Однажды мартовским вечером 1924 года Сергей Есенин пришёл на встречу, организованную в доме знаменитого актёра. Едва поэт переступил порог дома, как доберман хозяина почувствовал к нему симпатию и не отходил от него весь вечер, так и норовя лизнуть в лицо. Есенин тоже проникся расположением к собаке и, расставаясь, долго жал лапу псу, пообещав написать о нём стихи.
Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать, —
эти строки Сергей Есенин посвятил Джиму, собаке известного артиста Василия Качалова.
Но прежде чем стать «милым» и «знаменитым», Василию Ивановичу пришлось пройти долгий и не всегда лёгкий путь. Он родился в Прибалтике, в семье священника, который очень рассчитывал, что три его сына продолжат династию церковнослужителей. Однако ни один из них отцовских надежд не оправдал. Старший стал оперным певцом, средний выбрал карьеру военного, а младший, Василий, долго колебался, ведь ему нравились и опера, и драма, но и специальность нужно было приобрести денежную.
Но это будет чуть позже. Пока же Вася Шверубович, а именно такова была его фамилия, полученная при рождении, с удовольствием пел у отца в церковном хоре и бегал в театр на гастроли часто приезжающих в Вильно артистов. Учась в гимназии, Василий занимался в школьном драматическом кружке, уже в ту пору славясь талантом декламатора. Особенно он любил читать монолог Чацкого, что сделало его знаменитостью среди сверстников.
Рассказывают, что как-то в Вильно приехал знаменитый в то время актёр Павел Орленев, однако что-то не заладилось с его костюмом, и тогда на выручку явился Василий, одолжив похожий у знакомого. В благодарность Орленев решил прослушать начинающего артиста-любителя и был поражён его талантом. «Когда он замолчал, я бросился ему на шею и сказал: „Вы просите у меня совета, поступить ли вам в драматическую школу. Да вы сам — школа! Вы учиться никуда не ходите. Вас только испортят. Поступайте прямо на сцену — страдайте и работайте“», — якобы сказал Василию знаменитый артист.
И молодой Шверубович отправился в Петербург. Но поступил на юридический факультет: он ещё сомневался, какую профессию выбрать. Но и там театр нашёл его — Василий оказался среди участников театрального кружка под руководством артиста Александринского театра В. Давыдова. Роли в любительских спектаклях принесли Шверубовичу первый успех: о нём заговорили и даже написали в газетах.
К этому времени молодой артист уже сдружился с Фёдором Шаляпиным, который и склонил его окончательно выбрать театр. По одной из версий, именно певец предложил Василию взять псевдоним, который тут же был найден в объявлениях в газете. Так Шверубович стал Качаловым.
Оставив юрфак, Василий Иванович поступил в труппу Театра Литературно-артистического общества, однако здесь ему приходилось довольствоваться второстепенными ролями. Он же хотел большего. И когда его пригласили в Московский Художественный театр, но согласился лишь при условии очень большой оплаты.
Однако ни первая, ни вторая роль у Качалова не пошли. Причём настолько, что его даже перестали приглашать на репетиции. Но в один момент он собрался и за ночь выучил текст, а наутро великолепно отыграл Берендея в «Снегурочке» — роль, которая не далась Станиславскому.
Отныне Качалов появлялся во многих спектаклях и вскоре стал одним из ведущих актёров МХТ. Его приглашали в Александринский театр, суля и деньги, и жильё, однако он оказался верен тем, кто поверил в него.
После революции, которую Качалов встретил с воодушевлением, театр отправился на заграничные гастроли, посетив страны Европы и Америки. Вернувшись на родину в 1924 году, Василий Иванович продолжил работу в Москве.
К 10-летию Октября ему присвоили звание народного артиста РСФСР, затем был орден Трудового Красного Знамени, звание народного артиста СССР и орден Ленина. Говорят, сам вождь восхищался игрой Качалова, поэтому, когда актёра стало подводить здоровье, его определили в Кремлёвскую больницу. Однако врачи оказались бессильны против онкологии.
Василий Иванович скончался в сентябре 1947 года. Перед смертью он сказал жене: «Любопытства нет, но и страха нет тоже».
