Десять лет школы промчались как один день. Все предсказания бабки Макарихи сбылись. Училась я легко и с удовольствием с перерывами на каникулы, которые я неизменно проводила у Шурки и Гриши вместе с их внуками и внучками. Учёбу закончила со средним баллом аттестата 4,7. В 1980 это давало возможность поступать в выбранный мной институт по эксперименту, сдав один профилирующий экзамен. Мама вышла замуж второй раз и мои отъезды в деревню ей были только в радость, тем более, что Шурка с Гришей постоянно присылали нам при каждом удобном случае овощи, фрукты, мёд, кур, а к праздникам мясо, индюшку и гуся. Нашу огромную красивую квартиру мы разменяли на две двухкомнатные в центре города – я с мамой и бабушка. Отец выписался и на жилплощадь не претендовал. Больше я его никогда не видела.
Накануне моего последнего школьного экзамена в десятом классе вечером позвонила бабушка и тихо сказала каким-то чужим голосом : ”Приходи сейчас.” Я помчалась бегом. Что такое две троллейбусные остановки в восемнадцать лет? Войдя в квартиру, я чуть не задохнулась от запаха корвалола и не сразу увидела сгорбленную женскую фигуру, застывшую в неестественно дурацкой позе в большом бабушкином кресле. Бабуля, показав рукой на кресло, сказала : “ Шурка с ума сходит : Гриша пропал.” Я завопила:” Ба! Что за чушь!? СССР! 1980 год! Олимпиада - 80! Как может просто так пропасть человек, тем более в возрасте!”
Наутро, сдав последний экзамен в первой пятерке, оставив Шурку в бабушкиной квартире под присмотром их сестры Лены, наскоро заскочив в магазин за гостинцами, мы с бабулей через три часа сидели на лавочке у лесного домика Макарихи и медленно сходили с ума от того, что слышали, не веря своим ушам.
Макариха, прикрыв глаза, тихонько говорила:”Он жив и здоров. Он сейчас в родном доме среди своих родных и близких. Ему там хорошо. Все эти годы его родные знали, что он вернется и ждали его. Там, в большом красивом доме, он встретит ту, которая преданно ждала его столько долгих лет и на руках которой он уйдет из этого мира навсегда.Там он займется любимым делом и преуспеет в нём ( у меня мелькнула грешная мысль: это почти в шестьдесят лет-то - абсурд!), хотя он и сейчас очень и очень богатый человек. Уши слышали слова Макарихи, но разум и сердце отказывались принимать их - Гриша всю жизнь в деревне пахал, как раб, выполняя любую работу, чтобы в семье был достаток. На бабушкин вопрос: ”Настя, где же это его Родина?” - Макариха ответила: "Он немец.” Бабуля плача просила Макариху:” Настя, пожги ты свои свечи, может, можно вернуть его назад? Шурке очень плохо.” Ответ знахарки был таким:
”Вернуть можно, но сейчас это принесет много бед его дочери, зятю и их детям.” “Почему дочери - у него же их три?” Макариха вместо ответа позвала нас в дом усадила за стол, зажгла много скрученных свечей, воскурила какие-то травы и попросила смотреть в зеркало на этот раз только одну бабушку. Мне показалось, что время остановилось - так долго длилось молчание. Дальше продолжу от лица Макарихи.