Жара в Ринтаре стояла неимоверная — просто огонь вместо воздуха. Если в Калинках, где Рыска передохнула неделю, ещё можно было как-то жить, то Ринстан встретил её раскалённым камнем домов и мостовой. Но город есть город, а за цивилизацию, как путница не раз убеждалась, приходится платить непомерную цену.
И как они здесь живут, да ещё и добровольно? Если б не крайняя нужда, ноги бы её тут не было, но следовало проверить, не вызывала ли её тсарица, на службе у которой она состояла в последние два года.
Изнывая от зноя и отчаянно тоскуя по прохладной воде озера, расположенного практически у порога в родной веске, Рыска зашла в кормильню на самой окраине столицы. Завсегдатаи заведения слегка обалдели от вида красивой стройной девушки в коротких, до колена, штанах и рубашке без рукавов, застегнутой ровно настолько, чтобы была прикрыта аппетитная грудь, и, наверное, хотели бы отпустить парочку сальных комплиментов, да в следующий же момент узрели мечи, крысу, взгляд исподлобья и моментально потеряли к красавице всякий интерес.
Рыска заказала себе кружку кваса, осушила её чуть ли ни залпом и развернулась было к выходу, но кормилец вдруг окликнул её:
— Госпожа путница, можно Вас на щепочку? — проговорил он как можно тише и жестом поманил её в подсобку.
— Чего тебе? — неласково буркнула Рыска. В помещении со специально завешенными на день окнами было ещё ничего, а вот предстоящий выход на раскаленную улицу нисколько не радовал и хорошего настроения не добавлял.
— Госпожа, ну зайдите сюда! — уже практически шёпотом позвал мужик, покраснев до ушей. — Я не могу о таком на весь зал говорить!
Прицокнув, она сделала шаг в подсобку, и кормилец, воровато оглянувшись на зал для гостей, моментально закрыл за ней дверь.
— Госпожа путница, помогите, пожалуйста! — начал он.
— Что такое? — спросила она. Мозги плавились от жары. Спрашивать о чём-то дар, а тем более, менять дорогу, совершенно не хотелось, а именно этого от неё, похоже, сейчас и требовалось.
— У меня жена рожает… уже вторые сутки пошли как мучается, — зашептал мужик ещё трагичнее, одновременно начиная всхлипывать, — Ей сорок лет уже, а дитё только первое! Боюсь, помрут они…
— Придурок, почему лекаря до сих пор не позвал? — мгновенно сообразив, что к чему и даже не подумав ни о каком уважении к старшим, со злостью перебила его Рыска
— Так… Стесняется она. Лекари же сплошняком мужики!..
— Идиот!!!
— Так Вы возьмётесь помочь?
— Где она?! Быстро веди!
Мужик заскакал по лестнице, повторяя:
— Сюда, сюда! За мной! Пожалуйста, любые деньги…
Женщина, к которой привёл её кормилец, исходя криком, металась на кровати в одной из комнат, расположенных на втором этаже здания. Находящаяся в том же помещении старуха помогала лишь морально: один за другим била земные поклоны перед двуиконием. А вот духота в комнате стояла ужасная!
— Окна открыть! — с порога скомандовала Рыска. — Все вон отсюда! Да, и это… Кормильню закрывай, всех на улицу гони!
— Зачем? — удивился мужик.
— Бегом, если хочешь, чтоб все живые были! — рявкнула она, в упор посмотрев на кормильца и не собираясь ничего объяснять.
Оставшись наедине с измученной, а теперь ещё и перепуганной женщиной, девушка резко сменила тон.
— Потерпи, милая, потерпи, — ласково приговаривала она, скидывая с плеч ножны, а затем присаживаясь на табурет у кровати и осторожно кладя руку на сведённый судорогой живот, — сейчас легче будет!
— У тебя крыса… Я боюсь… — простонала женщина.
— Кого, крысу? — улыбнулась Рыска. — Она добрая, не бойся. А нет, так будет, — взглянув в глаза зверьку, пробормотала Рыска, — только полежи тихо, всего пять щепок, очень прошу.
…За два года столько раз это было: разбегающиеся вдаль от перекрёстка дороги, ворот — когда лёгкий, а когда и не очень, визг несчастной твари, головная боль не меньше чем до завтрашнего утра, звон монет…
— Спасибо, огромное спасибо, госпожа путница!
— Обращайтесь, если что…
Озноб и ощущение пустоты.
…Удивлённый таким странным для жаркого дня заказом, хозяин самолично сварил для неё варенухи, и, выпив горячий напиток, Рыска немного пришла в себя.
— Спасибо Вам! Спасибо! — повторял на разные лады кормилец. — А денег столько хватит? Может, скотинку Вашу почистить? А ночевать Вам есть где? Может, тут останетесь? Дай Вам Хольга здоровья!
— И жениха богатого… — в тон ему, мрачно ответила девушка.
— И жениха, и деток! И… Здоровья!.. — не придумав ничего нового, добавил он.
Рыска отставила кружку и поднялась из-за стола.
— Может, пообедаете у нас? Как раз жаркое подоспело!
Путница лишь отрицательно покачала головой: её слегка подташнивало от потери сил — вероятность оказалась маловата.
— Ну куда же Вы? Посидели бы ещё! — не зная, как порадовать благодетельницу, метался мужик.
— Нет, спасибо, я пойду. Меня ждут, — она нацепила ножны и быстро пошла к выходу.
Наверху, в комнате над кормильней, мирно спали новоиспечённая мать и её крошечная дочка. С ними теперь всё будет в порядке, Рыска точно это знала.
Златы остались лежать на столе. Выскочивший следом кормилец никоим образом не повлиял на её решение отказаться от оплаты.
— Тогда скажите Ваше имя! Мы так дочь назовём! — взмолился мужчина.
Но путница лишь покачала головой: плохая примета — называть ребёнка в честь того, кто случайно помог ему родиться.
За два года Рыска изменилась до неузнаваемости, из милой девушки превратившись в жёсткую, неулыбчивую женщину. Она нещадно обдирала тех, кто обращался к ней с глупостями. Она знала себе цену на тсарской службе. Она относилась к людям так, как они того заслуживали, не скупясь на ругань и подробное описание своего видения ситуации. Но никогда не отказывала в помощи раненым, больным и действительно несчастным, неизменно бескорыстно, если речь шла о жизни и смерти.
Ни злой, ни жестокой Рыска не стала, ибо в основе люди не меняются: ей по-прежнему было жаль всех и каждого, но она мастерски научилась определять, кого жалеть стоит, а кого нет.
Только вот, как ни верти, жизнь девушки по-прежнему была пуста.
Она долго старалась забыть свою единственную любовь, и ей это удалось, только, к сожалению, стало не лучше, а хуже: словно из души вырвали кусок, а на замену так ничего и не нашлось.
…Теперь путнице требовался отдых, и до завтрашнего утра никуда ехать она не планировала. Представив, что творится в общежитии Пристани, как там сейчас жарко и неудобно, к тому же, с водой в купальне наверняка перебои, Рыска решила туда не ходить, а лишь оставить в стойле свою Ладу: там животное будет накормлено, вычищено и под присмотром. Можно было пойти отдохнуть на квартиру к учителю, благо, сам он в Калинках, а ключ у неё есть, но с того памятного дня она туда больше не заглядывала, и теперь, справившись в Пристани, нет ли для неё письма, и получив отрицательный ответ, она направилась к Жару — туда, где ей всегда были рады, где можно было спокойно отдохнуть в отдельной комнате и где, если что, ей точно не дали бы заскучать.
Самого бывшего вора дома не оказалось, зато Селина и дети несказанно обрадовались её визиту. Рыска до вечера общалась с ними, попутно помогая Селине по дому, а там и хозяин явился — уже после заката, когда малыши улеглись спать.
— Вот те раз! Рыска приехала! — и он обнял названную сестру. — А мне как раз ты и нужна, — он достал из внутреннего кармана письмо. Путница лишь кивнула — не зря её тянуло сюда. — Это тебе от Её Величества, — сказал Жар, хотя это и так уже было понятно.
Рыска явилась к тсарице ещё в тот год, когда закончила своё обучение, и встретила невероятную радость со стороны Её Величества. Исенара пригласила девушку на службу — личным тайным советником, услыхав об успехах путницы и в память о заслугах, её и её друзей. Его Величество впоследствии не раз шутливо говорил супруге, что личный тайный советник есть ни что иное, как каприз тсарицы, но самой Рыске от такой службы была сплошная польза: Исенара хорошо оплачивала её работу, и все были довольны. К тому же, за два с лишним года между женщинами завязалось что-то наподобие дружбы, если такое вообще возможно между бывшей неграмотной весчанкой и монаршей особой.
Обычно Рыска появлялась в Ринстане раз в три месяца: сообщала новости в тсарствии со своей точки зрения, отвечала на вопросы, выполняла поручения. Но иногда Исенара вызывала её во дворец и вне установленного порядка, а Жар частенько выполнял роль связного, по долгу службы тоже часто бывая во дворце: если Рыска находилась в столице, он передавал ей письма от тсарицы, если же она отсутствовала, вызывал её путничьей почтой.
Путница развернула принесённое письмо.
«Как можно скорее явись во дворец», — прочитала она.
Продолжение