Художественно прописанная стенограмма холокоста
Объем: 607 web-страниц
Сколько всего сказано и написано о Второй Мировой войне: о сражениях, о политике, о пленных, о концлагерях, но писатели разных национальностей снова и снова возвращаются к этой страшной теме, будто стараясь поставить точку в конце эпохи геноцида и тотальной ненависти, организованной одним австрийским ефрейтором, но снова выходит лишь многоточие.
Сюжет, взятый Антонио Итрубе для своего произведения, банален до безумия. И самое ужасное в нем, что это не художественный вымысел, а обработанные биографии реальных участников тех событий: и тех, кто выжил, и тех, кто навсегда остался лишь в памяти выживших. «Хранительница книг из Аушвица» заявлена, как подростковая литература, полагаю, именно в подростковом возрасте ее действительно стоит прочитать. Хоть я и имею к тексту несколько весомых претензий, которые лично мне подпортили общее впечатление, но в масштабе освещаемой темы и в простоте ее подачи и заключена ценность мысли Автора, доступной для ровесников Главной Героини.
Книги, как люди, а люди, как книги
Интересная метафора ценности и целостности общего для всех людей мира, поданная через набор книг в подпольной библиотеке концлагеря. Разваливающиеся издания на разных языках стран-участниц конфликта, включающие в себя самые важные знания о географии, алгебре, истории и, конечно, жизни и юморе, которые маленькая еврейская девочка бережет больше, чем собственное стремительно погибающее тело. Они есть надежда на будущее, на то, что мир не поглотит хаос и боль, царящие на территории Аушвица.
Пока внутри книг и внутри людей есть память, пока они передают свои знания дальше – существует и призрачное завтра, ради которого стоит продержаться еще один следующий день.
«Каждый раз, когда взрослый останавливается на углу, чтобы что-то поведать, а вокруг него усаживаются дети, открывается новая школа».
Описание преемственности поколений там, где нет не только отдаленного будущего, нет даже прогнозируемого настоящего, не может не трогать. Вообще костяк повествования крепко сбит, возможно, потому что основан на реальных событиях, но вот с художественным вымыслом, на мой взгляд, вышло совсем уже не так здорово.
Грязная внутренняя жизнь концентрационного лагеря
«Хранительница книг из Аушвица» - крайне неоднородная по своей художественной и смысловой составляющей книга. Повествование вызывает то восторг, то недоумение, и контраст настолько силен, что если начало и конец хочется рекомендовать для прочтения даже взрослым, то середина просто не имеет никакой моральной ценности, а местами так и вообще вызывает отторжение.
Например, изобилие отсылок к гомосексуалистам (Хирш, беглецы). Мне совершенна не ясна цель введения в текст этих странных, не имеющих никакого отношения к повествованию моментов, достоверность которых, к тому же, я бы подвергла очень серьезному сомнению. «…многодневная щетина и перепачканная одежда…», - описывает внешний вид Розенберга и его друга Автор, конечно, они гомосексуалисты, предающиеся разврату посреди парка, другого не подумаешь. Тут то ли немецкий офицер попался глуповатый, то ли нам подают ну уж очень надуманное литературное допущение.
«…много ли она встречала людей из Сопротивления, которые бы говорили бы с таким явно выраженным берлинским акцентом?», - рассуждает автор о Дите.
С учетом того, что список людей из Сопротивления Героине в принципе неизвестен до самого конца произведения, остается только удивляться, как чешская девочка различает оттенки немецкого акцента, хотя даже плохо разбирает слова на слух, что показано в сцене обыска в бараке.
Рассуждения юных девушек в стиле профессиональных обитательниц борделя:
«Такое желание у мужчин по глазам видно, и рот у них приоткрывается, как будто они тебя голой видят. Козлы эдакие», - сообщает Дите подружка. Очень сомнительно, что в условиях, которые лучше всех, по мнению узников концлагеря, описал Гамсун, люди думают о чем-то, кроме собственного желудка. Кстати, и о произведении Гамсуна, и о содержании других книг будет рассказано весьма подробно, видимо, чтобы нам уже не пришлось читать их самостоятельно.
ГДЗ по литературе в переиздании Диты
Но наибольшее отторжение вызывал у меня тот факт, что я теперь могу не браться за второй том «Волшебной горы» Томаса Манна, поскольку Автор устроил подробнейший пересказ содержания этого произведения. Также пересказу и поверхностному анализу подверглась «Цитадель» Кронина. Но любимая книга Итурбе «Похождения бравого солдата Швейка», откуда просто выписаны куски текста для ознакомления. То есть, читая «Хранительницу книг из Аушвица», вы за компанию прочтете в кратком изложении еще несколько всемирно известных произведений.
Меня тут ругают, что я касаюсь сюжета в своих рецензиях, а господин Итрубе безбожно спойлерит на чужие книги, которые по возрасту его аудитория еще явно не осилила. Зачем? Да, Дита там потом находит тени этих произведений в своей реальной жизни, но для такого соотношения не обязательно было пересказывать сюжет и уж тем более вводить отрывки чужого текста!
Еще одна линия, которая по мне так нелепо оборвалась на высокой ноте нетрадиционной ориентации, - это Хирш.
«Взрослые – уже порченный материал. Именно поэтому важна молодежь. Из них еще можно вылепить то, что хочешь, их можно улучшить», - провозглашает этот персонаж, практически повторяя рассуждения Гитлера о цели создания гитлерюгенда («За кем молодежь, за тем и будущее»). Я полагала, что этот сюжет получит развитие на противопоставлении абсолютного развращения детей и абсолютного их возвышения, базирующихся в общем-то на одной и той же основе – воспитании подрастающего поколения, но, увы, все закончилось ничем.
Также не могу не сказать о резких скачках в стиле написания книги: от саркастично-отстраненного описания до банальных детских диалогов с неуместным включением фраз из книг по саморазвитию: «…у многих слушателей ослабли механизмы эмоциональной защиты», - замечает Автор посреди детского спектакля, хотя допускаю, что такая стилистическая анархия — заслуга переводчика.
Доктор-смерть и Доктор-жизнь
Излишне нарочитое, но в художественном плане удачное, противопоставление Менгеле и Диты, где первый является олицетворением уничтожения жизни, а вторая борьбы со смертью. Этот антагонизм показан на контрасте между методично убивающим Доктором, и бережно лечащей книги девочки: «…с осторожностью разглаживает она страницы и приводит в порядок книгу, словно медсестра обхаживает раненного на поле боя солдата».
Узники ежедневно ведут свой незримый бой, который заключается в сохранении человечности хотя бы внутри самих себя, в попытке не утерять веру в Бога, справедливость, друг в друга. И этот момент как раз очень удачно продемонстрирован в книге.
«Дед когда-то был каменной крепостью, а теперь он – всего лишь песочный замок». Но можно ли уничтожив тело, уничтожить и душу. Так узники продолжают жить, передавая свои знания детям и тем самым сопротивляясь смерти не только в рамках концлагеря, но и в ее глобальном смысле, сохраняя в детях память целого народа, а может быть, и всего человечества.
С учетом того, что «Хранительница книг из Аушвица» идет в разделе подростковой литературы, ее можно рекомендовать для прочтения даже несмотря на изобилие гомосексуальных зарисовок и иногда выступающего парада банальностей. Думаю, это отличный старт, чтобы начать знакомство с более серьезными произведениями на эту страшную тему, ну а главы с пересказом чужих книг надо просто безжалостно пролистать.
Первоисточник рецензии «Хранительница книг из Аушвица»
«Процесс» Франц Кафка - рецензия