– Ой, – вскрикнула вдруг Аня, падая вперёд, – я обо что-то споткнулась.
Антон помог сестре подняться, и они вместе осмотрели траву под ногами. В траве они обнаружили большой ржавый гвоздь.
– Всего лишь ржавый гвоздь, – разочарованно сказала Аня, – а я чуть из-за него носа не лишилась.
– Не всего лишь ржавый гвоздь, а Принц Гвоздь, – звенящим, как струна, голосом вдруг ответил гвоздь, – а ржавый я потому… Эх, да что вам рассказывать? Ничегошеньки вы не понимаете.
– Понимаем! – в голос закричали Антон с Аней, – рассказывайте, ваше высочество.
Аня даже попыталась сделать подобие книксена, увиденного когда-то в фильмах, на что Гвоздь ухмыльнулся.
– Сначала вы меня пинаете, потом обзываете, а потом вам же и рассказывай. Не буду. Обидели вы меня, – и Гвоздь отвернулся и засопел.
– Но мы же не хотели, мы же нечаянно. Я сама чуть не убилась, споткнувшись. Извините нас.
– Ладно, – примирительно сказал Гвоздь, – только поднимите меня из этой мокрой травы. Из-за неё я могу весь проржаветь насквозь. И, это, спасибо вам.
– За что?
– Да за то, что нашли меня. Иначе бы я тут весь в ржавчину превратился. Так что не должны вы извиняться передо мной. Спасли вы меня.
– Как же вы, ваше высочество, тут оказались? И почему в таком виде?
– Ну, раз вам интересно, тогда слушайте… И смотрите.
Вмиг потемнело, но почти сразу стало светать, но лес был уже другой. Зимний был лес, со снежком и с морозцем, но ни Аня, ни Антон ничего не чувствовали. Они видели и слышали всё, но они были лишь зрителями. А посмотреть было на что. Заснеженная дорога уходила в лес.
Никого не было на дороге, следы чётко пропечатывались в снегу. И два голоса вели разговор. Оба голоса принадлежали мужчинам. Первый голос был сильным и надменным басом. Второй был более высоким, но каким-то надтреснутым. С хрипотцой.
– Ну и что ты предлагаешь, Горбун?
– Так всё от тебя зависит, твоё величество.
– Как ты не понимаешь, Горбун? Принц – мой сын. Хотя он и пытается разрушить всё то, что я создавал годами, он остаётся моим сыном.
– И что же он такое пытается разрушить? Дворец сломать, что ли?
– Да уж лучше бы он дворец разрушил! Он устои мои сломать пытается. Доброты, видите ли, ему мало в королевстве. Крестьян освободить хочет. Солдат чтобы розгами не бить. Но, самое страшное, он Совет хочет к королю приставить. Чтобы, понимаешь, слово моё Законом не было сразу, а только после обсуждения. Прикажу я, допустим, голову кому отрубить. Ан нет. Сначала Совет должен решить. А вдруг этот совет решит, что не оборванцу, а королю голову?
– Да уж, дела… И что же ты, твоё величество, предлагаешь? Принцу голову того…?
– Окстись, Горбун! Я же сказал: сын он мне.
– А я тебе, величественный ты наш, давно говорил, не балуй сына. Не потакай. В злобе воспитывай. Вот доброта твоя и довела. А ведь парню скоро шестнадцать. В права вступить может. А если кто нашепчет ему, что не отец ты и не король, а такой же колдун, как я?
– Да что ты заладил одно и то же? Чего теперь поучать? Дело говори. Что посоветуешь? С королевства этого не я один и ты тоже кормишься.
– Дело, говоришь? Ладно, дам тебе совет. Да не просто совет, а делом помогу. Но ты мне тоже за это должен останешься.
– Золото? Да сколько хочешь.
– Нет, Король, не золото. Мальчишку своего насовсем мне отдашь. Я его в ученики вроде как возьму. Мы этим язычки-то некоторые укоротим. Но наш с тобой уговор будет, что никогда я его не верну. Вечным он станет учеником.
– Да как же ты его удержать сумеешь? Непокорный он, упрямый, твердый. Весь в своего отца…
Покойного.
– Твёрдый, говоришь? Это хорошо. Как говорил один поэт:
Гвозди бы делать из этих людей,
Крепче бы не было в мире гвоздей…
Вот я и сделаю.
– Что сделаешь?
– Гвоздь и сделаю.
– А условие? Ты не можешь заколдовать без условия.
– А условие я поставлю такое: пока Гвоздик будет ржавым, не превратиться ему обратно в принца. Вот пусть он и ржавеет вечно.
– Это ты хорошо придумал, – обрадовался лже-король, – и мне спокойнее, и королевство нашим остается, и соседним королям не в чем меня упрекнуть. В учении принц.
– Вечном учении, хи-хи…
Голоса замолкли, следы вдруг исчезли. И только безмолвный заснеженный лес стоял вокруг.
– Ну что, всё теперь знаете про меня? – неожиданно для Антона и Ани прозвучал голос Гвоздика. Зима вновь сменилась летом, и они увидели Гвоздика, который так и лежал в руках Антона.