История о человеке страдающим амнезией, который ищет место в этом жестоком мире. Чистилище, драка с собакой за еду и многое другое ждет Вас в удивительном приключении главного героя. Все сходства с персонажами вымышленные!
Что происходит?.. Кто я?.. Где я?.. Как же мне холодно. Сквозь звон в ушах нарастает уличный гул. Еле открыв глаза, яркий свет солнца меня ослепил. Я лежу на лавочке, а вокруг меня типичный русский двор с детской площадкой, на которой играют дети, у подъездов сидят старики и что- то обсуждают, а по тротуаром парочками ходят женщины с колясками.
Встав со скамейки, я начал ловить на себе косые взгляды обитателей двора. Видимо со мной что-то не так. Проведя рукой по лицу, я увидел на ладони кровь. Рядом с лавочкой, на которой я лежал была огромная лужа, к которой я решил подойти и посмотреть на себя.
«Кошмар»- первое слово, которое родилось в моей голове. Неужели это я!? Мужчина лет тридцати, на лице щетина, короткие взъерошенные русые волосы, голубые глаза, наполненные кровью, прямой нос, искривленный в левую сторону, рассеченная поперек губа, ярко-выраженные скулы. Все мое лицо было в крови, ссадинах и рассечениях. Чем больше я смотрел на свое отражение, тем больше я понимал, что тот, кто это сделал со мной очень сильно меня ненавидел, либо это был просто псих.
На мне были надеты грязная и рваная черная куртка, из- под которой выглядывал толстый серый воротник до подбородка, потертые грязные джинсы синего цвета, типичные черные ботинки с развязанными шнурками.
Завязав шнурки я еще минут 10 стоял и думал куда мне идти и как я здесь оказался. Чем больше я задаю себе вопросов, на которые не могу ответить, тем больший страх накатывает на меня. Шум улицы уходит на второй план и шоковое состояние сковывает мое тело.
Оправившись от шока, в моей голове стоял главный вопрос- «Кто я?». Именно это мне и предстоит выяснить, но для начала мне нужно понять куда мне идти, что мне делать, у кого я могу просить помощи.
Мое тело начинает трясти, я чувствую сильную слабость, из- за которой слезы наварачиваются на глазах и я не могу это контролировать. Мне хочется плакать взахлеб, как маленькому мальчику, который закатил истерику своей матери на детской площадке, недалеко от которой стоял я.
Начиная замерзать из моего носа к губам поступают соленые сопли.
Постепенно я чувствую, как мой живот начинает сводить. Я хочу есть. Нужно найти еду.
Я пошел прочь из двора куда глаза глядят. Зайдя за угол пятиэтажного кирпичного дома, я увидел на нем синюю табличку с надписью на ней улицы и номера дома. Моей отправной точкой является двор дома №18 Уссурийского бульвара.
Покинув двор, передо мной расстелился длинный парк в обе стороны, путь к которому преграждала проезжая часть по которой носились автомобили. Слева от меня в двух кварталах виднелось огромное здание с зеленой крышей и часами, на котором висела вывеска- «Вокзал», медный огромный памятник мужчины, торговый центр, фонтаны, продуктовые палатки, а справа лишь серый парк, дорога и жилые пятиэтажки, уходящие в никуда. Мой выбор был очевиден, я отправился в сторону вокзала с целью найти себе пищу и узнать куда мне стоит обратиться, чтобы смогли мне помочь установить кто я.
Я шел по узкой дороге вдоль серых кирпичных стен жилых домов, исписанных надписями на непонятном мне языке и рисунками больше похожими на половые органы. Приближаясь к зданию вокзала я увидел толпу людей с плакатами, своими криками они создавали ужасный громкий гул, который сложно было разобрать на отдельные предложения. С каждым шагом гул становился все более отчетливым и разборчивым, а толпа все больше и больше. От этой толпы меня отделяла только проезжая часть, огражденная забором. Оглядевшись по сторонам я увидел чудо инженерной мысли- подземный переход на сторону вокзала. Он был очень неприметным, не удивительно, что я сразу его не увидел.
Обессиленный и замерзший я лениво спускаюсь по бесконечным ступеням в темную, неосвященную бездну, из которой доносится вой дикого животного под знакомую мелодию, фальшиво сыгранную на гитаре. Наконец ступеньки кончились, и я очутился в ином мире, совсем не похожим на тот, из которого я спустился. Это был длинный темный коридор, покрытый туалетным кафелем, пожелтевшим и потрескавшимся от старости, на потолке были следы гари и словно сасульки свисали жженые спички. Вдоль стен лежали и сидели зачуханные люди в грязной и рваной одежде от которых несло запахами смерти и боярышника. Их глаза были пустые, как и банки которые они держали в руках и протягивали каждому проходящему мимо. Тот вой дикого животного, который я слышал, спускаясь сюда издавал худой средних лет парень, пел он ужасно, но в тоже время прекрасно. В таком месте как этот переход парень был Прометеем, который зажигал огонь в сердцах местных. Я встал напротив него и начал слушать его ужасное пение, в голове вырисовывая картина как будто я любитель живописи в Лувре часами разглядывающий Мону Лизу. Но минута искусства прервалась сильным ударом дубинки по моей спине. Я упал на колени и череда невероятно сильных ударов двумя дубинками обрушилась на мое и без того избитое тело. Я свернулся, словно ребенок в утробе матери, защищая свою голову и ребра по возможности. Избиение длилось секунд десять, но это были самые долгие десять секунд в моей жизни. Я чувствовал себя барабаном ударника группы Линкин Парк. После того, как меня закончили бить, я раскрылся и увидел спины двух амбалов в форме полицейских, которые под руки уносили средних лет дарование на поверхность. Это место стало для меня своего рода чистилищем. Люди ждут здесь своей судьбы, а когда их время настает их уносят наверх.
Я лежал еще минут десять, мое тело онемело, я не мог пошевелиться от боли. Лежа на холодном кафеле я пытался понять почему меня избили сотрудники полиции. Скупая мужская слеза покатилась по моей щеке. Вдруг из темноты я услышал журчание. Через долю секунды рядом со мной уже протекает небольшой ручей. Шмыгнув носом резкий удар запаха мочи заставил меня взбодриться и подскочить с кафельного пола. Создатель ручья стоял спиной ко мне, упершись в стену головой, он оглянулся, посмотрел на меня и неторопливо шепотом проронил лишь одно слово- «Извини». Я не стал ему ничего отвечать, мне нужно поскорее выбираться отсюда и найти еды. Я неспешно начал плести ногами к свету. От цивилизации меня отделяла лишь крутая лестница. Собравшись с силами шаг за шагом я начал преодолевать это жизненное испытание, каждая ступенька которого давалась тяжелее предыдущей, но останавливаться нельзя. Разве только для того, чтобы поднять десятирублевую монетку, аккуратно блестящую на одной из ступенек.
Наконец поднявшись, я был рад вдыхать чистый воздух, чувствовать своей кожей пусть и холодный, но свежий ветерок. Пробыв минуту в эйфории я снова обратил внимание на толпу митингующих. Теперь я мог их расслышать и понять в чем суть их негодования.
Толпа митингующих состояла из людей разных возрастов, кто-то был одет богато, а кто-то бедно, но их объединяла одна цель- отставка нового президента страны Михаила Маваши вместе с отменой новой конституции, которую он принял, как новый президент Российской Федерации. Я не знал, о чем идет речь и решил не лезть не в свои дела. У меня как мне тогда казалось проблема посерьезней- мне необходимо поесть.
Обнаружив взглядом ларек, весь увешанный фонариками над которым красовалась вывеска с надписью «Шаурма» я ринулся к нему. Чем сильнее было чувство голода, тем меньше оставалось чувства собственного достоинства. Не успев постучать трясущимся кулаком в маленькое квадратное окошко ларька оно открылось. Ароматы жаренного мяса, свежих овощей и горького кофе доносились до меня, от чего слюны во рту стало так много, что вполне хватило на один полноценный глоток. Нежные звуки шкворчящего на плите мяса, звон микроволновки, мяуканье котят ласкали мой острый слух.
Молодой продавец перебил мои мысли и спросил:
-«Что будете кушать?»
Может я и лишился памяти, но точно помню, что при покупке еды на вокзале необходима излишняя осторожность. Я ответил на заданный мне вопрос:
-«Прошу Вас дайте что-нибудь съедобное, что угодно, у меня всего десять рублей, я потерял память, я очень хочу есть».
Набор несвязных предложений вывалился из моих уст. Я рассказал продавцу все через, что мне пришлось пройти в этот день. На что, тот ответил:
-«Иди отсюда попрошайка, а то полицию вызову, мне семью кормить надо, а не таких как ты».
Я решил немедленно удалиться, пусть голодный и растерянный, но иметь дело с полицией мне хотелось меньше всего. Я ушел недалеко от ларька и сел на первую попавшуюся скамейку у остановки, где один за одним останавливались автобусы, наблюдая за тем, как люди заходят и выходят из них. Как я завидую пассажирам, им есть куда и к кому ехать… Стоп. Семья, конечно, у меня ведь должна быть семья, родственники или знакомые! Мне нужно их разыскать, но как. Чувство голода снова дает о себе знать.
Просидев минут тридцать на лавочке с мыслью о возможной семье, солнце постепенно заходило за горизонт, вечерело. Краем глаза я увидел, как возле ларька с шаурмой смирно сидит огромная бордовая собака больше похожая на медведя у двери и негромко лает. Дверь ларька открылась, продавец погладил собаку и протянул ей огромную, только приготовленную шаурму, после чего спешно удалился в свой крохотный ларечек.
Это был мой единственный шанс на скромный ужин, счет шел на секунды. Мое дыхание участилось, сердце начало ускорять свой темп и вот я уже как гепард несусь к своей добыче. Усталость и голод отступили, адреналин наполнил каждую клетку крови в моем теле. Мнения прохожих сейчас не имеют никакого значения. И вот я уже напротив этого дикого уличного зверя с моим ужином в зубах.
-«Бобик, тсу тсу тсу, иди сюда мой хороший».
Собака попятилась назад, начала скалиться и рычать. Стало ясно, боя не миновать. В ответ я начал ее провоцировать, разжигая в ней ярость:
-«Ну давай тварь, отдай мне шаурму по- хорошему мешок с блохами»- кричал я на нее, собирая во круг нас все больше зевак. Гул митинга утих, протестующие окружили нас плотным кольцом. Люди доставали свои телефоны и начинали снимать все на камеру, но я не обращал на них внимания. В тот момент был только я, зверь и ужин. Собака начала скалиться злобнее, рык становился громче. Я смотрел в ее глаза и видел, как ее зрачки становятся все больше и больше, полностью залив глаза черной как ночь смолой. Я начал сокращать дистанцию между нами шаг за шагом. И вот она открывает свою пасть, чтобы облаять меня и роняет шаурму на грязную от бычков, мусора и луж землю. С криком я бросаюсь на зверя, а он кидается на меня. Встав, на задние лапы мой противник был с меня ростом. Он закинул свои передние лапы мне на плечи и вонзил в них свои острые как лезвия когти, охватив своей пастью мою шею вонзил в нее клыки сопровождая свою атаку рычанием дикого зверя. Не ожидая такой силы, я начал бить животное кулаками в область живота и ребер, что злило его еще сильнее. Я не чувствовал боли, чувствовал только то, как кровь стекает с моей шеи и плеч, но я не сдаюсь, ведь когда лев ранен он очень опасен. Я решил сменить тактику боя. Я обхватил зверя своими руками в замок, сдавил что было сил и кинул его через прогиб. Это была огромная ошибка, которая могла стоить мне жизни, так как я приземлился на камень, который меня оглушил.
Свет в моих глаза на долю секунды померк. И вот я лежу и через пелену в глазах вижу, как животное жадно треплет мою ногу словно это еда. Боль с ноги, шеи и плеч поступает теплыми импульсами. У меня больше нет сил даже на то, чтобы встать, не то, чтобы сопротивляться. Чувства страха нет, вообще никаких чувств нет. Бой окончен, а мне остается только ждать, когда этот монстр обгладает мои кости. Но он не стал этого делать. Убедившись в том, что я бессилен, зверь ушел к своему трофею, дав мне понять, что у животных чести больше, чем у людей. Ведь это я на него накинулся с целью отобрать его законную добычу, а он защищал свое право на нее.