Знаете, что такое шок? Это когда в 1965 году художника вызывает к себе министр культуры Фурцева, ну, чтобы «поговорить». А он приходит одетый вот так: пиджак в дырах, две рубашки наизнанку, брюки в краске, портянки из газет, на лице трехдневная щетина, волосы дыбом и за версту разит водкой. Фурцева тихо спрашивает: «Вы кто?». «Я? — отвечает, — Зверев». «Ну, хорошо. Идите с Богом». Так и сказала.
⠀
Анатолий Зверев был звездой московской богемы 1960-70-х. Эпатажный, сильно пьющий, без руля, ветрил и места жительства, он ночевал, где придется, расплачивался рисунками за стакан водки, матерился, дрался и чудил по полной. Мог рисовать окурком, спичкой, причем, делал это не только краской, но и горчицей, кетчупом, повидлом, в общем, чем угодно и на чем попало. Когда творил, набрасывался на бумагу или холст с такой страстью, что это превращалось в экстатический акт, и заканчивал работу мгновенно, как истинный виртуоз.
⠀
При этом, Зверева высоко оценил сам Пикассо, у него еще при жизни были чуть ли 30 выставок за границей, его гражданской женой была вдова Николая Асеева, а иностранные дипломаты просто в очередь становились за его работами.
⠀
Самым преданным поклонником и коллекционером работ Зверева был дипломат Георгий Костаки, который познакомил с ним своего друга и коллегу Димитрия Апазидиса. Ему тоже удалось собрать отличную коллекцию произведений Зверева, причем, самого лучшего его периода: конца 1950-х — начала 1960-х годов. Вот она и представлена сейчас на выставке «Жизнь и приключения Анатолия Зверева» в Музее АZ.
⠀
«Садись, детуля, я тебя увековечу», — любил говорить Зверев. Но на самом деле из обрывков своих страстей, порывов и эмоций он складывал особый живописный мир, в котором навеки запечатлел безумного и гениального себя.
⠀