабильно мерзким. Половину концертов народ проводил в буфете, где продавалось пиво, кофе и мелкая закуска. Я обычно приходил на Рубинштейна, чтобы встретить знакомых и поболтать, проявив таким образом причастность к определенной социальной группе. Постоянно возникали новые люди и, если ты планировал продолжать сценическую деятельность, следовало держать нос по ветру. Никого не встретив в буфете, я отправился в зал и сел в партере, услышал как объявили дебютантов: ”Группа «Кино»!..” Несколько человек в зале вяло захлопали в ладоши. На сцене появился сухопарый монгол в рубахе с жабо, сделал сердитое лицо и заголосил. Монгол оказался Цоем. Рядом с ним на тонких ножках дергался славянин. Славянин дергался и бегал по сцене в носках. И оказался он Рыбиным, ”Рыбой”. Откуда-то из-под сцены периодически вылезал БГ с большим тактовым барабаном и исчезал обратно.
«И что они этим хотели сказать?» - несколько надменно подумал я, забыв, что и сам двенадцать лет назад носился по университетским подмосткам босиком.
Скоро славянина Рыбу из ансамбля отставили и тот, наконец, купил себе ботинки. Это я пошутил. Рыбин теперь вполне успешный кино-продюсер. Поскольку кино и сериалы у нас отвратительного качества, лучшим моментом жизни у славянина, возможно, случился выход на рок-клубовскую сцену.
К появлению на сцене Рок-клуба группа «Кино» уже имела записанный альбом.
Вот просто напоминание, информация. И ничего личного:
Первый альбом «Кино» записывался в Доме пионеров Красногвардейского района, впоследствии - студии «АнТроп». Ее нелегально собрал Андрей Тропилло из списанного оборудования различных организаций. Сразу после сведения аквариумовского «Треугольника», следуя рекомендации БГ, Андрей пригласил к себе начинающих музыкантов и приступил к работе над записью имевшегося у них материала. Так как группа на тот момент состояла всего из двух человек, Гребенщиков попросил помочь своих коллег по «Аквариуму»: Всеволода Гаккеля (виолончель), Андрея Дюшу Романова (флейта) и Михаила Файнштейна (бас-гитара). В связи с отсутствием барабанщика было решено использовать драм-машину, советский ритм-бокс «Электроника». Получившийся магнитоальбом содержал 13 песен, а назван был по общей продолжительности в минутах — «45».
Продолжение тут
- Предыдущая глава
- В начало
- Спасибо, что дочитали до конца! Если тебе, читатель, нравится, жми палец вверх, делись с друзьями и подписывайся на мой канал!