Внешняя политика как спецоперация. История дипломатии Путина.Часть 1
20 лет назад, с приходом нового 2000 года, Владимир Путин стал исполняющим обязанности президента России. В истории России началась новая эпоха – очень долгая, хотя тогда об этом еще никто не догадывался. Эра Путина многое изменила как в самой России, так и в отношениях страны с остальным миром – прежде всего Европой, США и ближайшими соседями. Внешняя политика всегда была близка Владимиру Путину – куда ближе, чем "скучные" вопросы экономических реформ или социальной политики. Путин как политик – это и есть во многом определенные им неврастенические отношения России с остальным миром. Как они развивались? Нижеследующее – набросок краткой летописи путинской дипломатии.
Мое деловое знакомство с будущим президентом РФ случилось в середине 90-х, в пору моего краткого похода из журналистики в МИД РФ в качестве политического советника Андрея Козырева, первого министра иностранных дел современной России.
Помимо официальных функций у меня тогда была и, можно сказать, общественная – координатора от России Комиссии "Большая Европа", неформальной, как сказали бы сейчас, площадки, созданной западноевропейскими политиками для общения с их тогдашними российскими коллегами. Идея принадлежала ветерану австрийского парламента Герберту Краузу, умудрившемуся, по его собственным словам, влюбиться в Россию после нескольких лет в Сибири в качестве военнопленного, и состояла в проведении регулярных неофициальных встреч российских и европейских либералов. Всем тогда не терпелось понять, кто же эти русские с их грандиозными реформами, что могут предложить миру и чего хотят от него. Европейские и российские участники встреч сходились в главном: Россия – часть Европы, Большая Европа без России немыслима, надо только определить ей там достойное место.
Заседания комиссии-клуба проходили по очереди – в Москве, Париже, Вене. А однажды Анатолий Собчак пригласил всех к себе в Петербург. Как человек, не любивший заниматься организационными "мелочами", он отрядил мне в помощь своего "гуру" по международным вопросам – Владимира Путина. Особой помощи я не дождалась: все так называемые оргмоменты либо зависали, либо требовали напоминаний самому вечно занятому Собчаку. Мне тогда показалось, что невысокий, серенький человечек, встретивший меня в аэропорту, не из тех, кто любит перетруждаться в делах, не предполагавших его личной заинтересованности. Путин со скучающим видом слушал "болтовню" старших товарищей. Он производил впечатление человека, которому нравится быть за кулисами и тайно какие-то вещи разруливать. До роли серого кардинала при Собчаке он явно не дотягивал, но в качестве "решалы", судя по тому, что мы узнали впоследствии о его питерских делах, ловко улаживал проблемы, в которых имел свой интерес.
Подружиться по-Путински.
И вот в один прекрасный день 1999 года для Путина изменилось все. Человек с привычками и повадками офицера КГБ оказался во главе ядерной державы и с энтузиазмом взялся за ее внешнюю политику. Именно ее Путин с самого начала рассматривал как свое личное дело. Считая себя профи в этой области, он использовал ее, чтобы набирать очки внутри страны. Всякие там тонущие корабли, экономические неурядицы, ноющие пенсионеры, больные дети, погрязшие в мусоре регионы волнуют его лишь в канун многочасовых прямых линий с народом и до сих пор воспринимаются как досадная необходимость оторваться от воистину великих дел – вне страны.
Международная элита манила Путина. Перспектива стать для нее своим и вершить судьбы не одной страны, а целого мира приятно щекотала эго. Да и элита эта поначалу восприняла Путина как преемника того курса во внешней политике, который, хоть и с примаковскими разворотами, все же не был ей откровенно враждебен. Тем более что Запад опасался как раз прихода Примакова в качестве сменщика Ельцина – с "многовекторностью" и антизападничеством, слегка прикрытым разговорами об "особом пути России".
Каким было доставшееся Путину внешнеполитическое наследство начала и середины 90-х? Россия избавилась от враждебного окружения. Статус правопреемника СССР за ней закрепили, как и место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Ядерное оружие путем сложнейшего торга с бывшими сожителями по Советскому Союзу – Белоруссией, Украиной, Казахстаном – Россия забрала себе, избавив тем самым мир от появления сразу четырех новых ядерных государств. Основу новых отношений с бывшими советскими республиками заложили. Что касается расширения НАТО, то, хотя разговоры о нем начались еще на излете СССР, первая волна расширения пошла только в 1999 году. После краткого пребывания Примакова у внешнеполитического руля наши восточноевропейские соседи, которые совсем недавно вышли из подчинения Советского Союза, почуяли, куда ветер дует, и с удвоенным энтузиазмом начали стучаться в двери НАТО, дабы не задохнуться на сей раз в российских "дружеских объятиях". Чего в начале 90-х не удалось, так это закрепить в сознании и россиян, и западных партнеров простую мысль: Россия не проиграла в холодной войне, проиграл Советский Союз, а новая Россия – такой же победитель в ней, как и другие демократические страны.
Итак, Путин хотел подружиться с международной элитой. Но что он под этим понимал? Подружиться по-путински означает получить возможность манипулировать и в конечном итоге – управлять. Особое место в путинской картине мира отводилось Соединенным Штатам: он уже прикидывал, как будет делить мир с бывшим главным противником из чекистских методичек советских времен. На первой встрече с Джорджем Бушем в Любляне 19 июня 2001 года Путин, по свидетельству очевидцев, был сдержан и корректен. Буш же проявлял недюжинный энтузиазм, похлопывал российского коллегу по спине и вошел в историю фразой: "Владимир Путин – замечательный президент, честный и прямой человек, делающий для своей страны много хорошего… Я пристально посмотрел ему в глаза, заглянул ему в душу и решил, что этому человеку я могу верить".
Я заглянул ему в душу и решил, что этому человеку я могу верить.
На той же прес-конференции вспомнили о НАТО. Буш убеждал, что расширение – "разумный процесс, а страны, в него входящие, выполняют определенные обязательства", и одновременно отдавал дань России: мол, и она "стремится к созданию безопасных границ с дружественными странами, и это позитивный подход". Путин, хоть и критиковал блок за военную составляющую и "продвижение к нашим границам", отметил, что "Россия не относится к НАТО как враждебной организации, сотрудничает с ней на основе постоянного договора и других инструментов".
11 сентября 2001 года, когда террористы атаковали Нью-Йорк и Вашингтон, Путин первым позвонил президенту Бушу и выразил ему полную поддержку. Более того, он совершил нечто неслыханное – распорядился не приводить российские стратегические силы в состояние повышенной готовности, когда это сделали американцы. А в мае 2002 года в качестве механизма для консультаций, сотрудничества и проведения совместных действий, в том числе по борьбе с терроризмом, был учрежден Совет Россия -НАТО.
Но Путину от "друга Джорджа" нужно было не панибратское похлопывание по спине, а принятие правил большой игры, которую он затеял с Западом. В понимании российского президента, Запад обязан был согласиться на новый раздел мира на сферы влияния – и прежде всего оставить за Москвой единоличное право распоряжаться на территориях бывшего СССР. Педалирование натовского вопроса нужно было для прощупывания почвы. Восточная Европа по большому счету интересовала Путина не из-за проблемы безопасности – это больше пропагандистская сказка для внутреннего потребления. Вчерашние союзники по Варшавскому договору посмели дрейфовать в противоположную от Кремля сторону. Их поведение раздражало Путина. Отношения быстро портились, что для общественности объяснялось происками западных недругов. Из недавних союзников в друзьях оставались лишь те, кто, как в Венгрии, принимал как должное путинские подходы к управлению собственной страной и мироустройству в целом. Намерение распоряжаться своей судьбой, решать, с кем дружить, Путин воспринимал как плохой пример для тех, кого не хотел выпускать из-под присмотра ни при каких обстоятельствах – недавних собратьев по СССР.
Тенденция считать страны СНГ "недогосударствами" проявилась уже в начале 90-х. Даже организационно в МИДе, к примеру, эти страны не вошли в департаменты по региональной принадлежности – что, на мой так и не разделенный тогдашними коллегами взгляд, было бы правильно и естественно. Для них создали департамент СНГ. Объяснялся такой подход тем, что на постсоветском пространстве "слишком много общего": тесные экономические и культурные связи, многочисленное русскоязычное население, и вообще-де СНГ необходим как для цивилизованного развода бывших советских республик, так и для их дальнейшей концентрации в той или иной форме вокруг Москвы. Отношения с этими государствам изначально строились по принципу "мы будем продолжать там рулить, только по-новому". Это не предполагало построения там прочных демократических институтов. Те же, кто вставал на сей скользкий, по мнению Кремля, путь, начали от СНГ дрейфовать. Даже с помпой провозглашенное "союзное государство" с Белоруссией оказалось в реальной жизни не более чем фейком, потому что присоединение к России на условиях Москвы – чего изначально добивались в Кремле – в Минске никогда всерьез не рассматривали. Что, собственно, и подтвердили последние встречи Путина с Лукашенко по случаю 20-летия так по-настоящему и не реализованного союзного договора.
При Путине руководство внешней политикой, в первую очередь на "ближних рубежах", окончательно перешло в руки администрации президента. "Апэшечка", поначалу конкурировавшая с МИДом за путинское внимание, постепенно превращалась в коллективного серого кардинала, призванного предугадывать желания Самого. В недрах этого органа варились проекты "русского мира" и прочих будущих авантюр. МИД был низведен до уровня советника и даже почтальона, передающего порой противоречивые послания стране и миру, и послушного исполнителя, хотя это ни в коей мере не снимает ответственности за конечный результат.
Пишите в коментариях, подписывайтесь на канал, ставьте понравилось, делитесь ссылкой.
История дипломатии Путина. Внешняя политика как спецоперация. Часть 1
История дипломатии Путина. Внешняя политика как спецоперация. Часть 2
История дипломатии Путина. Внешняя политика как спецоперация. Часть 3
История дипломатии Путина. Внешняя политика как спецоперация. Часть 4
История дипломатии Путина. Внешняя политика как спецоперация. Часть 5
История дипломатии Путина. Внешняя политика как спецоперация. Часть 6
История дипломатии Путина. Внешняя политика как спецоперация. Часть 7
История дипломатии Путина. Внешняя политика как спецоперация. Часть 8