— Мисс, Миноу, как хорошо, что вы вернулись, Мелони вас очень ждала, — говорила няня с нескрываемой улыбкой. Она любила эту девочку, любила эту семью, и всегда радовалась, если Мелони тоже была чему-либо рада.
— Это хорошо, — спокойно проговорила Келли, печатая что-то в телефоне. Она даже не подняла глаз на няню. — Она сейчас на занятиях по вокалу? — тон голоса Келли немного изменился, стал резче и холоднее.
— Да, мисс Миноу, — тихо ответила няня, склонив голову.
— В моё отсутствие она исправно посещала занятия? — Келли, наконец, оторвала взгляд от телефона и прямо посмотрела на няню.
— Да, — смиренно ответила та, пытаясь держать голос ровным. Эта женщина не умела лгать.
— Ну, хорошо, — с улыбкой произнесла Келли. — Сегодня я её заберу.
— Ну, что вы, мисс Миноу. Вы только что с долгой дороги, вам нужно отдохнуть.
— Марта, это не обсуждается. На сегодня вы можете взять себе внеплановый выходной.
Марта кивнула и тихим шагом направилась к выходу.
Келли коротко взглянула на няню и вернулась к переписке. Конечно, она была бы не против отдохнуть в тёплой ванне с пеной, почитать книгу, сделать маску, но сегодня она решила проверить: подтвердились её подозрения насчёт дочери или нет. В предыдущие разы она не раз замечала, как Мелони с большой неохотой уходила на занятия, как она, бывало, звонила своему учителю и притворялась больной, а потом, когда мама раскрывала её обман, приходила на занятия. Иногда она их прогуливала, когда Келли была на гастролях. Она никак не могла найти управу на дочь, чтобы та начала уже исправно посещать занятия у лучшего учителя в этом огромной городе. Келли тысячу раз говорила Мелони, что это ей поможет в будущем, что она выбьется в люди с таким талантом, что её, как и мать, ждёт успех, но Мелони ничего и слышать не хотела.
Ей уже было десять лет, и она искренне ненавидела занятия по вокалу. Мелони обладала хорошими вокальными данными, что, в принципе, не было удивительным, но Мелони не хотела развивать их. Она не раз говорила маме, что хочет заниматься чем-нибудь другим, но не пением, но Келли будто не слышала дочь: дети ещё сами не знают, чего хотят, поэтому меняют свои решения по несколько раз. Келли это знала, поэтому определила судьбу дочери за неё.
Со временем Мелони поняла, что спорить с мамой без толку, поэтому тайком начала проворачивать свои дела, о которых, конечно же, Келли потом узнавала. Вот и теперь Келли заподозрила, что Марта позволяет дочери не ходить на занятия, потому что та попросту уговорила её.
Марта души не чаяла в этой девочке и готова была сделать для неё многое. Мелони не раз приходила с этих занятий в слезах, говорила, как ей плохо там, что учитель повышает на неё голос, заставляет петь, когда она уже не может петь и когда болит горло. Няня жалела девочку и позволила один раз пропустить вокал, хотя Келли дала ей строгое распоряжение следить за посещаемостью дочери. За одним разом последовал и второй, и получилось так, что Мелони не ходила на вокал уже две недели.
Келли поняла это, потому что дочка по телефону перестала ей жаловаться на якобы плохого учителя. Слишком она стала покладистой. Она была бы только рада, если Мелони, наконец, образумилась и начала без пропусков ходить на занятия без каких-либо жалоб и слёз.
Келли быстро переоделась и поехала в ту школу, где преподавали вокал. Как и ожидалось, Мелони там не оказалось, её учитель мистер Нейтон сидел в пустом кабинете и заполнял кое-какие бумаги. Услышав посторонние звуки, он, поправив очки, поднял голову.
— Мисс Миноу, какие уважаемые гости посетили нас, — он пожал ей руку и пригласил в кабинет.
— Я пришла узнать насчёт дочери: какие у неё успехи? как дела с посещаемостью? — последнее слово она нарочито выделила.
— У Мелони был бы прогресс, если бы она всё-таки хоть иногда появлялась на занятиях. Последние две недели я ёё совсем не вижу, мисс Миноу. Девочка способная, но занимается без всякого желания.
— Угу, — Келли поджала губы и покачала головой. Она достала телефон и набрала номер Мелони: — Здравствуй, дочка. Ты сейчас на занятиях? Да? Отвлекаю? Что ж, хорошо, увидимся тогда вечером. — Келли ухмыльнулась. — Не знаю, что с ней и делать, мистер Нейтон.
— Я, конечно, не советчик, но не думаю, что Мелони будет продолжать занятия без любви к нему. Если человек чего-то не хочет, то и нет смысла заставлять его это полюбить.
— Она ещё сама не знает, чего хочет, — спокойно произнесла Келли. — Завтра она придёт вместе со мной. До встречи.
— До встречи, — устало себе под нос произнёс учитель и глубоко вздохнул. Сколько же детей прошло через его кабинет, которые не любили музыку. Каждый раз он наблюдал одну и ту же картину: родители, которые через силу прививают ребёнку то, чему он противиться. Самое главное, что ничего хорошего из этого никогда не выходило.
Уже вечером Мелони с радостью встретила маму дома, но она сразу поняла, что Келли не в духу. Когда мама злилась, от неё исходила какая-то неприятная энергетика, от которой хотелось съёжиться где-нибудь в тёмном уголке.
— Что-то не так, мам? — как ни в чём не бывало, спросила Мелони, распустив свои густые чёрные волосы. Мелони посмотрела в зеркало, что стояло в гостиной, и улыбнулась собственному отражению.
Сегодня у девочки выдался прекрасный день: она сходила на День рождения к своему другу детства, который ей, кстати говоря, нравился, поела вкусный торт, наконец, пообщалась со своими сверстниками, потанцевала, в общем, повеселилась от души. Мелони почувствовала себя настоящим счастливым ребёнком, которого никто не контролирует, не принуждает делать то, что ей не нравится.
— Мелони, я была сегодня у мистера Нейтона и узнала кое-что неприятное.
Улыбка с лица девочки тут же исчезла.
— Я не хочу заниматься пением, — жалобно сказала она, опустив глаза и сложив руки в замок.
— Я не собираюсь в сотый раз читать нотации. Мне надоело твоё непослушание. Я отдаю огромные деньги, чтобы вырастить из тебя человека, работаю, как проклятая для этого. И где твоя благодарность, Мелони? Своими поступками ты расстраиваешь меня.
— Но…
— Не желаю ничего больше слушать, — Келли выставила руку вперёд. — С завтрашнего дня я лично буду водить тебя на вокал, а потом найду другую няню, которая будет исполнять свои обязанности.
— Нет! — вскрикнула Мелони. — Не увольняй Марту, пожалуйста, мам. Я… я люблю её, она очень хорошая. Это я виновата, я… не увольняй, такого больше не повторится, я буду ходить на занятия с ней, только оставь Марту со мной, — девочка едва сдерживалась, чтобы не зареветь.
— Хорошо, но если это повторится, учти, то мне придётся это сделать? — Келли встала с кожаного дивана: ей всегда было важно находиться над людьми, чтобы показать свой авторитет.
— Да, мама, — смиренно ответила девочка.
— Вот и договорились. Сейчас я пойду спать, у меня был тяжёлый перелёт, тебе тоже советую. Мы ещё завтра поговорим о твоём поведении, дочь, — Келли покинула гостиную. Мелони показала её спине язык и беспомощно села на мягкий бежевый ковёр перед камином.
Она взяла свою любимую игрушку — плюшевого серого зайца — и прижала к себе. Мелони всегда так делала, когда ей было невероятно грустно. Девочка, как будто делилась своими эмоциями с этим уже старым зайцем, потрёпанным зайцем. Мелони часто бывало тоскливо и одиноко, особенно по вечерам в своей комнате, и в такие моменты она брала эту игрушку в руки, обнимала и рассказывала ей обо всех своих переживаниях.
С детства она была под присмотром у разных нянь, потому что мама почти никогда не бывала дома — сплошные концерты, интервью, съёмки в клипах и рекламах. Что уж, всё-таки звезда мирового формата. Мелони понимала, что это работа, что мама пытается заработать им на достойную жизнь, но это не всегда утешало девочку.
Иногда она заходила в спальню Келли брала её брендовые духи, брызгала их на подушку и так засыпала. Ей казалось, что мама лежит рядом, только вот утром Мелони всё равно просыпалась в одиночестве.
Быть дочкой звезды не так-то просто и круто, как многим может показаться. Да, Мелони имела абсолютно всё, что может пожелать ребёнок в её возрасте: красивые платья, дорогие и красивые игрушки, большую комнату в большом доме с бассейном, но разве это может избавить от одиночества? Игрушки не поговорят, платья не обнимут, бассейн не поговорит. Даже друзей у девочки не было, пожалуй, кроме Нейта, с которым она общается с малых лет.
Видятся они редко: Нейт ходит в школу, занимается футболом после школы, затем сидит за уроками, а Мелони практически всегда сидит дома, ведь она не ходит в школу, а занимается дома с лучшими преподавателями, которые приезжают к ней лично. Несколько раз в неделю она ездила на вокал, но и там были занятия, причём такие нелюбимые. Ну, не нравилось ей петь, но мама не понимала или не хотела понимать её.
— Дочка, у тебя же такой красивый и сильный голос, все об этом говорят. Петь — твоё призвание, — каждый раз говорила Келли дочери. Мелони не спорила с ней, понимая, что маму попросту не переубедить.
— Ну, а почему я тогда не могу ходить в обычную школу со всеми ребятами? — следом задавала вопрос Мелони, надеясь, услышать что-то другое, а не заученную до дыр фразу.
— Во-первых, дочка, с тобой занимаются превосходные учителя, которые не преподают в обычных школах. Во-вторых, в школе тебе может не понравиться, ведь ты у меня особенная, а не всем ребятам приётся это по душе. В-третьих, это может быть опасно: у твоей мамы, как ты знаешь, немало недоброжелателей.
Мелони кивала головой, но она всё равно не понимала. Ну, что могут ей сделать такие же ребята? Статус дочки звезды, по мнению Мелони, не делал её какой-то особенной.
Девочка мечтала хотя бы на один день поменяться жизнью с обычным ребёнком и понять, каково это быть не «особенной», а такой, как и все: когда мама дома, когда ты можешь позвать кого-нибудь к себе, когда после школы ты можешь сходить в пиццерию с друзьями. Например, как сегодня на Дне рождения у Нейта — было так весело: конкурсы, поздравления, сладости, которыми Келли старается не баловать дочку, ребята, с которыми она могла обсудить мультики или детские сериалы. Не это ли счастье?
Мелони глубоко вздохнула и ещё крепче прижала к себе Роджера.
— Эх, вот бы пережить этот день заново, — мечтательно произнесла девочка и посмотрела вверх.
Этой ночью она пришла спать к маме, ведь Мелони так сильно соскучилась по ней. Келли не одобряла этого, потому как привыкла спать в одиночестве, но дочке об этом не говорила. Всё-таки и она по ней соскучилась за время длительного тура.