Глава I
Геральт сидел на берегу реки и глядел куда-то вдаль. Он уже которую ночь не мог уснуть. А Лютик все рассказывал о чем-то без умолку. Они пришли сюда в надежде найти Джинна, чтобы он исполнил желание Геральта и избавил его от бессонницы.
- Геральт, а ты уверен, что он здесь? – спросил вдруг Лютик, нарушив тишину.
- Да, нужно только найти лампу на дне озера.
- А ты не пробовал более традиционные методы борьбы с бессонницей? Скажем, упражнения на ночь, чтобы устать и уснуть?
Геральт резко встал и подошел к Лютику вплотную со злобой в глазах. В этот момент можно было разглядеть всю его мощь и просто идеальное тело. Благодаря тому, что на нем не было верха, можно было увидеть, как его напряженные мышцы на груди вздымались. Его дыхание, переполненное злостью, Лютик чувствовал у себя на лице. Если быть точным, он дышал ему своим горячим и обжигающим дыханием прямо в лоб.
- Оу, вижу, упражнения тебе не нужны, - сказал Лютик, будучи слегка обескураженным и отступая назад. Он, конечно, помнил, что у него было достаточно развитое и красивое тело, но после его попыток извлечь со дна водоема лампу и свет в этом месте, что ли, особенный был, его тело казалось особенно обольстительным. Лютику так и хотелось прикоснуться к его торсу. Он уже выставил руку вперед и почти дотронулся до груди ведьмака, которая продолжала вздыматься от злости, но вовремя успел отдернуть руку.
После минутного обмена взглядами, Геральт вернулся к своему занятию и принялся вылавливать лампу с помощью сетей. Лютик же подумал, что спеть сейчас будет самое время. Конечно же, он собирался петь «самую любимую» песню Геральта, которую он написал о нем.
Как только Лютик ее запел, Геральт чуть приостановился и мысленно произнес «Зараза!», но продолжил заниматься своим делом. Наконец, в сетях показалось что-то блестящее. О чудо, это была лампа. Геральт должен был радоваться, но на его лице, как всегда, нельзя было прочитать такого чувства. В принципе, на его лице не часто можно было заметить проявление положительных эмоций. Чаще всего это были апатия, гнев, злость, злорадство, игривое злорадство. И все это он мог лишь показать, когда дразнил по утрам Лютика, который будил его своими песнями. Он знал, что этот бард прибился к нему не только потому, что хотел быть его зазывалой, но и потому, что он влюбился в Геральта с первого взгляда. Геральт не мог ему ответить взаимностью. Но тому нравилось наблюдать за выражением его лица, когда тот смущался и краснел. Да и он отлично готовил! А Геральту в дороге это было всегда кстати. За это он готов был терпеть его отсутствие слуха. Ну, хоть песни он писал не такие уж плохие. Немного привирал о его подвигах, но с этим бороться он не мог.
Лампа была уже у него в руках. Лютик начал суетиться вокруг ведьмака. Он безостановочно что-то говорил, но Геральт не обращал внимания. Он целиком и полностью был погружен в мысли о том, что он, наконец, нашел то, что так долго искал. Он потер лампу, и клубок дыма высвободился из нее. Геральт произнес свое желание и тот час же уснул. Он проспал так долго и так сладко. Лютику понадобилась вся его сила, что оттащить здорового ведьмака от берега к костру и укрыть его. Он попытался его одеть, но удерживать его и одевать одновременно, оказались невыполнимыми задачами для барда. Ведь он не обладал такой же силой и мускулами, как ведьмак. Хотя сложен он был не так уж и плохо. До Геральта ему было далеко, но относительно остальных мужчин его возраста, он выглядел весьма недурно.
Джинн же снова отправился в лампу, ожидая, пока его хозяин проснется и загадает оставшиеся два желания. Хоть он и не горел желанием исполнять именно его желания. Ведь именно из-за него его заточили в лампу. Он оставался последним джинном, которого маг не заточил в лампу. Но он доверился ведьмаку, потому что тот казался ему справедливым. Джинну казалось, что тот поймет, что он не такой как все монстры, и он просто хочет покоя.
На его удивление, джинн и ведьмак подружились. Геральт стал ему действительно близким человеком. Они проводили подолгу время. Он обращался в человека, чтобы Геральту было привычнее с ним общаться. Даже решил остаться в таком образе навсегда. Казалось бы, это все, что ему было нужно. Он жил в домике на берегу реки, начал зарабатывать гончарным делом и проводил время с Геральтом. Он был счастлив, изображая обычного человека. Пока вдруг Геральт не начал пропадать. Он стал навещать его реже. Потом уже и вовсе пропал на неделю. А потом пришел маг, который заточил его в лампу. Перед тем, как он оказался в лампе, он заметил неподалеку ведьмака, который даже не шагнул в их сторону. Будто он совсем не был удивлен увиденному зрелищу. Это могло значить лишь одно, что Геральт сам привел его для того, чтобы его заточить. Он не мог смириться с этим. Но был связан заклятием и вынужден был исполнять его желания и появляться лишь тогда, когда его зовет хозяин.
Геральт впервые за долгое время выспался. Поэтому, когда он проснулся, он даже улыбнулся новой песне Лютика. Но, спустя пять минут пребывания в исступлении, он вспомнил про лампу и кинулся ее искать.
- Джинн! Он снова в лампе?! – яростно кричал Геральт в сторону Лютика.
- Почему ты на меня кричишь?
- Отвечай! Живо! – закричал ведьмак, когда схватил несчастного барда за его рубашку, прижав его при этом к дереву.
- Д-да, он вернулся в нее, как только исполнил желание, - сказал бард, робко глядя в желтые глаза ведьмака.
Эти глаза его завораживали больше всего. Если перед телом ведьмака он еще мог устоять, то глядя в эти глаза он утопал в бесконечном океане своих чувств и сожалений о том, что никогда не сможет быть с ним. Он лишь молча наблюдал за его похождениями с женщинами. Лютик понимал, что скажи он о своих чувствах, то был бы отвергнут и не понят. А не видеть его каждый день, было выше его сил.
Геральт отпустил бедолагу и тот опустился на землю совсем без сил и тяжело дыша.
- Нельзя, чтобы он освободился. А то мы станем его закуской, - сказал Геральт.
- Не знал, что джинны едят людей и ведьмаков.
Геральт злобно на него посмотрел.
- Оу, прости, прости, не хотел тебя обижать. Но они ведь должны бояться вас или хотя бы остерегаться.
- Верно, если только не по твоей вине оказались заточенными на веки веков в тесном и ржавом сосуде.
- Оу. Тогда наши дела плохи. Я бы не торопился на твоем месте с желаниями.
Джинн внутри лампы слышал их диалоги и был полностью с ними согласен. Узнав, кто его хозяин, он уже хотел было его убить, но уже, будучи под заклятьем, отправлялся в лампу. Поэтому, при следующем «вызове», он уже готов был напасть на своего врага.