Данная статья относится к Категории: Методология науки
«Дом человека навсегда останется центром его мира, какие бы религии он ни исповедовал и какие бы науки ни изучал. Пусть мой опыт и разум, многократно усиленный опытом и разумом всего человечества, позволяют мне уйти далеко за пределы той «окружающей среды», которой был ограничен мой далёкий «природный» предок. Но исходная система базовых представлений останется прежней. Для того, чтобы я сохранял психологическую устойчивость, мне надо твёрдо знать, где мой дом, в который я могу вернуться - даже из космического полета. Да, сегодня я способен объехать весь мир - просто так, для развлечения, праздным туристом. Более того. Я могу окидывать весь мир взором, не вставая с любимого дивана: глядя на телеэкран, я чувствую себя подобным Богу всевидящему. Но моя исходная мироориентация ничуть не меняется от изобилия впечатлений. Мой диван остаётся центром мироздания, на котором я покоюсь недвижно, словно аристотелевский Нус. И пусть мир, мельтеша, вращается вокруг меня, вокруг моего незыблемого Дома.
Дом остаётся центром вселенной, абсолютной точкой отсчёта. Это - не просто геометрический центр. Это - смысловой центр космоса. По мере удаления от этого центра истинный смысл, нормальные представления о мудрости, добре и красоте все более и более утрачиваются. […] Поскольку дома всё устроено так, как оно и должно быть, поскольку все домашние вещи и отношения только здесь и имеют тот смысл, какой им и подобает иметь, всё в окрестном мире, дальнем и ближнем, объясняется по аналогии с ними.
Платон приписал это человеческое, чересчур человеческое свойство своему Богу - эйдосу блага. Именно в над-небесье, то есть у него, Бога, дома, только и могут существовать созданные им остальные эйдосы как недосягаемые образцы для всего земного, удаленного, а потому и несовершенного. […]
Человек современный искренне потешается над антропоморфизмом дикарей, которые полагают, что дерево цветёт от счастливой любви, а сохнет - от неразделённой, что река разливается, потому что гуляет.
Но, отсмеявшись, нынешние учёные всё так же продолжают судить о космосе по аналогии со своим «домашним» существованием. Вся разница состоит только в том, что границы прилегающих к их дому участков сильно раздвинулись благодаря научно-техническому прогрессу. Глаза учёного усилены мощными телескопами и микроскопами. Он, казалось бы, видит много больше. Но действительно ли это так? Ведь видит человек только то, что уже готов увидеть. А готов он увидеть то, что привык видеть дома. Именно на это и намекает известный детский стишок:
- Где ты была сегодня, киска?
- У королевы у английской.
- Что ты видала при дворе?
- Видала мышку на ковре.
Титаны физической науки XX века видели в космосе всё ту же привычную домашнюю мышку:
«Так, «открытые» Скиапарелли и Ловеллом каналы на Марсе едва ли были лишь оптической иллюзией в результате использования несовершенной телескопической техники. О них заговорили, когда в памяти всех ещё жив был ажиотаж, связанный с прорытием Суэцкого канала, и когда сооружался Панамский канал. Ряд последующих «открытий» на Марсе в том же роде. Когда на кораблях военно-морского флота в первую мировую войну стали применять прожекторную сигнализацию, астрономы усмотрели световые сигналы и на Марсе; когда появилось радио, то зарегистрировали позывные и с Марса; когда запустили искусственные спутники Земли, то Шкловский выдвинул гипотезу, что Фобос и Деймос искусственно созданы. Именно полёты земных космонавтов - источник представлений Агреста, Казанцева и Дэникена о посещении Земли пришельцами с инопланетных цивилизаций и всех этих тенденциозных и фантастических объяснений гибели Содома и Гоморры, происхождения плит Баальбекской террасы, тектитов и фресок Тассили, завершившихся новой интерпретацией древнейшей истории, мифологии и Библии в стиле одностороннего техницистского мышления». (Субботин А.Л., Фрэнсис Бэкон, М., «Мысль», 1974 г., с.73-74).
Да, и сегодня человек упорно продолжает примысливать себя к мирозданию. Само слово «миро-здание» указывает на то, что космос представляется ему продолжением и подобием собственного дома. Казалось бы, ничего общего между домом человека и космосом нет. Другие расстояния, другие размеры, другие температуры... Да что там говорить - абсолютно всё другое, что ни возьми! Откуда же берётся это неистребимое желание искать сходное, подобное «домашнему», то есть земному?
А это все она, витальная потребность в мировоззрении, которое единственно способно обеспечить человеку психологическую устойчивость.
Аналогичное, сходное - значит, знакомое. Знакомое - значит, привычное. А привычное уже не пугает. Если ты не желаешь испытывать страх перед неизвестностью, подобно гераклитовским собакам, тебе непременно надо представить все неизвестное привычным - таким, с которым ты уже научился справляться и ладить.
Представим себе ребёнка, который выходит из своей детской и начинает осваивать огромный дом - скажем, дворянскую усадьбу. Он с опаской движется по коридору и обследует соседние комнаты. Какие-то из них открыты, какие-то - закрыты, так что туда пока приходится заглядывать только через замочные скважины. Уверенность покидает ребёнка с того момента, когда он перешагнул порог детской, где всё понятно, привычно и знакомо. Чтобы хотя бы немного вернуть эту уверенность, он изо всех сил убеждает себя заранее, что в неведомом мире нет ничего непривычного и страшного, что он похож на детскую. Это ожидание априорно, оно возникает ещё до того, как он заглянет в соседнюю комнату и увидит там что-либо. Именно потому бесхитростный детский рассказ о первом проникновении в доныне запертую библиотеку звучит примерно так: «Там такая же комната, как и у меня, только всё другое - и потолок, и двери, и шторы, и люстра. Там нет кроватки, только много книг, большой стол и кресла».
Эта детская формула - «Там всё также, как у меня, только совсем другое» - вполне описывает суть любого мировоззрения. И детского, и наивно-дикарского, и самого что ни на есть научного. Всё тот же ребёнок продолжает говорить устами учёного мужа: «Образно говоря, строение вещества очень напоминает русскую матрёшку, которая находится внутри большей и сама содержит ряд все меньших».
При помощи этого наглядного образа до гуманитариев доводится великое физическое знание о том, что вещество состоит из молекул, молекулы - из атомов, атомы - из элементарных частиц, а частицы эти - из кварков. Профессор-физик делает вид, будто использует образ матрёшки вынужденно - только для наставления профанов. Что поделаешь, они привыкли мыслить матрёшками - сущие дети! Приходится приспосабливаться к их наивным представлениям... Но собственные представления физика - ничуть не лучше. Любая физическая теория - это всего лишь несколько более сложные рассуждения о матрёшках. Это такой же плод фантазии, не имеющий прямого отношения к опыту, на который точные науки любят ссылаться, как на свою надёжную базу.
Тот, кто знаком с философией логического анализа, вполне поймёт, о чем речь, когда прочтёт следующие рассуждения Б. Рассела о философии, которая соответствовала бы представлениям физики XX века:
«Для философа очень важна в теории относительности замена пространства и времени пространством-временем. Обыденный здравый смысл считает, что физический мир состоит из «вещей», которые сохраняются в течение некоторого периода времени и движутся в пространстве.
Философия и физика развили понятие «вещь» в понятие «материальная субстанция» и считают, что материальная субстанция состоит из очень малых частиц, существующих вечно.
Эйнштейн заменил частицы событиями; но при этом каждое событие, по Эйнштейну, находится к каждому другому событию в некотором отношении, названном «интервалом», который различными способами может быть разложен на временной элемент и элемент пространственный.
Выбор между этими различными способами произвольный, и ни один из них теоретически не является предпочтительным.
Если даны два события А и В в различных областях, то может оказаться, что соответственно одному соглашению они будут одновременными, соответственно другому - А раньше, чем В, соответственно третьему - В раньше, чем А.
Этим различным соглашениям не соответствуют никакие физические факты. Казалось бы, из всего этого следует, что материалом (stuff) физики должны являться события, а не частицы.
То, что раньше считали частицей, надо будет рассматривать как ряд событий.
Ряд событий, заменяющий частицу, имеет важные физические свойства и потому должен быть нами рассмотрен.
Но у данного ряда событий не больше субстанциональности, чем у любого другого ряда событий, который мы можем произвольно выбрать.
Таким образом, «материя» является не частью конечного материала мира, но просто удобным способом связывания событий воедино. Квантовая теория усиливает это заключение, но основное её философское значение состоит в том, что она рассматривает физические явления как возможно прерывные.
Она предполагает, что в атоме (интерпретированном в вышеописанном смысле) некоторое время имеет место определённое устойчивое состояние, а затем внезапно оно заменяется другим устойчивым состоянием, которое отличается от первого на конечную величину.
Раньше всегда принимали, что движение непрерывно, но, как выяснилось, это был просто предрассудок.
Философия на основе квантовой теории, однако, до сих пор развита недостаточно. Мне кажется, что она потребует ещё более радикального отхода от традиционного учения о времени и пространстве, чем потребовала теория относительности». (Бертран Рассел, История западной философии)».
Перцев А.В., Душа в дебрях технологий, М., «Академический проект»; Екатеринбург «Деловая книга», 2004 г., с. 84-88.
Если публикация Вас заинтересовала - поставьте лайк или напишите об этом комментарий внизу страницы.
Дополнительные возможности
Подписка 1 кликом на видеоканал VIKENT.RU, где собрано более 1200 видео по теме Творческих личностей, команд и методик креатива