Бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода, и как работает Снежанна. Об этой удивительной женщине я уже рассказывала в одной из своих предыдущих статей .
Напомню лишь, что это была настоящая дива нашего салона: дама за сорок предпочитавшая откровенные наряды, кислотные цвета, блестки, стразики, длиннющие ногти (для удобства выкалывания глаз всем недовольным) ярко лиловую помаду и такие же тени (которые без труда можно было перепутать с синяками), и, соломообразные, насмерть выбеленные волосы. О «своеобразной» манере работы Снежанны ходили легенды по всему городу – только она могла убить неубиваемое, подстричь под мальчика вместо «подравнять кончики», искупать в супре клиента, пришедшего просто подстричься, и выточить на затылке идеальную лестницу, ведущую к мужскому детородному органу, на который Снежанна непременно посылала всех, кто показывал хотя бы тень недовольства.
Несмотря на всю специфику её видения красоты (ведь красивым она считала абсолютно все, что выходило благодаря ее телу или из него) у женщины были даже постоянные клиенты, которых не смущало в её действиях абсолютно ничего. Становились они таковыми благодаря умению Снежанны убеждать. Да, стригла она действительно отвратительно, красила – ещё хуже. Но дар убеждения, дарованный ей, видимо, от природы, заставлял особо внушаемых клиентов видеть «плавные переходы» вместо рубленных лестниц, «ровную линию каре» вместо торчащих клоков, и «равномерный благородный цвет» вместо существовавших в реальности зеленовато-оранжевых и желтовато-грязно рыжих пятен , неравномерно распределенных по полотну волос.
Таких клиентов было искренне жаль, однако, зачастую, попадая к нормальному мастеру, знающему свое дело, но не умеющему презентовать свои таланты – вспоминали шальную императрицу нашего салона добрым словом, и на стойке ресепшн, непременно, просили записать в следующий раз именно к ней. Ещё больше жаль было тех, кто сталкивался с бестией впервые,эти люди поверженные в шок и безысходность, зачастую или не успевали ничего понять, как их уже выпроваживали, либо едва сдерживали подступающие от безысходности слезы.
Но если обычные клиенты осознав происходящее могли хотя бы высказать свое недовольство администратору или написать в книгу жалоб и предложений (каждую из которых ритуально сжигали в конце года), то те, кто приходил в рамках очередной «акции», устраиваемой для стажеров вроде меня, не имели такой возможности, так как подписывали ряд документов, якобы, лишавших их права предъявлять претензии к оказываемым услугам. И, как водится, народ любит халяву, поэтому никого не смущали ни криво прописанный договор, ни указанные в нем противоправные положения. Многие просто расписывались не глядя.
Как уже было сказано, такие «акции» проводились для того, чтобы стажеры отрабатывали теоретические знания на практике, а хозяин не только не заморачивался с поиском моделей, но и имел какую-никакую прибыль, в добавок ко всему акции резко увеличивали (ПОЧЕМУ-ТО? ДА, СНЕЖАННА?) падающую посещаемость.
Это был первый день очередного «СОБЛАЗНИТЕЛЬНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ». Клиентку, пришедшую на «стрижку+покраску с 50% скидкой» (на деле было рублей на 200 дешевле, чем обычно), которую должна была взять практикантка, почему-то усадила себе в кресло Снежанна, накануне высказавшая директору, что «когда всякие пигалицы зарабатывают, а я без людей сижу» – ужасно несправедливо.
Женщина средних лет, уже облаченная в пеньюар и наивное ожидание блистательного преображения, с интересом изучала окружающую обстановку. Видимо «акция» так обрадовала её, что на сэкономленные 200 рублей она автоматически купила себе розовые очки. Игра началась.
Снежанне предстояло сделать мелирование на фольге с последующей тонировкой, и, соответственно, стрижку на темно-каштановые волосы средней длинны. Перед началом экзекуции женщина уведомила мастера, что в будущем хотела бы видеть на себе длинные волосы с хорошим, плотным ровным срезом, сейчас она «выходит» из «каскада» и «вот надо бы как-то подстричь, чтобы потом легко можно было отращивать до желаемой длинны и формы».
Бросив коронное: «поняла, сейчас будет красиво» Снежанна понеслась творить красоту. Первым делом отрезав на макушке прядь, от которой на голове осталось меньше семи сантиметров, маэстро одним хватом подтянула к макушке все остальные волосы и смачно резанув – распустила, чтобы затем, вновь применить свою любимую технику хаотичного вырезания произвольных клоков по всей длине волос. Каким образом «это» когда-то должно было превратиться в каре – не понимал никто, кроме самой Снежанны, отдалившей клиентку от желаемой в перспективе прически минимум на пару лет. Однако, последнюю, кажется, всё устраивало и она полностью доверилась мастеру, мелодично рассказывавшей о своем опыте работы в Европе в качестве стилиста, модельера, и модели.
И если к стрижкам Снежанны привыкли уже абсолютно все сотрудники салона, то посмотреть на сложные окрашивания, достававшиеся ей не так уж часто, приходили посмотреть даже маникюрщицы. Казалось, это тоже должно было насторожить. Но клиентку, уносимою Снежанной в далекий мир плохо продуманных фантазий по-прежнему все устраивало.
Когда в салоне находилась наша коллега – Наталья, единственный реально опытный мастер в салоне, Снежанна прибегала к ней и спрашивала что и за чем делать. Так было абсолютно каждый раз. Но в тот день у Натальи был выходной. А к нам – «пигалицам» Снежанна не обратилась бы, даже если от этого бы зависела её жизнь.
Если говорить очень коротко, то сложные окрашивания гордо именуемые «шатушами» «баллаяжами» «растяжками», выполняются по одной технологии – выборочное мелирование прядей на фольге и последующая тонировка с растяжкой цвета от темного корня к осветленным волосам. Ключевое слово – последующая, потому что осветления волос порошком и непосредственная окраска – взаимоисключающие процессы. Снежанна, очень не любящая слово "ждать", почему-то решила, что если наносить одновременно осветляющий порошок и краску на толстые, хаотично выбранные пряди и заворачивать их в фольгу – непременно будет «красиво».
Мы же, тщетно скрывая ужас, и понимая, что повлиять уже ни на что не сможем – ушли на кухню и начали делать ставки. Я ставила на то, что волосы вообще не осветлятся больше чем на один тон (при том, что Снежанна всегда осветляла на 12% оксиде), ведь по логике, из-за примеси краски, не дающей активным пузырькам кислорода вытеснять из волоса пигмент – реакция идти не должна. Но я ошиблась. На деле волосы осветлились тона на четыре, местами на пять, и стали грязно желтовато-рыжими.
При хорошем раскладе, такой оттенок, можно было бы ликвидировать растянув сверху верный – нейтрализующий оттенок краски. Беда была в том, что Снежанна уже использовала её и больше прикасаться к ней явно не собиралась. Хотя, беда ли? Удачный оттенок все равно бы не спас «это», ведь теперь рубленную стрижку дополняли ужасные, огромные, хаотичные клоки недоосветленных прядей, обрубавшихся резкой полосой за сантиметр до кожи головы.
Издалека это выглядело так, как будто у клиентки началось локальное облысение, но чем ближе я подходила, тем быстрее алопеция превращалась в умершего на голове женщины, побитого жизнью барсука. В прочем, её по-прежнему ничего не смущало, кажется, изначально она хотела что-то сказать, но под фирменные Снежаннины « Ах как красиво!» «Ах! Какая игра цвета! Какие переливы» – кажется, расхотела. Окрыленная новым образом женщина сердечно поблагодарила Снежанну и выпорхнула на улицу, где её уже ждал муж, через панорамные окна мы видели его исказившееся в жутковато натянутой улыбке лицо…